Я скитальческая проза...

Я скитальческая проза
Прокаженного мороза.

Всякая тень потревожит меня,
Лики с монет мне кричат и злословят,
Синие призраки в стенах огня
Черные сети готовят.

Спутников в бахтерцах серых плащей
Крошится хлеб меж обугленных пальцев,
Жмущих в исканиях странных вещей
Кости почивших скитальцев.

Взгляды насмешливо-пепельных глаз –
Венчики дышащих розовых грудей,
Равно как, в стенах малиновый лаз –
Губы в сказаньи и блуде.

Птицы пустыни взъедают песок –
Я на пороге у смерти блужданий,
Вскоре они умащают свой рок
С возгласом хриплых рыданий.

Я заключаю в ладони тебя –
О непристойность, стыдливая нега! –
Этот позорный твой пласт возлюбя
С шелками ближнего брега.

Где же магический шепот руин –
Нагромождений религий забытых,
Где удрученный тоской исполин
В тьме восприятий изжитых?

Ляг на живот и по-детски молчи,
Я оботру тебя соком оливы,
После отдай мне рассудка ключи
И остальные мотивы.

Я возрождаюсь как призрак немой –
И по следам к защищенной святыне,
Где сам песок, как и воздух, гнилой
В цвете, и свойстве, и сплине.

Я помещаю себя над тобой,
Светло впиваюсь в тебя во взалканьи,
Во обладанье покорной рабой,
В юного тела исканьи.

Я догоняю и лаю живых
В роде кощунства медлительном ходе,
В роде невидящих тропок кривых
И в подавленности роде.

В мягкие ритмы и звуки кнута,
Что есть умащенных чресел скольженье,
Рушится первой любви полнота,
Спазмом сбивая движенье.

Я вновь вознесся под день, свет и зной,
Дабы узреть черный остов святыни,
Все также синий, разутый, немой
По повеленью твердыни.

В новой скульптуре ты лоном к звездам,
Я на коленях у ног разведенных,
Светло впиваюсь в тебя и раздам
Звездам всех дев изможденных.

Чувствую магию в ветре, он мстит
Мне за инакую вольность в пространстве,
Видя, как вижу, что пылью мостит,
В синем немом постоянстве.

Как ты стенаешь, кричишь и поешь,
Стонешь в разъятии губ, умирая,
Феникс, сгораешь и вновь восстаешь
В вечном блаженствии рая.

Следуй за мной, за сияньем моим! –
Я призываю отряд в серых рясах.
В стенах огня мы беззвучно горим,
Но должно слышать нас в плясах.

Ты – амазонка, наездница-кровь,
Ты восседаешь над пропастью в страсти,
Ты принимаешь и даришь любовь
Через разверстые пасти.

Шарят паломники в трещинах стен
И умирают от хворей и жажды,
От предающих богов и измен
Тех, что вернулись однажды.

В общном потоке из соков и вод
Мы дотянулись до благ и вернулись
В несокрушенном венце несвобод,
С будущим не разминулись.

Я одинокий хранитель и страж,
Древняя крепость прождет все эпохи
И воссоздаст смерть чрез дивный мираж.
Сны мои тусклы и плохи.

20, ночь с 20 на 21 августа 2001 г.