Они повод ли?

Он не любил, а она любила.
Он пустотел, а она полна.
Она себя лишь для него хранила,
Свою невинность для него лишь берегла.
Она хотела, чтобы он был первым
И верным только ей одной.
А для него она была незрелой,
Она был лишь новою игрой.
Игра, чтобы всегда быть гордым,
Чтоб новый крестик в списочек внести,
Чтобы от робости свободным,
Чтоб гордо голову нести.
Он знал, что позовет, она примчится.
Он знал, что поцелуй за слиток золотой,
Что если скажет, то с любым простится.
Попросит, не придет она домой.
Поставит на колени, рада
Нектара сладкого отпить
И если скажет, что так надо,
Готова будет все ему простить.
Он не нуждался в объяснеьях,
Что это важно для нее.
Развеял все ее сомненья -
Он не боясля за нее.
И в новый вечер, сладкий и обычный
Он за руку ее привел в свой дом,
Который для него такой практичный,
А для нее он показался сном.
Вот стул, вот стол, кровать, касетник,
А для нее столовая и холл,
Постель из пуха, как чужой наследник,
И облаком покрытый стол.
Из окон льется, словно мед,
Луч света от луны, крадущейся по полу.
А для него отсвечивает лед
Свет фонаря, стоящего здесь к слову.
Сорвал одежду без короны принц,
И вот уже рука ласкает ее шею,
В глазах несутся хороводы лиц,
Когда-то виденные ею.
Вот губы, лепестки от роз,
Целуют нежно ее тело.
Сомкнуты веки, руки врозь,
Ему на ушко тихо пела:
"Любимый мой, твоя, твоя,
Всегла останусь я такою.
Я не люблю теперь себя,
Хочу любима быть тобою".
Он слов не слышал,
Часто так дышал.
Не думая, что будет дале,
Ее как всех сейчас ласкал,
Сейчас, а позже тихо спали...
Касались губы темноты,
Вздыхали легкие все чаще,
Вобрав в себя всю силу пустоты,
А он все знал, так будет слаще.
Он знал все тело, губы знал и грудь.
Он знал, где поцелуй, а где и ласка,
Он знал ее так проще обмануть,
А ей казалось это сказка.
Казалось, что теперь всегда
Он будет рядом ночью и конечно днем.
И не разлюбит никогда.
"Мы навсегда и вместе мы умрем".
"Вот посмторите, разве не меня
Целует он сейчас и любит?
Он шепчет:"Я люблю тебя",-
И жаром тела меня губит.
Его плечо все влажное от пота
И кожа бархата нежней,
Из уст его одна лишь нота,
Он дышит, как с охото зверь.
Спина, как сильная броня,
Она спасет меня от мира,
Его спина сейчас моя,
И убивает как рапира.
О, Боже, я не верю - он со мной,
Я вот сейчас веду рукой,
Я слышу голос, слышу стон,
В ушах моих наверно звон?
Нет, это он, он здесь со мной,
Я обняла его ногой,
И плоть наполненая кровью
Спешит насытится любовью.
Я задыхаюсь, жар по телу,
Дыхание не знает меру".
И ночь накрыла мраком их,
Чтобы огонь их не утих.
"Глупышка, от моей руки
Она дрожит, как от иглы.
А эта кожа, мягкая, как шелк,
Трепещет, будто ищет ток..."
Он крепко обнял, по щеке слезой
Упал из глаз ее покой,
И боль пронзила как от пули,
И поняла, что обманули.
Что заперта теперь та дверь,
Где выход в детство. И огней
Не видеть больше ей теперь.
Не будет нежных светлых дней.
А он не видел слез на теле,
Не видел крови на постели,
Не знал девичьей боли он и страха
Не видел он за тенью мрака.
Он вздрогнул сладко и легко,
Не видя больше ничего.
И тишина наполнив разум,
Заполнила все тело разом.
Как теплый, липкий, сладкий мед,
Кровь по ногам течет-течет.
Из глаз слеза, как капля от дождя,
" Я не нужна, все бросили меня.
Зачем, скажите почему,
Была я верная ему?"
Он спал, а у нее слеза подушку обнимала,
О нежных поцелуях малышка тосковала.
О нежных ласках и луне.
И принце в белом на коне.
"Прощайте детские мечты,
Прощайте куклы и слоны,
Прощайте, снег меня полюбит
И примет всякую меня,
Меня не бросит, не погубит,
И буду я ему своя".

Она стояла на карнизе,
А ветер волосы трепал.
Она стояла на карнизе,
А снег смиренно крови ждал.
Вдруг жар поймало ее тело,
Тепло окутало ее,
Руками теплыми согрета,
Он сильно обнял, сердце сжав ее.
Она качнулась, оглянулась,
Поймала теплый поцелуй,
И в темноту как тень рванулась,
Подхвачена вертами бурь.
А он от страха ошалевший,
Качнулся с нею в унисон,
Пред видом смерти помертвевший,
Холодным снегом поглащен.
Полет их две секунды длился,
Снег терпеливо жертвы ждал,
Но он успел перекрестится,
Затем последовал обвал.
А по утру два белых тела
В снегу нашли перед окном.
Она любила, как умела,
А он заснул невеки сном...

 Посвящается Эксаровой Елизавете