A little game

Once I had a little game
I liked to crawl back into my brain
I think you now the game I mean
I mean the game, called go insane

James Duglas Morrison

Мне нравилась одна игра
Хотел вползти я вглубь ума
Ты верно знаешь ту игру
О том, как чокнуться она.

Джеймс Дуглас Моррисон



Я в ловушке. Я не сознаю, кто я, но твёрдо знаю, что когда-нибудь перестану существовать. Эта мысль пронизывает меня с тех пор, когда я понял, что существование – реальность. Я мечусь, стараясь вырваться, но выхода нет, – я заперт. Когда это происходит, я жалею, что вообще попал в этот мир, где могу находиться только в изолирующей оболочке. Я не знаю, откуда попал в и понятия не имею, куда попаду после, когда она умрёт, и попаду ли куда-нибудь, и буду ли я там таким же, как здесь, и буду ли вообще. Иногда я кричу от дикой ярости или от отчаяния, и надрываюсь от крика, но его никто не слышит из-за моей оболочки. Когда-то, в бессильной попытке вырваться, я начал целенаправленно разрушать а когда понял, что с ней погибну и я сам, то было уже поздно, и она продолжает разрушаться сама по себе. Она слишком много стала требовать для себя и, хотя эти требования кажутся мне совершенно бессмысленными перед грядущим разрушением, мне всё-таки приходится ими заниматься. В сущности, это не так плохо, потому что эти заботы отвлекают от моих назойливых идей, которые неизменно возвращаются после. Тогда я использую свою оболочку по максимуму и заставляю делать совершенно безрассудные вещи, которые, как ни странно, меня успокаивают хотя бы на некоторое время. Это смысл моего существования – спокойствие, обязательный отдых после тяжёлой работы. Мне любой ценой необходимо отвлечься от мыслей о небытие.
Я пытался хоть как-то остаться в этом мире, но моя оболочка не способна передать окружающим даже сотой доли того, что я чувствую, и что пытаюсь сказать. Я очень зол на неё, но, скорее всего, это не вина, а просто так по-идиотски устроено. Раз я не могу ничего отдать, то мне приходится забирать, и я впитываю в себя без разбора. Перебираю и отбрасываю ненужное. В результате то, что кажется мне важным, постепенно накапливается и лежит, пока не затеряется, потому что мне не с кем поделиться тем, что я скопил.
Сны – вот единственное, чего я не понимаю. Открывается дверь в другой мир, и я вхожу туда. Я чувствую, что это иллюзорный мир и, хотя я ничего не помню о нём, мне кажется, что я там бываю без своей оболочки, потому что, я не ощущаю. Но как это происходит, и каковы мои блуждания в том мире до сих пор загадка. Этот другой мир так огромен, что в без труда можно заблудиться, если отойти от двери слишком далеко и, когда это случается, то считается, что твоя оболочка умирает. Да, я думаю, что так и есть. Главное, что в том мире я не могу себя контролировать, а значит всегда есть опасность зайти слишком далеко. Поэтому я часто стою перед дверью и раздумываю, прежде, чем зайти, но вхожу почти всегда. Меня тянет туда, сам не знаю, почему – там везде темно и я толком ничего не вижу, – зато эта темнота даёт мне новые силы.
Но иногда мне придаёт силы какой-то другой, неведомый источник. Тогда я не нуждаюсь в отдыхе и могу активно действовать в течение многих суток. В это время смерть отступает на второй план и в конечном итоге она вообще становится не важна. Эти источники – любовь и ненависть и в последнее время только они питают меня. И я понимаю, что только они реально существуют… А смерть… Смерть просто есть. Просто ты уходишь так далеко, что уже нет ни сил, ни желания возвращаться.

17.04.93