оНа

17-07-2005 21:58

О -Это первое что она сказала – это первая буква моего имени. О – так чуть в сторону – чуть сумеречно – протяжно – с вопросом – о. О. Она играла с этой буквой на тонких губах – тонким голосом.
О.
Я оглядываюсь.
О – на выдох. О.
Я родилась белой. Она родилась черной.
Мы родились вместе – только она раньше – раньше вдохнула – раньше закричала. Раньше начала говорить. Раньше пошла. Она раньше получала подарки – она раньше взрослела. Она всегда шла на пол шага впереди меня.

Она кидалась песком – она стригла мои волосы. Мы дети. Мы ломаем игрушки и засыпаем вместе. Она – на секунду раньше. Мне сняться смешные слоны – розовые голубые. Ей никогда ничего не сниться.
Нас маленьких кладут вместе и мы врезаемся в друг друга локтями – коленками. Мы бьем друг друга – и обнимаем.
Я разговариваю во сне – я белая. Я белая – у меня тонкая кожа и бледные губы. Я гладкая – я не такая угловатая как На. Да. Я зову её так – потому, что ещё маленькими мы сократили имена друг друга до предельной простоты.
Оля – О.
Наташа – На.

Мама любит больше меня – я добрее, я мягче и покладистее – я наряжаю кукол – я никогда не мараюсь и люблю умываться. Папа больше любит На – она часто дерется – она вечно косматая, с разбитыми коленками. Мама со вздохом встречает её с улицы и ведёт в ванну. На упирается и рычит. Я стою в белом платьице и улыбаюсь.
Белые – выкрашенные недавно двери – плеск воды – шуршание – рев На. Я помню все.
Помню – как она голая, с фырканьем убегает от матери – скользит, смеётся разрывистым смехом – похожим на удары града – как падает на кровать, запрокидывает голову – как заворачивается в одеяло и засыпает.
- Дикая девка – говорит про неё отец и ухмыляется в усы.
Я беру куклу, поджимаю губы и иду спать. Но. Долго не могу заснуть.

Иногда мы гуляем по лесу – На ест дикую ягоду и пытается накормить меня – она срывает ветки и рассыпает красные бусы на засыпанную хвоей землю. Подбирает – подкидывает. Играет. Она смотрит на меня и говорит –
- Мне нравится, что мы разные. Никто не подумает что мы родные сестры – смотри – хохочет она и хватает мои белые волосы – они нежные как шелк – и ты вся будто шелковая – белая – а я – я чёрная, тонкая. Мы с тобой одно целое – она целует меня в щеку.
Я закрываю глаза и пытаюсь услышать как бьется мое сердце.

Мы часто остаемся в двоем – у родителей много работы. Мы ходим в школу. Мы учимся в одном классе – я старательно вывожу буквы – На смотрит в окно и рисует в тетрадках рожицы.
Ей скучно – мне напротив, очень интересно.

Дома горит настольная лампа. Чай с малиной – я делаю домашнее задание. Сестра сидит на подоконнике.

- Какой красивый снег. Медленно падает…

Я молчу. Иногда я не понимаю её – иногда мне завистно. Она может так просто сидеть и смотреть в окно – а потом выкручиваться у доски и получать четвёрки.

Мы сидим под яблоней – она душисто цветёт – белым, сладковатым запахом.
На листает книжку – я качаюсь на качели. Слушаю – как хрустит ветка надо мной. Поглядываю на сестру – она жмуриться – убирает волосы – падающие на лицо – вздыхает.
У меня белый бант – белые гольфы – розовое платьице. Я улыбаюсь яркому солнцу – этому ленивому летнему дню. Я похожа на маленькое розовое облако – наполняю воздух теплом своего дыхания – своим запахом – похожим на запах земляники.
- О. Скажи мне…Ооо? Слышишь? Скажи мне – ну что ты отворачиваешься?
- Что ты хочешь от меня?
- Скажи мне – что такое любовь?
- Ну это такое чувство – большое – оно переполняет сердце – делает глаза счастливыми. Это когда люди целуются и греют друг друга – прикосновениями, словами…Когда живут вместе много лет – большой семьёй – когда у них появляются дети…Когда большой и теплый дом. Вот наши мама с папой – они любят друг друга – видишь, как они сидят на веранде и пьют чай. Как они улыбаются друг другу…
- Да… - На вдохнула полную грудь сладкого воздуха – и попыталась поймать пролетающую мимо черную бабочку.
Наблюдаю за её угловатыми движениями – похожими больше на броски – резкие и точные.
Я медленно раскачивалась – пытаясь рукой задеть ветку – схватить один лист.
На наблюдала за мной – она всегда наблюдает за мной – чуть приподняв брови – пряча глаза под густым волосом – черного цвета. Мама вчера за ужином говорила о том, что сестра похожа на прабабушку – цыганку.
А я похожа на мать. Белая – со светлым, чуть вощимся волосом – который сильно выгорает летом, с чуть полноватыми губами – даже мимикой – я, как и мама, всегда неестественно, чуть виновато улыбаюсь. Чем я старше – тем сильнее сходство. Чем старше сестра – тем мы контрастнее.

Все лето мы гуляем по лесу – все лето сестра ловит бабочек и улыбаясь отпускает их. Все лето я плету веночки из цветов и собираю ягоды.
Мы будем друг друга – мы кидаем в друг друга подушки. Мы вместе едим под яблоней – вместе убираемся в нашей комнате... На все время молчит – только иногда задает свои странные вопросы – и получив ответ опять на долго замолкает.
Я привыкла к её молчанию и к её вопросам. Только её слегка удивленное – О. Оно всегда будто будет меня.

Нам по 12 лет. В соседский пустой дом переехала семья. Муж, жена и два мальчика – примерно нашего возраста. Я сижу на качели и выглядываю через забор. Мне любопытно – в нашем городке – поселочного типа, редко бывают приезжие люди – все друг друга знают…Так скучно…
Странная такая семья – у них целая куча цветных чемоданов – все они разгружают, разгружают – свертки – мебель. Наверное, купили дом. Теперь у нас будут соседи. А мальчишки? Мальчишки в белых шортах и синих майках – один чуть выше другого – молча таскают сумки и иногда поглядывают в сторону нашего дома.
Какие они одинаковые!

- Это тебе.
Я наклоняю голову – посмотреть, какую опять гадость мне на коленки положила сестра. Лягушку? Мерзкого жука с большими рогами? Что это? В моих руках маленькая бумажная птица – похожая на чайку.
- Что это?
- Это птица счастья. Я сделала её для тебя.
Я молчу. Она всегда делает самолетики, но, что бы что-то другое…Странно.
- Спасибо.
- Тебе нравится?


Мальчишки оказались разными – один, тот, что чуть помладше – сильно конопатый. Тот, что постарше – с чистым смуглым лицом – и угрюмым взглядом. Они братья – разница в два года. Одного зовут Саша – другого зовут Гурий. Странное, такое имя. Но. Мне понравилось.
На презрительно фыркнула, и, вынув из кармана большую рогатку, пошагала в лес – не оглядываясь.
Мы гуляли – я показывала им окрестности – наш ручей – дерево, самое большое – с низкими ветками – поляны с ягодой.
Заросли крапивы – которую папа рвет голыми руками.

Гурий – тот, что постарше часто приходит ко мне – мы рисуем – читаем друг другу рассказы – просто рассказываем историй. На ходит злая, и не разговаривает со мной. Только иногда с призрением поглядывает на Гурия и усмехается. Она обиженна – и я не понимаю на что.

Душистая ночь – наполненная запахом травы. Открытое настежь окно – на подоконнике сижу я и смотрю в небо. В углу – в сумерках – на залитой лунным светом пастели сидит На. Молчим. Я пытаюсь найти Большую Медведицу.
На подкрадывается ко мне. Я всегда чувствовала её. Я знала, что она любит меня, какой-то странной, другой любовью. Я знала – уже теперь знала, что она ненавидит всех, на кого я смотрю. До сих пор не могу понять, что она такого сказала Гурию…Он, вдруг перестал приходить – а лицо сестры начало прямо сиять – улыбка в которой считалось превосходство и радость.
- Он трус – вот и все, что сказала мне На.
Она не подпускала ко мне никого – я чувствовала, что она зверь – маленький дикий зверёк – который готов зубами рвать. Её боялись. Её сторонились – по всей школе – по всему двору. Она цеплялась своими сильными пальцами за ветки – за руки… и все замолкало. Птицы замолкали, когда она смотрела мне в глаза – люди замолкали – когда она проходила мимо. В ней всегда была чудовищная сила – её сладковатый запах – шепот – она легко проникала внутрь – без слов. Одним взглядом. Мой страх заставил меня избегать На. С ней – у меня не было никого. Она – она никогда не удовлетворяла мое любопытство – темень и тишина – колючий лес – там она жила – дышала – скулила. Следила за мной – когда я просила не трогать меня. Не трогать тех, с кем я. Она молчала. Просто молчала.
- Что ты молчишь?! – кричала я на неё – трясла за плечи – заглядывала в глаза.
Жестокость наших отношений не замечали родители. Молчаливая На – и я, так зло оставляющая сестру. Все думал, что я жестоко с ней поступаю – что я убегаю от неё, бросаю. Что я ненавижу её.
А я боялась. Когда она приходила – оставалась только она – размывались стены – она заполняла собой все – резкими движениями – или наоборот – очень плавными и грациозными. Я стала к тринадцати пухлой, круглолицей девочкой с уже налившейся грудью – типичной нимфеткой – чистенькой, с беленьким бантиком в шелковых, белых волосах. С медом на губах – с только что сорванными, желтыми одуванчиками. Сестра будто старела – у неё стали грубеть черты лица – в глазах появился слишком откровенный вызов – а губы стали ещё тоньше. Длинная и худая – она была моей тенью. Её лицо не было похоже на лицо ребёнка.
Я перестала на неё обращать внимание. Я просто избегала её. В одиночестве /как мне казалось – я гуляла по нашему лесу – сидела под сиренью. Ходила к берегу. Я пыталась её понять. Во мне начала кипеть злость.
Мы стали спать в разных комнатах – я ушла из нашей.

Однажды она пришла ко мне ночью.
Она пришла и села на кровать. Я вздрогнула – была ночь. Все уже спали. Мне не хотелось быть с ней наедине.

Жду слов – она молчит. Она всегда молчит. Я тоже молчу – я смотрю в небо. Я вдыхаю воздух – он согревает меня теплом трав – пыльцой – я вдыхаю его и мысленно считаю до десяти. Не понимаю что со мной – видимо вся злость и весь страх давят на меня – мне хочется кричать. Мне хочется убить её.

Она подкралась ко мне – коснулась моей щеки – шершавой ладонью. Я заплакала – сестра поцеловала меня в висок. Она прижала меня к себе – я начала просто рыдать – я начала захлебываться слезами.
- Тише…тише. Все хорошо…
Мне хотелось сказать ей о своей ненависти.
Мне хотелось оттолкнуть её.

На начала целовать мои щеки – целовать мой нос. Я жмурилась и всхлипывала. Сестра легонько касалась меня – и улыбалась. Я чувствовала её дыхание. Я закрыла глаза – и попыталась восстановить дыхание – вдруг что-то горячее обожгло полость рта – язык. Её язык – я попыталась оттолкнуть её – но не смогла. Я чувствовала – как она жадно кусает мне губы – я видела её закрытые глаза. Потом она резко отпрянула от меня – и исчезла.
Растворилась в темноте.
Мне стало страшно. Начало тошнить. Голоса совсем не было – не получилось крикнуть – позвать маму. Рассказать ей все. Мне захотелось умереть – да. Я решила умереть – так лучше всего. Меня никто никогда не целовал так – глубоко языком – мне показалось это таким мерзким,
что я начала рыдать от отвращения к себе.

Утром я не вышла к завтраку. Мама решила, что у меня простуда. Весь день я пила горячий чай и лежала – уткнувшись в стену. Я не хотела никого видеть – я умирала от отвращения к себе. Мама возненавидит меня – и выгонит из дома, если узнает. Он бессилия я начала громко плакать. Нельзя говорить маме – а то она навсегда откажется от меня. Это так отвратительно.
У меня поднялась температура. Я рыдала все сильнее – мама касалась губами моего лба – гладила меня по голове. Она начала мне давать таблетки – они были горькие – и от этого казалось все ещё хуже, я глотала их и снова начинала рыдать. Всю ночь мама просидела у моей кровати – заснув в кресле.


Утром я ушла в лес. Я долго там была – пока не услышала крик папы.
Он звал меня к завтраку.
За завтраком мы были втроем – На не было. Я не стала спрашивать, где она.

Сестру я увидела позже – она была хмурой и очень виновато смотрела на меня. Вид у неё был уставший и потерянный. Правильно – смотри, смотри как мне плохо! Наверное, ты всю ночь не спала – сидела под моей дверью – выжидала. Ненавижу. Я старалась не смотреть на неё. Избегала её – все время сидела с мамой и смотрела, как она вяжет. На ходила кругами – вздыхала и выжидающе смотрела. Ни за что больше не останусь с тобой вдвоем – даже не смотри на меня.

Но. Она подкараулила меня.

- Зачем ты это сделала? Это же отвратительно! – начала кричать я. Потом я начала её бить – ладошками – по животу – по лицу. На закрывалась и пятилась – потом она отпрыгнула и побежала в низ по тропинке.
Я успокоилась. Я даже улыбнулась.
Убегай. Теперь я буду бить тебя – как только ты будешь подходить слишком близко.

Целыми днями я сидела возле мамы и наблюдала за её не торопливой работой. Она прела пряжу. Сестра уходила рано утром в лес – приходила поздно. Я не могла разглядеть её глаза из-за длинных волос – но – я уверена – там были слезы.
На начала курить – воровала у отца папиросы – я один раз заметила это.
Она редко ела с нами – все время у себя в комнате.
Отец от чего-то был немного хмурый.

Постепенно моя злость прошла – мне стало скучно – соседские мальчишки перестали меня интересовать. Я все больше скучала по На – её странным вопросам, её бумажным самолетикам – мне хотелось поговорить с ней. Она все так же пряталась от меня – вжимая голову в плечи и щурясь.

И я пошла в её лес – да. Она сидела на поляне – на том самом холме и смотрела в небо – выдыхая дым. Курит.
- Я больше не злюсь на тебя – сказала я ей.
Она вздрогнула. Потом внимательно посмотрела на меня.
- Хорошо.


Сегодня наш день Рожденья – нам четырнадцать. Мы хмурые и в квартире тихо – только слышно как вздыхает мама. Папа заболел – вот уже неделю он лежит в постели и нам не говорят что с ним. Каждый день приходит врач. Мама беседует с ним тихо на кухне, и греет для отца молоко. У нас дома теперь всегда пахнет горячим молоком.
Папа улыбается когда видит нас – иногда по его правой щеке – с редкой белёсой щетиной стекает слеза. Мы рассказываем ему о своем дне – он трогает наши волосы и путает наши имена.
Мы – мы все так же не похожи – На вытянулась, и стала ещё более худой – она сама обрезает себе волосы – как мальчишка – совсем короткие и взъерошенные. Никогда не носит ничего кроме своих штанов – с заштопанными коленками – и рубашку – заляпанную каким-то маслом. Я все так же одеваю белые платья – заплетаю свои выжженные солнцем волосы в две туги косички. Все так же мы сидим под яблоней и На – она все так задает мне вопросы.
Ночью она пришла ко мне. Зашла в комнату громко дыша.
- Ты что?
- Ничего. Отец сегодня умрет.
- Что ты говоришь?!

- Я знаю. Я просто это знаю.

Утром мама будит нас и говорит, что папа умер.