В Последний Раз

Дикий ветер из дальних краев,
Над моим пролетая холмом,
Рвет травинок душистый покров,
Завывая о чем-то своем.
И в ответ ему стонет земля,
А с небес вдруг срывается гром.
И тогда снова чувствую я –
Возвращается осень в мой дом...


Птичница с грустью наблюдала за девчонкой, взбиравшейся по холму к ее дому. Трава в этом году выросла по пояс, продираться сквозь эти заросли трудно. Но девчонка торопилась, хватаясь за пучки растений, и упорно карабкалась вверх.
-- Я опять к вам. -- виновато улыбнулась она, оказавшись, наконец, лицом к лицу с Птичницей.
--И опять ненадолго? -- неодобрительно покачала головой Птичница, -- Это не лезет ни в какие ворота. У меня здесь не проходной двор и не дом отдыха. Мы занимаемся серьезным делом. Пора бы уяснить.
-- Да ладно вам. Я все-таки задерживаюсь у вас иногда... И даже время от времени прикармливаю птичек.
-- Когда-нибудь ты заблудишься в тумане и не найдешь дороги сюда. Что тогда?
-- Разве не все дороги кончаются на этом холме?
-- Не все, -- неохотно ответила Птичница, -- Но куда ведут другие?
-- Еще куда-нибудь. Что-нибудь есть и там. Даже здесь что-то есть. Знаете, я когда-нибудь попытаюсь заблудиться в тумане. Я слышала об одном человеке, который так и сделал. Он до сих пор там бродит.
-- В этом нет ничего хорошего, -- буркнула Птичница, -- Пошли в дом, поговорим. У меня сегодня полно дел.
-- Птички?
-- Да. Птички, -- хозяйка распахнула перед гостьей дверь своего дома, -- Вытри ноги, не то опять пыли нанесешь.
-- Пыли? Я думала, после тумана ее не остается.
-- Еще как остается, -- Птичница неспешно расстилала на столе белоснежную скатерть и выгружала на нее содержимое буфета, -- Тебе чай с вареньем или без?
-- Без. У вас оно всегда горчит.
-- Почему же? Иногда оно сладкое. В этом весь смысл: когда я предлагаю свое варенье, я сама могу не знать, горькое оно или сладкое. Как лотерея. Когда получаешь сладкое, ожидая горького, радуешься сюрпризу. Разве нет?
-- Не знаю. Меня вы всегда угощаете горьким. Хотя нет, в первый раз было кислое.
-- Но ты все равно никогда не отказывалась.
-- А могла? Я боялась, что вы меня выставите за неуважение к обычаям.
-- Если уж ты забралась сюда, как же я тебя выставлю? Наоборот, каждый раз ты нагло сбегаешь. Вопреки традициям.
Девчонка виновато заморгала и сосредоточилась на чашке с чаем. На этот раз чай был холодным. И Птичница все-таки положила туда варенье. Опять горькое.
-- Наверное мне не везет в лотерее, -- констатировала девчонка.
-- Ты просто не умеешь выигрывать. Чуточку воображения и чай показался бы сладким. Так поступает большинство.
“По-моему, проще делать нормальное сладкое варенье и изредка подогревать чай,”—подумала девчонка, пытаясь подключить к процессу чаепития все свое воображение. Чай стал еще более горьким.
-- Ты сегодня не такая как всегда, -- заметила Птичница, -- Нет обычной почтительности.
-- Нет, я всегда относилась и буду относиться к вам с уважением. Кто-то должен кормить птиц. Я только иногда думаю – а вдруг вы мне снитесь?
-- Очень долгий сон.
-- Да, очень. И я приложу все усилия, чтобы он не кончился пока я сама этого не захочу.
-- Это наглость.
-- Да. И именно поэтому я прихожу без зова и ухожу без спроса.
-- Это не доведет до добра. Всему есть предел.
-- Я против пределов, вы же знаете. Любых пределов.
-- Ты допила чай? -- Птичница прислушалась к чему-то, вздохнула и пошла к двери.
-- Птички, -- сказала она, -- Пора их кормить. Ты со мной? Поможешь? Работы хватит на двоих.
-- Не сегодня.
Птичница пожала плечами и вышла. Девчонка приблизилась к окну и осторожно посмотрела в сторону леса. Над деревьями с громким карканьем кружила огромная стая воронья. Видимо, на этот раз их ждал богатый пир. Сейчас Птичница придет на место кормежки, подготовит угощение, и каждый получит свою долю.
И вот, вороны стремительно ринулись вниз.
“Война? -- подумала девчонка, -- Или мор? В любом случае, угощение на славу.” И снова на языке - ужасная горечь чая. Хорошо, что это в последний раз.
Большая черная птица села на створку окна и требовательно каркнула.
-- Чур-чура, я в домике. -- с издевкой пропела девчонка, -- Ты опоздал, приятель, как всегда. И теперь уже никогда не успеешь.
Никогда. Никогда. Никогда.
Словно в ответ ее мыслям в гуще тумана за лесом вспыхнула и вновь погасла голубая искорка. Я найду тебя.
Девчонка улыбнулась и подмигнула разочарованному ворону. Говорят, их немного таких, обделенных, но они есть. Вечно кружат над древним туманом, сходя с ума от голода. Вот, прибавился к их числу еще один. И еще одна сказка, наверное, страшная. А может быть и нет...
Она отошла от окна и, немного поколебавшись, открыла дверь в кабинет.
-- Здравствуй, -- робко поприветствовала она сидевшего за небольшим письменным столом и что-то быстро писавшего при свете свечи. Окон здесь, конечно, не было.
-- Привет, -- не отрываясь от работы, ответил он, -- Ты хотела о чем-то спросить?
-- Вообще-то я пришла попрощаться.
-- А-а. Берешься за ум?
-- Наоборот. Скажи, почему сегодня так много птичек кормится в лесу?
Он задумчиво перевернул страницу и пробежал глазами написанное.
-- Авария звездного крейсера в поясе астероидов некоей звездной системы, название которой тебе ничего не скажет. Погибло 620 разумных существ и 250 роботов. В результате набега кочевников сожжена деревушка мирных земледельцев. Погибло 25 человек и 3 лошади. Сапожник Артэ напился в стельку, упал с крыши собственного дома и сломал шею. Кроме того, при падении им была придавлена кошка. Она скончалась на месте. Браконьерами застрелен последний элаирон. Одна звездная система погибла вместе с обитателями, не сумевшими вовремя эвакуироваться из-за низкого технического уровня. А еще – болезни, убийства, войны...
-- Как всегда, -- вздохнула девчонка, -- Тебе не надоело? Это же гадость.
-- Это моя работа.
-- Ты можешь написать что-нибудь хорошее? С хеппи-эндом в виде исключения.
-- Не на этом холме. К тому же все и так хорошо кончается.
“В некотором смысле – да”, -- согласилась девчонка. И взглянула в ледяные глаза собеседника. Эти глаза знают, что будет дальше, свежий лист уже исписан четким стройным почерком. Можно не сомневаться, что завтрашний день все-таки наступит. И это уже хорошо. И для кого-то завтрашний день так и не окончится. К лучшему еще для кого-то.
-- Всегда хотела верить, что ты только видишь будущее, а не создаешь его.
-- Почему?
-- Потому что если будущее – в наших руках, мы можем изменить его.
-- Правда? Но вы его уже создали. Как с этим быть? Если будущее создаю я, у вас нет выбора. А если его создаете вы, нет причины изменять что-либо. Мы тысячу раз об этом говорили. Кстати, ты ведь изменила свой Путь. Не знаю, правда, зачем. Тебе так проще? Приятнее?
Проще? Приятнее? Она помнила, как трудно было каждый раз; помнила тех, кто шел рядом и исчезал в неверном мареве тумана. Мгновение высшего блаженства и одновременно смертельного отчаяния, когда из-за серо-зеленой завесы Леса становится заметен холм и надо успеть... И горький привкус на губах, в сладость которого нужно верить. И птиц, которых она научилась понимать. И того, с голубым пламенем в руках – его она не видела ни разу, только отблеск в тумане, пересуды и странное испуганное молчание Птичницы.
-- Ты думаешь, он поможет тебе? -- вопрос не застал ее врасплох, она уже привыкла, что все ее мысли бесцеремонно читаются.
-- Я хочу помочь ему. А он поможет мне.
-- А если ему плевать на тебя? Если у него сохранилось только одно желание – выбраться из тумана, куда угодно и какой угодно ценой?
-- Этого не может быть, у него в руках пламя.
-- Холодное пламя, не забывай.
-- Холод может существовать только там, где есть частичка тепла. Нет, я уверена, он продолжает делать то, что делал раньше. Он зовет за собой. Но там, где он, нет дорог, а я умею их сплетать. Мы будем искать вместе.
-- Вместе, -- обжигающая, как стальное лезвие, улыбка, -- Ты уже пробовала “вместе”, и не раз. В тумане не может быть “вместе”. Забыла?
Нет. Она не забыла. И тем не менее опять готова свернуть с протоптанной тропинки на зов призрачного пламени. Теперь она была готова это сделать, куда бы это ее ни завело.
-- Я буду вас помнить, -- прошептала девчонка, -- Вас и ваш холм.
-- Не сомневаюсь.
-- Мне трудно вас любить, но я к вам почти привыкла.
-- Даже так? -- нескрываемая ирония, -- Ты привыкла?
-- Почти. В конце концов, кому-то это все нужно, хотя бы птицам. Я только всегда хотела спросить, кто вы такие?
Молчание и холодная улыбка. Это давно вошло в традицию - не отвечать.
-- Прощай, -- сказала она, опуская глаза, – Я больше не вернусь.
-- Не сможешь, -- подтвердил он.
-- Не захочу. Пожелай мне удачи, хорошо? Это противоречит твоим принципам, но все-таки?..
Он встал, положил ей руку на плечо, и она ощутила тысячи ледяных игл, впившихся в ее сердце.
-- Я желаю тебе удачи, -- сказал он, и ей показалось, что это был удар грома, -- Желаю тебе удачи - такой, какой ее понимаешь ты. И... передавай привет Ему, если встретишь, -- закончил он уже тише и вернулся на место.
Девчонка осторожно вышла из дома и закрыла за собой дверь. Захлопали огромные крылья и ее ворон опустился к ней на то самое плечо, которым она приняла благословение.
-- Вот значит как? -- весело спросила она ворона, -- Только смотри, не испугайся.
И она вприпрыжку скатилась с холма и побежала к лесу.
“Я найду голубую искорку, -- думала она на бегу, -- У меня впереди уйма времени. Мы обязательно встретимся.”
Ворон доверчиво зажмурился у нее на плече и только удивленно каркнул, когда занавес тумана опустился позади.

THE END ?..