Белый волк

I
Где-то в очень далёком краю,
Где туманы ложатся на лес,
Рассказал мне легенду свою,
Один старый мудрец.
Много лет уж прошло с этих дней,
Но я помню святые слова:
На бескрайних просторах лесов и полей,
Живёт волк – царь сибирских зверей,
И бела его голова.

Одиноким был путь старика,
Что поведал легенду мне эту,
Он однажды скучал у окна,
За которым светила луна,
И падали звёзды с чёрного неба.
Но взорвал тишину громкий выстрел,
Лай собак и восторги людей,
И бежали стремительно быстро,
По бескрайним просторам лесов и полей,
Стая серых волков, – словно стая чертей.

И трёщал под их лапами лёд,
До весны спеленавший тайгу,
И вожак среди них – белый волк,
Свою стаю повёл на восток,
Чтоб уйти от людей и укрыться в лесу.
Но свинец был быстрее волков,
Что бежали из всех своих сил,
На снегу клочья шерсти и кровь,
Громкий выстрел, пронзающий вой,
Возле леса волков хоронил.

И метались они понимая,
Что уже ни куда не уйти,
Словно бусы рассыпалась стая,
От жестокой судьбы убегая,
Свои души хотели спасти.
Кто-то выжил в этой борьбе,
Кто-то вечно остался лежать,
В той сибирской холодной земле,
Где когда-то в ночной тишине,
Беспощадные люди в них стали стрелять.

Их не много осталось в живых,
Ранен был белый волк – вожак стаи,
Стиснув зубы, бежал он от них,
Красной кровью белый снег окропляя.
Он давно уже сбился с пути,
И на вой он не слышал ответа,
Ну а люди пытались найти,
Застрелить, и домой принести,
Волка цвета – белого снега.

И устал белый волк от погони,
Был готов он уже умереть,
Белый снег стал бордовым от крови,
Но прошла стороной его смерть.
И на хутор в лесу он набрёл,
Где как раз жил тот старец седой,
Что мне эту легенду минувших времён,
Рассказал будто сказочный сон,
В память прожитых дней, уводя за собой.

II
Он услышал вой под окном,
Взял ружьё, тихо дверь отворил,
Ну, а там на пороге без сил,
Дикий зверь о пощаде молил.
Содрогнулось сердце его,
И заныло, как ноет тайга,
А вокруг бушевала пурга,
И казалось, что нет ничего,
Что могло бы спасти чужака.

Белый волк – он белее, чем снег,
Смелый зверь – повелитель тайги,
Его зубы и лапы крепки,
Его сердце добрей, чем у всех.
Он отважен в неравном бою,
Он легенда сибирских глубин,
Но теперь он остался один,
Потеряв всю стаю свою.

Он был ранен и ели дышал,
И смотря человеку в глаза,
Он безмолвно о чём-то шептал,
Говорил, что крадётся беда.
И расплакался старец седой,
Он за волка слёзы пролил,
От жестокости нашей людской,
Зверя с белою головой,
Уберёг и защитил.

Он занёс его в дом на руках,
И водою раны промыл,
Зверь не скалился, не скулил,
Хоть и был он лишён сил,
В его чёрных как ночь глазах,
Страх не жил.
Там надежды горел свет,
Что был ярче далёких звезд,
И когда наступил рассвет,
Он уснул, между лап пряча нос.

Ему снились туман и тайга,
Он бежал, и сбивался с пути,
Видел, как поднималась луна,
Помогая ему идти.
Он пытался стаю догнать,
Уберечь её от беды,
Но пурга замела все следы,
И нет сил, их уже отыскать.

Он проснулся, оскалил клыки,
Был от голода мрачен и зол,
Понимал, что уже с этих пор,
Не увидит он больше тайги.
Но великая мудрость лет,
Отпустила на волю его,
Старец знал, что дороже нет,
Чем свобода ему ничего.

III
И однажды ранней весной,
Когда тает пушистый снег,
Заблудился старец седой,
Там, где не был ещё человек.
Он ушёл далеко в леса,
Пострелять глухарей да куниц,
И под лёгкое пение птиц,
Поглотила его тайга.

Он под небом открытым жил,
Согревался ночью огнём,
Он дорогу искал днём,
Но, лишь глубже в лес уходил.
И устала душа его,
Третий день безнадёжно плутать,
И казалось, вернуть вспять,
Невозможно уже ничего.

И в последнюю ночь под луной,
Обезумел от страха он,
Где-то рядом раздался вой,
Оборвав беспокойный сон.
Это волки бежали за ним,
Они знали, что он устал,
Что под чёрным небом ночным,
Его длинным космам седым,
Суждено обрести причал.

На рассвете они пришли,
Окружили со всех сторон,
Эхом щёлкнул в затворе патрон,
И раздался в глухой тиши,
Первый выстрел, и волка стон.
Но ружьё опустилось его,
Когда нагло, и смело до слёз,
Из кустов показался нос,
Зверя, что был белее всего.

Он смотрел старику в глаза,
И безмолвно ему говорил,
Чтобы стаю, тот не губил,
И спасенье придёт тогда.
И вперёд побежал волк,
Уводя старика за собой,
А вокруг, разлетался вой,
Как надежды последний глоток.

Не один зверь на земле,
Не мог тронуть его тогда,
И казалось, что даже тайга,
Изменила сама себе.
Волки вывели старца того,
Из нехоженых им мест,
И когда закончился лес,
У порога дома его,
Волк исчез.

Та легенда живёт до сих пор,
Я о ней рассказал и вам,
Она льётся из уст к устам,
От холодных морей до гор.
Зверь добрее, чем человек,
Его сердце не помнит обид,
В нём таёжных лесов снег,
Перламутром надежд блестит.
 
31 August 2004