Знаю, в городе желтых гранитных ночей...

Знаю, в городе желтых гранитных ночей
Среди статуй, крестов и промокших аллей
В день, который продлится две тысячи лет
Суждено мне судьбой умереть.

Здесь остались пустыми давно адреса
Где ушедших друзей слышал я голоса.
Отпечатавшись в каменных снах площадей,
Моя память теперь лишь рисунок теней.

И так душно и жутко дышать в темноте,
Незаметно спускаясь к последней черте,
Где у сфинксов послушно кончается ночь –
В новый день – замыкая движение прочь.

Расцветает как роза Исакий в бреду
Там, далеко, оставшись на том берегу
И с него опадают его лепестки,
И плывут вслед за мной по изгибам реки.

Желтых роз лепестки царскосельской игры
Унесут меня вдаль, на мои корабли.
Я забуду когда-нибудь этот свой плен
И вернусь в желтый город, поднявшись с колен.

Только город другой и иная река...
По-другому неспешно плывут облака.
Будет здесь все не так, как случилось вчера.
И как утренний сон повторится игра.

Жаль, что был этот сон так безумно нелеп.
Не успел то, что мог, раздавая свой хлеб.
Разливая вино, не сказал, что горько
И что жизнь, это там – далеко-далеко.

Но как цепи спадают с разбитых мостов,
В моё сердце вдруг хлынет иная любовь,
Переполнит... и скажет, что это лишь сон,
Открывая окно самых главных окон...

И проснувшийся там, улыбнусь я себе,
Что останется здесь, в этой странной игре.
И с улыбкой в глазах буду я вспоминать
То, что здесь я учился любить и желать.

Вспомню лица друзей и огни над Невой
В ночь, когда предо мной распахнулся покой.
Вспомню листья и желуди в Летнем саду
И быть может тебя, мою боль и беду.

И, наверно, из этого странного сна
Выйдет новая жизнь – осень, лето, весна…
Где когда-нибудь заново я напишу
Эту строчку, которой сегодня дышу:

Знаю, в городе желтых гранитных ночей…