В начале было слово

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»…- в который раз останавливаются ее глаза на первых строчках Книги Бытия? Ведь взяла же Библию почитать, чтоб успокоиться, мысли в порядок привести… «В начале было Слово»…Слово. Ольга нервно захлопнула потрепанный фолиант и поднялась из кресла, прижимая книгу к себе. Слово…
  Сколько слов связывало их отношения с Андреем? Тысячи? Десятки тысяч? Сотни тысяч обещаний…. Столько слов, которые как в начале, так и в конце, увы, словами и оставались…
«Я так тебя люблю»,- шептал он ей.… Но любовь, как говорится, к делу не пришьешь. А в реальности эта любовь оборачивалась чередой ее ожиданий. Бесчисленных. Таких бесконечных. Таких горьких. И таких неизменных…» Я скоро приду, солнышко, я по делу»,- говорил он. И с очередным хлопком двери, как с выстрелом, в сердце Ольги обрывалась очередная тоненькая ниточка счастья…
Ожидание…Сначала – романтически-вдохновенное, когда Ольге даже нравилось вскакивать из кресла при малейшем шорохе у дверей квартиры. Она - ждала ЕГО! Какая разница, что это практически каждый раз оказывались либо шаги соседей, либо кто-то из родственников, которым Ольга со страстной патетикой обьясняла чрезвычайную занятость ее Андрюшеньки. Родственники при словах ”деловая встреча” бледнели и терялись. И только мать однажды попыталась робко поинтересоваться:”Доченька, ну какие ж дела до 12 ночи…Дела, они на работе решаются…” Она тогда, помнится, полоснула ее уничтожающим взглядом и холодно отчеканила:”Работа, мама, он и есть работа. А дела – они всегда дела. На работе не жизнь не заработаешь!” Мать, кажется, тогда в ответ просто кивнулла, но глаза ее так и остались непонимающе- укоризненными…
Потом ожидание стало истерически- нервным. Со звонками в милицию и в морг. Дежурные “02” через несколько таких звонков уже узнавали ее по голосу… Сперва понимающе обьясняли, что – мол, все в порядке будет, найдется ваш драгоценный-неповторимый… Но однажды в трубке кто-то , судя по голосу, молодой еще, наглеющий от осознания собственной вседозволенности, предложил: а вот раз ваш опять задерживается, давайте, может я пока подьеду, там, на месте и разберемся, что как… Мол, все равно быстро не вернется , времени нам хватит… и захохотал ехидно-двусмысленно…
Больше Ольга им не звонила.
Потом ожидание стало привычным. Сжившимся с ней. Почти родным, как какой-нибудь остеохондроз или радикулит. И, кажется, таким же неизлечимым…
Нет, она знала, он уходил не к другой. Не пахло от него по возвращении духами. И следов помады на воротнике рубашки не оставалось, и чужих волос на лацканах пиджака не обнаруживалось. Только запах дорогих сигарет. Ну, иногда, правда, пару-тройку рюмок коньяка себе позволял.Не без того. Да нет, о другой можно было даже и не думать – город слишком маленький, все бы наружу в первые месяцы выплыло. А так- вечера ожидания щедро окупались такими прибавками к зарплате, о которых Ольгиным родителям, живущим на честно выстраданную пенсию, даже и во сне не мечталось.
Вот только какими же они были долгими, эти вечера…
Сегодня Андрей задерживался дольше обычного. Мелькнула мысль:”Может, снова позвонить на “02”?” Но тут же вспомнился до холода отвратительный приторный голосок дежурного:”Сообщите адресок, девушка, приеду, вместе подождем”… И мысль почла за лучшее скрыться.
Библия уютно покоилась в ее руках. ”Вначале было слово”- вспомнилось ей..Да, наверное, так оно и было. Только мысленно проговорила:”Я – люблю!”-, и сразу же перед глазами возникли Андрюшкины глаза - странные, каре-зеленые, зовущие ринуться в них – и остаться там навсегда… Руки- бугрящиеся мускулами, ладони, которые, прикасаясь к ней, становились такими осторожными и нежными. Полушепот-полустон:”Я так люблю тебя, девочка моя…только ты одна такая…единственная в мире…”
Ольга улыбнулась…Как много, оказывается, скрывают внутри себя всего два слова… Всего два.
ДВА? Да, уже два.”2.00”- фосфорические цифры на бездонном табло электронных часов . И немая тишина за дверьми. И полуулыбка на лице, так и не успев стать настоящей улыбкой- такой счастливой и полной воспомнианий, смялась в горькую гримасу безысходности. И крохотная слезинка, обозначив блестящей дорожкой путь для возможной морщинки, зарылась в белый шелк подушки… А немеющие, сведенные отчаянием, губы еле слышно прошептали:”Я ему не нужна…”
И все то, что она так долго и старательно запихивала в самые дальние закутким сознания, выплеснулось наружу. Терпкий привкус сглатываемых обид. Чисто мужское равнодушие к ее мелким, опять же, чисто женским проблемам. Не всегда, но было и это. Уходы “в себя” для обдумывания каких-то там неведомых ей дел. До обидного правдоподобные обьяснения длительности своих вечерних отлучек. После всех этих обьяснений, произносимых так открыто и с таким чистым взглядом, ей хотелось выть и бросаться на стены – ну ради какого беса, спрашивается, было так нервничать? Ну, подумаешь, не одну, а пару-тройку лишних проблем решил. Ради нее, ради их семьи же старается, а она тут сентиментами захлебывается… И в присутствии Андрея все ночные кошмары, нещадно терзавшие Ольгу до его прихода, оказывались такими наивными, откровенно, по-бабьи глупыми и даже немножко смешными. В самом деле, ну что может случиться с ним –ведь он так уверен в себе, он такой… и Ольга порывисто вздыхала, обняв Андрея, и уткнувшись носом в его плечо. Она дышала его родным, знакомым запахом- просто для того, чтобы поверить, вот, он, здесь, рядом - и не могла надышаться…
А когда его не было, все начиналось сначала. И немые стражи безумия терпеливо ждали ее с двух сторон: ночь- за окном, и тишина- за дверьми… И сменялись картины, одна ярче другой.
…Безликий киллер, не дрогнув, останавливает перекрестие прицела на лбу мужа. Неслышное нажатие курка-и…
…Или - призрачно-белый “мерседес”, внезапно срывающийся с дороги на тротуар, сминающий правым крылом силуэт Андрея. Тяжелые красные кляксы на лобовом стекле, размазываемые дворниками . Режущие глаза потеки крови на слепяще-белом корпусе машины…
Почему виделся ей именно “мерседес” и именно белый - она не знала. Может, потому, что красные пятна ярче всего выделялись на белом фоне?..
Но если обычно подобные картины вызывали у Ольги панический ужас, то сегодня видения четких алых клякс на холодной белизне металла отразили в ее глазах мстительное спокойствие:”Я устала. Я больше не могу так! Лучше уж один раз перестрадать, чем столько мучиться…Не могу больше!.. Хватит!!! Господи! Да сделай же с этим хоть что-нибудь!!!”
И, уткнувшись в Библию, она зарыдала, зло и горько всхлипывая.
После очередного всхлипа за ее спиной на округлом циферблате электронных часов неожиданно погасли, но тут же снова зажглись цифры :”2 .15”.
* * *
Да, знал он, знал, что она ждет. Знал, что нервничает. Все знал. Ну да ладно, всегда понимала и сегодня поймет. Жена, она на то и жена, чтоб мужу опорой быть. Ну, дела-заботы порешал, а тут вдруг - ну бывает вот! – одноклассника встретил, которого три года не видел.…Да что там, ну, посидели пару лишних часиков в кабаке - надо ж было встречу обмыть. Так ведь без баб же, чисто мужская компания.…А, ладно, авось пронесет. Ей-богу, если все хорошо будет - неделю дома просижу, хрен с ними, с бабками, семья дороже.…Или вместе сходим куда-нибудь, давно я что-то свою прелесть никуда не вытягивал, она заслужила…
При мыслях об этом у Андрея внезапно зачесалась левая ладонь. Причем так сильно, что даже рюмку пришлось отставить…
Серега, сидевший с ним рядом за столиком, улыбнулся, заметив это:
-Левая чешется? К деньгам, братан, готовь карман.… Вот давай за это и выпьем!!
-Ну, и – на посошок сразу, третий час уже, моя зая там с ума сходит… - Опрокинув на одном дыхании глоток обжигающего янтаря «Наполеона», он поднялся, пожал руку Сереге, расплатился и вышел. Ладонь зачесалась снова, он машинально потер ее.…Но обступившая ночь не дала ему заметить то, что плавный изгиб линии жизни на левой руке начал медленно стягиваться к началу. Сначала - медленно, потом - все быстрее и быстрее. Так, наверное, стягивалась бы рана. Но следами ран всегда были шрамы, а здесь - там, где секундами раньше пролегала глубокая и ровная складка - не оставалось ничего. Как если бы и не было от рождения…
Серую темень улицы, окружившую медленно бредущую по улице фигуру мужчины, внезапно смел свет автомобильных фар. Андрей оглянулся…
Прямо на него, откровенно плюя на тротуары и ограждения, летел призрачно- белый «Мерседес».

* * *
…Циферблат электронных часов в комнате все еще всхлипывавшей Ольги мигнул еще раз. На нем было по прежнему «2.15».
Вот только боль, терзавшая ее уже который час, вдруг ни с того ни с сего отступила. Словно и не было ничего - ни кошмарных видений, ни выевшего всю душу ожидания.
И, неожиданно для себя самой, улыбнувшись сквозь слезы, Ольга почувствовала, как ее мягким туманом обволакивает ласковый и безмятежный сон…