На Запад

Паровозный гудок острой пикой вонзается в небо.
Из проколотых ран вытекает багровый закат.
Прочь уходит состав, увозя с собой мёртвое лето.
Ветер пахнет землёй и тревогой больничных палат.

В полумраке купе чёрно-белые пыльные люди
Выжимают остатки минут в дурно пахнущий чай.
Кто-то спит. Можно спать – остановок не будет.
Кто-то, глядя в окно, запоздалое шепчет «прощай».

На столе, в окружении ржавых приборов,
Вся в застывших слезах, оплывает лениво свеча.
В полумраке купе растекается воск разговоров.
(Незнакомые люди не могут совместно молчать).

Тишина умирает от шуток (незыблемо плоских),
Взрывы смеха фальшиво вплетаются в стук колеса.
Полусонные дамы старательно правят причёски.
Роль зеркал исполняют покорно чужие глаза.

Предзакатные тени, пугаясь случайного звука,
Безразлично кивают вослед уходящему Ра.
За окном умирающий день бьётся в рóдовых муках,
Точно так же, как корчилось в рóдовых муках «вчера»...

Нищий ветер сметает песок с опустевших перронов.
Под откосом шуршат пожелтевшие письма друзей.
Вслед за солнцем уходят на Запад стальные вагоны,
Увозя к водам Стикса просроченных серых людей.