Письмо 90 о предательстве

Я была у Пальчиковского и он попросил меня извиниться за слово «хряк», и я отправила в редакцию газеты это извинение перед Пальчиковским:
«Я прошу извинения у Сергея Пальчиковского за резкие и обидные слова; за оскорбления и обвинения… Я была не права… Простите меня, пожалуйста…
Убивать оппонента нужно красиво и даже изящно! Добивая высоким слогом и изысканной вежливостью! Так, чтобы ему не захотелось в следующий раз связываться с тобой… Чтобы, прежде, чем что-то писать, он задумался о последствиях…
А пока что: матери, прочитав его рецензию скажут: «Мы растили своих дочерей, как принцесс, готовя стать жёнами не меньше, чем лордов! И им негоже смотреть всякую мерзость!»
И окрылённые нежные, воспитанные в инкубаторе, девочки едут к своим лордам… Которые сначала избивают их, требуя покорности, а потом раздевают до гола и бросают в загон к собакам! И собаки трахают их! Трахают до тех пор, пока наши принцессы не смиряются и не соглашаются стать проститутками и зарабатывать своим лордам деньги на марихуану…
Это сведения из первых уст, от человека, который по долгу службы лично выручал наших девчонок из плена таких вот заграничных лордов…
Я никогда не соглашусь на то, что нужно что-либо замалчивать, что незнание – лучше знания… Нет! Пусть лучше слабая пьеса, (как утверждает автор рецензии), но она кого-то остановит, кого-то предупредит, чем красивое умалчивание неприглядной реальности. Реальности, завуалированной под красочные, изысканные одеяния лордов…»

Ты считаешь меня предателем… Считаешь, что я пошла к твоему врагу извиняться за то, что заступилась за тебя? Я - унизилась перед твоим врагом…
Извиняться – это хуже, чем отдаваться… Ибо отдаваясь, - оголяешься оголяя, а извиняться, - оголять свою душу, вознося того, перед кем извиняешься…
Возносившая тебя, как бога, - падает ниц перед мерзкой тушей твоего продажного очернителя…
Но мне очень хотелось дать ему шанс. А ещё хотелось заполучить врага в союзники… Детская наивность… Но ты простишь… Ты всегда меня прощал… Мы дождёмся его следующей рецензии на твой спектакль и ты сам скажешь мне: стал ли он Человеком? И если нет, то не будет ему спуска, я обещаю тебе. А пока, прости меня, пожалуйста…