Мэрилин

 
- Не будем ссориться, дорогая, не надо пытаться как-то радикально влиять друг друга... Я ведь больше не иронизирую над твоей вегетарианской диетой или, скажем, над твоим неторопливым, уютно постаревшим супругом со стыдливым зачесом волос с затылка ко лбу… А с другой стороны, сколько в нем, так сказать, лингвистического тяготения к благородным малым формам, незаметным свершениям...


- Ты разыгрываешь из себя экзотического шута, ты... ты предлагаешь всем родиться заново и слушать твои экспериментальные вирши... ты утомителен как последний понедельник в году... ты бретер и выскочка...


- О, как интересно… Ты - сама нежность, когда много выпьешь.


- А ты алкоголик, у тебя нельзя просить огня после второй рюмки коньяку – так дрожат руки... Ты всю жизнь ходишь с закушенной губой как сиротка-вудеркинд и засыпаешь с гримаской байронической неудовлетворенности... Ты... ты даже не можешь обнять женщину, сразу всю до слепоты и умопомраченья, а елозишь по ней как парусник по океану... И это все безумство, что я могу позволить себе в третьем браке...


- Ого, сейчас, кажется, будет что послушать, семейная хроника в трех частях с назиданиями, край света, беззвездная ночь! Два человека это почти всегда больше, чем один, а у тебя их было целых три – три жизни, три призванья, три разменных монетки ... кто ты теперь?


- Я твоя беременная девушка, мой зверобой, разве не так?


- О да, я поверил, но по порядку, душа моя. Сначала про этого итальянца... полуторасаженного молодца, восторженно гонявшего мяч перед собой... Вас венчал Римский Папа, так ведь? Я видел фотографии – ты неистребимо красива. Спорт и любовь – нет, в этом определенно есть что-то упоительно бунтарское! Настоящая жизнь без каких-то там интеллигентских штучек! Забыть такое – как ты безнравственна...


- Заткнись, мне надоело, лучше почитай мне свои вирши, мой зверобой!


- Жаль, это такая тема, черт возьми... Ладно, вот тебе другой маршрут ... мы с тобой едем в автобусе, мы незнакомы, ты сидишь у окна, солнце золотит тебе уши, глаза цветут первым цветом, у тебя нелепая вздувшаяся от весны грудь и потные ручонки на острых коленях, тебе восемнадцать, а я сижу рядом и, клянусь смирением долин, знаю до последнего слова весь текст твоих иносказаний, твоего агрессивного нарожденья...


- Как высокопарно… Это что, уже стихи, дорогой?


- Я молод, я с удивительной легкостью ношу свое тело, прямо и честно мыслю, люблю жизнь, Землю, Вселенную, каждый лучик в ней и каждую песчинку, я счастлив, я в согласии с близкими и дальними мирами - еще только в самом прологе неизбежного и невосполнимого превращенья... я сижу рядом, в тени твоего лица, а автобус летит по распаренной солнцем дороге, и я... я люблю тебя...


- Любовь – это только точка зрения, так , милый?!


- Утром, единственным часом, минутой нежности и всезнания... ты хотела стихи – вот они... я тебя люблю... ты идиотка, а я тебя люблю...