Размышления

Закоулками памяти медленно и чинно двигалось время, и также как когда-то искусный мастер, огрубевшими от старости, руками жаждет предать своему творению утонченности, но, делая тоньше детали, лишь уродует общую картину, выметало со всех уголков «мусор»…
Сопротивляться этой уборке не было не сил, не желания, не было, наверно, и смысла… Была боль. Тупая, глухая, а ко всему ноющая и слишком долгая… Как будто к уже похолодевшему от страха горлу приставили стальной клинок и уже готовы совершить последнее движение, но лезвие ржавое и тупое. Каждое движение может стать последним, но не становится, а лишь повторяет предведущее и само себя… Еще глупее смерть, еще тупее боль.
А время… его преступление не только в убийстве, но и в воскрешении, не только в тихой, ползучей медленности, но и в стремительной, фатальной быстроте. Иногда все решает одно мгновение, иногда ничего не могут решить года, столетия, эпохи…
Все так относительно… благодаря относительности самого человечества – и время, и память, а следовательно, и жизнь, и сама её суть. А как можно найти смысл того, что по сути своей относительно? Никак! Вот и бьется все человечество в своей клетке, выстроенной своими же собственными руками, воспетой самими же людьми и теперь кажущийся столь неопределимым препятствием.
И все это в то время, когда идет безприрывная уборка… людей, памяти, судеб, событий… мелочей, но мелочей, из которых человек выстроил свою относительность, самого себя… В каждой забытой частичке – уничтожение, в каждой внезапно оживленной памятью – саморазрушение, ведь в сущности, чтобы мы не вспоминали, нам плохо. Вспоминая хорошие моменты, мы погружаемся в ностальгию, отказываясь видеть прелести сегодняшнего дня. А вспоминая плохое, нас пожирают чувства вины, обиды… Мы делаем себе больно… и все равно вспоминаем! И это во многом предопределяет нашу несхожесть с животными и богами – наш мазохизм, душевный мазохизм.