И в облака

Умоюсь сажей, феи помогите мне,
Достать из брюк прибой сиреневый.
Ах, сердце, как ты пусто, льнёшь к спине,
Мне не хватает, как будто не хватает времени.

Я по утру иду к густейшему болоту любоваться,
Слышать сверчков, лягушек и цикад
Как же мне хочется здесь на веки вечные остаться
Я только аду, мраку, душу отдал бы, я рад,
Что тишина, ей в мое ухо хочется ворваться.

Морем не напьёмся мы, попробуем же воду,
Напьёмся соли и умрём, и нас не будут хоронить
Взрощённая водой, навозом лилия, что с роду,
Не видела, как больно стебли отрывали, словно нить.

У соседушек по клумбе, у своих подружек пой
Они растут, и тысячи цветов бутоны распускают
В земле их жирный червь глотает, землю изрывает
И испражняется, а мы любуемся той красотой.

В утробе осень распускается зимой и ветер дует,
В оптическое солнце глядя, нимфы щурят глаза.
Рукой их прикрывают, колодец жертву принявший пирует,
В них кошки валятся и дохнут, светится в небе гроза.

Теряет девственность она, как стонет нежно и истошно,
Ей больно, милая, но ночь темна, тс-с, я прошу спокойной
Сейчас сольёмся мы, не бойся, сегодня всё нам можно,
Всё, всё, чего не знаешь - научу, ты кажешься достойной.

Колокольчик демонов зовёт меня в пещеру хрусталя и зла
Луна ревнует, беспощадное создание, просит остаться,
Но я бессилен, тающий воск масок дорог мне, как ты могла
Так изнурить меня так изуродовать, тем заниматься.

Я в болоте, как комар, сосущий кровь, как жаба, что пьёт жижу,
Купается в жидкой грязи среди осоки и высоких, стройных камышей,
Но ты уйдёшь так далеко, но знай, скоро тебя наверняка увижу,
Только не плачь и не скучай, окна распахни, не затворяй замки дверей.

Я иду по бархатному снегу, а сердце сыплется, как снег зимой,
Декабрьский предрождественский, как холодно, не беспокойся,
Оденусь в лоскуты изрезанных шуб дам жеманных и с тобой,
Под замерзающим фонариком, прождав часы, встречу, укройся.
Тебе так холодно, я шубу тебе дам, и мне плевать, что она не со мной.

Я режу голову воронам, такой мне дан приказ, я выполняю смело
Я покровитель смерти, судорог, оргазмов и порока, страха,
Как мёртвый на рассвете в морг спешит, как алебастр белый
Как здорово, что встретил, его пьедесталом была плаха,
недели назад, но почему не уходит прочь его тело.

А бабочка с головой человека сидит на фонаре, как странны очертанья,
В орхидеи ушей впускает хоботок и пьёт вместо нектара кровь,
Листья падают, их дворник собирает в кучу жжёт апофеоз влиянья -
Костёр, дым чёрный, огонь из нитей плетёт новый мир вновь.

Уйди, луна, потухните же звёзды, я обожаю мрак досель и после буду
Не приходи на наш пир, ты слишком светла, уйди, причаль к другому миру.
Из золоченых кружек будем пиво пить, я этот праздник не забуду
Я буду на гвоздях спать и ворочаться, о трудно заснуть, к небесному эфиру
Так тянет встать и посмотреть, но мне нельзя, иначе будет больно всюду.

Нет тихих женщин, в каждой есть своя змея своя пиявка, кровь сосущаю из нервов,
Так бросим их в озера, пусть путаются в тине, а потом, мы ляжем рядом наблюдая,
Как воздуха остатки пузырями по воде, клокочут, словно вода кипит, она мертва, наверное.
Я счастлив, я приду домой, напьюсь и лягу спать, о стерве даже и не вспоминая.

Я всё время боялся спросить, а можно ли забрать у человека жизнь, что мне мешает,
Мне отвечали – да ты что! Конечно можно, это твое право, все будет хорошо.
Я много раз целовал её морщинистые руки, губы облизывал и мозг мой таял,
Как мы лежали трупами в постели, держась за руки, как это было смешно.

Ад разверзнет свою пасть и звери, отпущенные с поводков,
Рванутся с лаем в коралловые губы и фосфорные манекены,
Я сдувал одежды с женщин, как пыль со старых книг, подков,
Я был стоном неожиданности, крупицей огня, предвестником тлена.

Я в толпе зевак, смотрю на трупы катастрофы, галстук поправляя,
И что бьётся, словно маятник во мне, только не сердце, моё эго.
Я снова в толпе, но хочу быть самим собой, свеча догорела, зевая,
Я покинул то стадо, чьей частью недавно был, пошёл в сторону снега.

Пролился на столицу чёрный день и, мир обвив кольцом,
Серебряное небо, как в тюрьме сырой, я в ней живу.
Гоморра мой дом и пристанище, сиреневым сном,
Отдается эхо о скалы, продолжая мою громкую молву.

Я хочу быть вами растоптанным и сожженным до пепла
Быть топливом в печке, быть сигаретой докуренной
Я хочу, всё это испытать, чтобы моя душа по дням крепла,
Я хочу повстречаться с черноволосой, дерзкой фурией.

О, мгла холодная, просторная к тебе глазам нужно привыкнут и,
Становится все ясно, ни монстров и чудовищ нет, а ты прими
Мои слова за правду, я хочу быть простынёй под телом твоим,
Чувствовать зад и спину, другие губы, я никогда не отдам тебя им.

Не умирайте, я прошу, тащить ваши тела так трудно,
Переносить через ограды, головой на землю опускать,
Могилу рыть, когда сторож в сторожке спит, безлюдно.
Копать, безостановочно копать, салфеткой пот стирать.

Скажите мне, когда смерть моя простудилась на века,
Когда же выздоровеет, так пожелайте же здоровья ей
Мысль с крыши пытаться полететь за облаками, так легка,
Но трудно исполнима, страшно, что не умрёшь. ах, быстрей,
Смерть, выздоравливай и приходи, налью… и в облака.