Вресень светел на коне - время радоваться!

Заговорю словом Севилл, огнём ясного Феникса,
В ваше сердце горячее, доброе, открытое – засею я…
Заселю то, что в вечно юной Руссеи моей,
На дубу крепком у гнездовий птицы-Сирина.
Серед холмогорья леса незасеянного семенем,
Да под градом стольным златоверхого Киева,
Среди степи в росе пряного медового клевера,
Где Славута пенит седины в берега расселинах.
Растёт под златым солнцем мёртвых тирлич-трава,
А у подножья нагой горы, плакун-травы корень
Вошел в чрево земной силы и таит материнские дары.
А не даром, что ночь сев на яблочного коня,
Выходила на чёрной заре да к плакун-траве,
Где дубовая ветвь двенадцатая, а в четвёртом гнезде,
Седьмой птенец крылами бьёт птицы-сирина.
Под высокой звездой в ясном зареве, погнала ночь
Коня в степи выпасать, и сердечную кручину его
Стреножить да росою ночи ласкать, - ограждая от
Чёрного степного волка, что бежал, а затем полетел
В лице воронка, прокричал в ночи да оземь упал,
И старцем с клюкой в чёрен лес поковылял,
Поковылял, да в котомке кручину во чащу унёс - укрыл,
Была птица сирен, а по утру алконост, ключевой воды,
Лил от крыницы неба, от звёзд слова Сивилл,
Не горюй теперь сердце, у девицы да старицы,
Не ломи его боли да прохудившегося былого марива - горе.
Пасёт ночь коня – зоря белая, придёт алая заря по утру
И Ярило во степи золотой зардеет, да возьмёт Семион
За узды его, в Семионов день новой житницы…
И распустит Вандра-цвет, а тирлич-траву, плакун-травы
Корнем силы запрёт, не радеть волку, не лететь воронку,
А гулять на коне теперь Вресень на Михайловской добе,
Да во день наблюдения записать рукой мне,
И как чиста водица бежит по руде, да щебечет сердце птицей,
- Нет коли уже хвори ни где, её старец унёс во дремучие леса назад,
Туда тридцать пять Семионов не пройдут в тех степей тайный град,
Ибо сила слова сна сильней, а силе Духа - Ярилы дыханье видней.
Ты уйди в степи с утром, с росой, да более не будь с ней.
А клевера медового налитость рясней, Ярило встаёт в мир,
Брось тугу вон, как воронёную кость да не думай о ней.
Так шептал «Слепой старец Кобзарь» на струнах своих гуслей,
Так я заговорю горе. - Не злобе стрел по ветру, не взгляду жабой,
Не ложиться камнем и змеей на грудь белую твою, лишь с миром
Там распустился Вандра-цвет и щебечет птичкой мирры,
Новорожденной трепещущей птахой - сильное сердце ее,
Да там: Серед холмогорья леса незасеянного семенем,
Да под градом стольным златоверхого Киева,
Среди степи в росе пряного медового клевера,
Где Славута пенит седины в берега расселинах.
Я читал то в очах вечно юных Севилл, только ведаю,
Чья в веках красна чистота что житница - не рассеяна,
В чьих устах всё сбывается, как Ярилы лучи, песня - песней,
Жизнь любит, так и птица пела - вдыхала и в сердце вам сеяла…
Заговорю словом Севилл, огнём ясного Феникса,
В ваше сердце горячее, доброе, открытое – засею я…
Заселю то, что в вечно юной Руссеи моей,
На дубу крепком у гнездовий птицы-Сирина.
Заговор от хвори сердца – чистого не заморит,
Заговор от тоски на коне сердце честное – не загонит,
Заговор от беды сердце миру открытое – не наполнит горем.
Пой птица – сердце твоё, у врат зари дневного восхода.
Беги конь, а на Коне Вресень из лета в лета ея степи.
Неси птица синяя звезду радости и желанной сказителю речи.
А бел горюч-камень Алатырь во синиве не видать взору,
И птица не поёт по ветру разнося трели, - радуйся,
Радуйся и верь Севилла не скажет чего нет, не горюй,
И по очам круги тёмной печали, не грусти – уйдут,
Не успеешь дочитать третий раз сей заговор от начала и до начала –
Как ветры четырёх сторон в ладонях твоих замрут – рассеются.
На коне день наблюдения в серебре, коли есть, как не быть –
Веришь! … Так и слово Семиона кручину на сердце попрёт,
И по весям степным рассеет. Не печалься, поздно – Время радоваться!
Встала ясная звезда в синеве неба – рдеющих листьев радостью.
Вресень светел на коне – время радавания!


*

Не поверие, а по вере её,
Не по вере её, так по вере его,
Не печалься – сердце птичка, -
Поёт! - Надо радоваться!
Заговорю сердечную хворь,
И ропот вашего духа…
Ибо сила меча Михайлова,
Сильнее сна, ибо печать
Слова сказанного, что птичка –
Вылетела в оконце, и песней
Стала миру ясна. – Пой сердце…
Не поверие, а по вере его,
Не по вере его, так по слову Севиллы, -
Береги птичку, набирай свою силу.
А сердце не болит,
А сердце не горит,
То в жерновах Ярилы лет,
Душа свой нрав гранит.
Чтоб была ограночка,
К зиме Яриле саночками.
И лучилась по вере её,
А пока на коне светел Семион,
А за ним скачет первым делом,
Багряный Вресень-брат.
А Вандра-цвет поёт,
А Вандра-цвет цветёт,
И подсолнух семенем спел –
Ярилин Лотос - северный.
Заговорю сердечную хворь,
И ропот вашего духа…
Ибо сила меча Михайлова,
Сильнее сна, ибо печать
Слова сказанного, что птичка –
Вылетела в оконце, и песней
Стала миру ясна. – Пой сердце…
Не поверие, а по вере её,
Не по вере её, так по вере его,
Не печалься – сердце птичка, -
Поёт! - Надо радоваться!


*

(Записано в ночь на 15-е Сентября 2005г.)
Родилось от слова Севиллы,
в день Наблюдения и месяц Вресень
от тридцать пятого Семиона.
Сбывается всегда – такое по вере- Е -й(Я)
на земле сией святой, в одночасье юной Русьсинии
и изначальной, седой и древней… Киевской Руси.