Пока все не будет кончено

«Однажды, много лет назад, на холодный сумрачный берег пришел человек,
остановился, внимая гулу океана, и сказал: «Нам нужен голос, который кричал
бы над морем…»
Рэй Брэдбери


Он стоял на краю рыжей базальтовой скалы и ветер трепал седеющие волосы. Острый взгляд пробивал даль над Атлантикой, пытаясь настичь большую землю. Так смотрит старый лев, заключенный в безжалостную австро-английскую клетку. За мутной пеленой покорности в глубине зияющих зрачков, словно в жерлах пушек, горит не остывающий огонь ярости... Рука, в белой перчатке с крагами четким привычным жестом ложится на грудь. Серая суконная шинель, с оборванными галунами истории, совсем не греет. Что там, за изумрудной дымкой океанского снега? Прекрасный Фонтенбло, запечатлевший минуты триумфа или искушенная в любви, еще молодая соблазнительная Жозефина, в оправе шелестящего платья? Страсть правит миром, страсть, сжатая в кулак воли, как этот кипящий в недрах лавой под холодной плитой остров, охваченный рычащими волнами. Камень Святой Елены. Последний тактический враг, Хадсон Лоу, молча наблюдает в стеклышко подзорной трубы – когда уже сдохнет этот французский параноик. Корсиканец и самый отчаянный патриот Франции. Глухая боль и унижение. Кровавая каша на паперти св. Роха рвет сознание на мелкие кусочки. Рак в желудке Европы. Развернутые крылья победы над Тулоном – мощное средство памяти, словно морфий, на секунду освобождает от нервной удушающей петли, и образ очаровательной полячки Марии Валевской возвращает улыбку пересохшему рту, кажется на вечность. Свобода. Миг, и одиночество снова распахивает себя так, как раскрывала свои широкие объятия смерть горам трупов в холодной и грязной России. Горло горит, пожираемое пожаром московских улиц. Ядро мира летит через сердце. «Я не вложу шпагу в ножны, пока все не будет кончено»

_______
* фраза, сказанная Наполеоном Полю де Баррасу перед подавлением восстания роялистов в Париже 5 октября 1795г.