А ля рюс

Стали в одночасье не нужны
Старые потёртые тетради.
Я сижу, сквозь них уныло глядя,
В ожиданьи Вечной тишины.
Ветер. Для него посажен ряд
Хилых настороженных берёзок.
Он их треплет парусною прозой,
С милыми вот так не говорят.
Кофе. Очень хочется. Нельзя.
Белая врачиха нагадала:
Можно - без лимона и помалу -
Будто пальцем армии грозя.
Раны зализала. Заживут.
И меня любили, надрываясь.
Всем моим поклонникам на зависть
Был со мною. Звали его Брут.
Мы, смеясь над прихотью родни,
В Древний Рим с возлюбленным играли,
(Там меня всё время убивали)
Так летели-пели наши дни.

Древний Рим рассыпался во прах.
Выжили лишь я да этот ветер.
С пьяной грустью оба на рассвете
Прячемся в берёзовых ветвях.
Ветер колобродит в вышине,
Я - к земле, не веря в этот Камень -
Был смертельно римлянин мой ранен
Сталью, предназначенною мне.
Так, полужива в полубреду,
Обхватив шершавое надгробье,
Со своею позднею любовью
Кликаю ответную беду.

Выдержу. И ноги унесут,
- Ветер в спину - от краюхи бездны.
Просто девка. Просто бесполезна...
---------------------------------
Экскурсанты-суки: "И ты, Брут..."