Он очень любил слушать музыку ночью,

Он очень любил слушать музыку ночью,
Когда ничего не мешало,
И в сердце уколом предательски точным
Впивалось скрипичное жало,

Хватала за горло шальная секунда
И нежно душила слезами,
Он видел, как драхмы бросает Иуда
С закрытыми плотно глазами,

Будили волненье и страх суеверный
Безбожницы тридцать вторые,
И только смычок, чьей-то прихоти верный,
Хранил равновесье Марии.

Он видел вселенную в траурной теме
Объятого мраком Larghetto,
Он с бледной улыбкой беседовал с теми,
О ком говорят два Завета,

Но вот заиграли прощальные звуки
Отчаянного Quasi Presto,
Как будто почуяли смертные муки
Несчастные Дисмас и Гестос.

Щипало за нервы электроразрядом
Отточенное Pizzicato,
А где-то так рядом, критически рядом
Блестела улыбка Пилата.

Сияла луна над ночною прохладой,
А он разговаривал с ними,
А где-то ещё, отлучённо-распятый
Смеялся Исус-Паганини…

И скрипка с издёвкою, дьявольской дочью
Дав всё на мгновенье – лишала.
Он очень любил слушать музыку ночью,
Когда ничего не мешало.