Метаморфоза. Опыт

1.

Газон подстрижен. Ворс закатен.
Лениво остывает день.
К широкошумному фонтану
Неспешно подползает тень.

Гладь безупречного бассейна
Классически ложится в круг.
Струи, просвеченные солнцем,
Рисуют сотни медных дуг.

Два розовых слепых фламинго
Кивают важно сквозь струю.
Столь благородны, столь серьезны
В своем пластмассовом раю.

Один – всего лишь тень другого,
Месье, мадам – и смотрят вдаль.
Газон. Вазоны. Строгость формы.
Онкологический Версаль.

2.

Дни, прожитые в помраченном сознании,
Вывернутые наизнанку,
Как нутро после химиотерапии,
Не должны были оставлять надежды.
Убивают плоть, убивают дух, убивают память.

Но я – человек. Удивляюсь, но восстаю – снова и снова,
Как Феникс из пепла – своего собственного пепла.
Шажок. Еще шажок. Еще кусочек воздуха, отвоеванный у смерти.
Смерти? Да, смерти.
Страшное слово, которое теперь относится ко мне.
Но важнее то, как я к нему отношусь.

А я пока к нему не отношусь.
И собираюсь не относиться еще некоторое время – более или менее некоторое.

Все в руках Бога. И того хирурга, что отправил в небытие
Кусок моей плоти.
И в руках неведомого чиновника,
Что волен поставить или не поставить галочку напротив моей фамилии
В списке претендующих на дорогущее лекарство.
И в моих собственных руках, если сумею убедить этого чиновника –
Так или иначе – выдать кусочек жизни именно мне.

Лежу, смотрю в потолок. Не думаю ни о чем.
На границе сознания – недоумение:
Как странно, что это все про меня.
Про меня сильную, про меня счастливую,
Про меня, уже было совсем-совсем помудревшую.

3.

Легко вздохнула, встала
И пошла мерить кругами
Онкологический Версаль –
Фонтан, корпус один, корпус два, поворот,
Два дерева без листвы, заросли клевера (запах, какой же запах!),
Не тронутый газонокосилкой пятачок, где ежевечерне выступает
Сводный хор окрестных кузнечиков.

4.

Не врать. Больше никому не врать. И не позволять врать себе.

И сразу все предельно, кристально просто.
Трепыхалась, боялась, рвалась на части –
А все из-за чего?! Из-за попыток замаскироваться, встроиться в окружающее пространство.
Да не мои это проблемы, а проблемы пространства.
«Правду говорить легко и приятно». И за это НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!

Должен был придти страх – а он исчез.
Должна была навалиться черная тоска –
А она переплавилась во что-то конструктивное.
Разрушение – в созидание.
Жалко, что для этого понадобилась такая тяжелая дубина.

Успеть. Мне бы успеть… Ах, как хочется успеть…

5.

Я плачу. Мне теперь можно плакать. И не стесняться своих слез.
И никто не осудит, что я расклеилась.
Мне можно быть слабой.

А я остаюсь сильной.
Не понимаю.
Но принимаю. С благодарностью.

11.08.2005 г.