Город тысячи колонн

Однажды я решил рассказать о звездах.
Странные, едва различимые в городе, там, где сияние улиц желтым мертвенным светом заглушает их холодное сине-зеленое, отливающее морозно-белым свечение, они почти что не заметны среди туч или – на мутном сером небе, которое даже ночью – не приобретает той глубины черного, что есть у него в других местах – к примеру, там, где среди звездной россыпи ясно виден Млечный путь – «дорога мертвых». Но за ними, сияющими где-то высоко, можно наблюдать и среди домов, правда, для этого необходимо, чтобы свет улич-ных фонарей исчез – иногда подобное происходит, изредка – даже в нужные моменты. И вот, запрокинув голову вверх – начинаешь наблюдать за тем, что происходит в черноте. Я уже почти что забыл все названия созвездий – кроме двух Медведиц, разумеется. Ну, воз-можно – еще Плеяды, Дракон, Лебедь, что-то еще из общедоступного, так что для всех тех других формаций светил, складывающихся здесь, в этой точке зрения – в знаки и схемы, мне приходится придумывать новые имена. Так проходит какое-то время, после которого начинается самое интересное – начинается то, что называется
Настоящем
 Виденьем
 Звезд.
Иногда для этого необходимо что то – например – музыка или запах ветра, смешавшегося с пыльцой или туманом из низин, но в последнее время я склонен считать, что это не музыка или туман вызывают видение, а видение – оповещает о том, что вскорости оно появится через музыку или влажные туманные испарения.
Итак,
 Проходит
 Какое-то
 Время
И звезды становятся тем, чем они являются на самом деле – вглядываясь в них, уже ви-дишь не просто точки света, по большей части – беспорядочно и хаотично, как бы ты не пытался сложить их осколками зеркал – в понятные тебе знаки, разбросанные по небу. И не огромные шары горящего и перетекающего, циркулирующего по воле гравитации газа, а именно – звезды. То, чем они являются и являлись всего. В такие моменты нет никаких перемещений, трансформаций сознания, превращений или какой-либо иной глупости – все это не имеет никакого отношения к настоящим звездам, восприятие же их – сродни тому, что было в детстве – в самые острые моменты воспоминаний. Или – в такие моменты, когда ты смотришь на небо и где-то в глубине твоего сознания выплывают из черноты картонные и пластиковые космические корабли Лукаса, звуки, всполохи, переплетение возможностей существования вселенных – до самого края, до того Мира, которого простонет как апофеоза всевозможности творения бесчисленности вариаций. Что-то непонятное, оплетающее и идущее через глаза, объединяющее память тебя и – пятой луны в неоткрытой еще планетарной системе, изгибы невиданных барханов, стеклянные
Горы
 Из черного
 Обсидиана
Вулканы, неведомое и неназванное, все то, чего просто не может быть, но то – что существует и не имеет возможности быть выраженным на каком-нибудь из существующих языков – пришедшее через то самое видение звезд…
И вот здесь, именно в этот момент – понимаешь, о чем ты хотел рассказать, когда говорил, что тебе – «хочется поговорить о звездах». После этого говорить о звездах – совершенно не хочется.
И именно по причине, упомянутой выше, я не хочу даже думать о том, чтобы заговорить сейчас об Ирэме – Городе тысячи колонн.