Отдалённые залпы

Экспонат.

Под Москвой, в открытом поле, есть музей боевой техники времён
Великой Отечественной войны.


Фашистский танк, подбитый под Москвой,
Он стал музейным экспонатом,
Стоит с разорванной бронёй,
А траки вырваны гранатой.


Орудье в сторону столицы
Глядит, задравшись до упора,
Как поднятые руки немцев –
Свидетельство разгрома и позора.



Отбив удар орды фашистской,
Советский воин победил,
И над столицею нацистской
Свой алый стяг он водрузил.


«Тигр королевский», зверь подбитый,
Свидетельство Победы нашей,
Стоит он всем ветрам открытый,
Музейным ценным экспонатом.


Февраль 2004 г.





ШТЫКОВАЯ.
(Рассказ бухгалтера).

Мне рассказывал мужик знакомый,
Очень старым он казался мне тогда,
Хоть и было мужику чуть-чуть за сорок –
Самая хорошая пора.

-Вообщем так. Тогда в сорок четвёртом
Из учебки мы попали в бой,
Первый раз я в том бою увидел немца,
Прямо как тебя. Вот так. Перед собой.

После огневого столкновенья
Капитан нам приказал: - В штыки!
И в цепи пошли мы на противника,
Нет, не пацаны, фронтовики!

Штык вонзаешь в плоть с остервенением,
В голову прикладом с «кряком» бьёшь,
Видишь, как в крови он вертится,
Коли жив, то добиваешь словно вошь.

Я тогда немного растерялся:
То ли выскочил вперёд, то ли отстал,
Против пятерых один вдруг оказался,
Что же делать? Я тогда не знал….

И решил: того, что с права
Я на штык с размаха насадил,
И, как сена сноп, чуть-чуть пригнув колена,
Крякнув, через спину запустил.








Остальные немцы растерялись,
То мгновенье сохранило жизнь мою,
Мужики вдруг рядом оказались,
И остался жив я в том бою.


Его рассказ уж тридцать с лишним лет,
Из памяти я вычеркнуть не в силах,
Бухгалтер-ревизор, в семнадцать лет,
Он бился за страну и за «улыбки милых».

Февраль 2004 г.


 




ХХХ.


Танк фашистский, он рвался к Москве,
А теперь экспонат музея,
И зияет дыра в броне,
Последнею точкой чернея.


Февраль 2004г.














Ветеран.


Осенний, утренним морозцем полный воздух,
Нам душу веселит и бодрость придаёт,
По небу, что покрыто облаками,
Диск солнца красный начинает свой полёт.


А одинокий отставной военный,
Надев костюм, выходит на прогулку,
Он так привык. Который год уж вместо плаца,
Встав в шесть утра, идёт по переулку.


Он не один. Шагают рядом люди,
Все мчатся по делам, заботами полны,
Морозный воздух ветеран вдыхает грудью,
Жизнь продолжается и в обрамлении седины.



Сентябрь 2004 г.



















Солдатские души.


Погибшим в необъявленных войнах России ХХ-ХХ1в.в.


У солдата журавлиная душа,
Словно птица она рвётся в небо,
Сколько воинов в земле лежат?
Наши братья и отцы и деды.


И сегодня, как и прежде, клин,
В синеве, курлыкая, летит,
Души сыновей уходят с ним,
Канонада без войны гремит.


В наших силах, чтобы клин летел,
Не беря с собою душ солдатских,
Чтоб забыли слово «артобстрел»,
И в России и в селеньях карабахских.


Жаль, без крови уж не обойтись,
Чтобы жили в мире наши внуки,
Ты, солдат, сегодня поднимись,
И возьми оружье в свои руки.







Сверкающая линия.


Там зыбкой линией сверкающих штыков
Очерчены границы нашей жизни,
Ступить за линию не каждый и готов:
Перешагнёшь её, других не будет линий.


И в одиноких сумеречных страхах,
Встаёт той линии сверкающий булат,
Там, в Алма-Атах и в Сумгаитах, Карабахах
Свой начал звон в сердцах оставшийся набат.


А в Припяти и до сих пор старухи
Сажают репу, помидоры, огурцы,
И до сих пор болеют Кольки да Петрухи,
Что в год беды совсем были юнцы.


Июль 2004 г.















Блокадный шоколад.




Громил врага в блокаде Ленинград.
С оружьем вместе на заводе Микояна,
В особом цехе лили шоколад,
По полному рецепту без изъяна.


И шоколад тот шёл не для детей,
Не на поддержку тех, кто были в Смольном,
Чтоб лётчики могли летать быстрей,
Тот шоколад варили в городе голодном.



Взлёт, бой, посадка. Снова влёт и бой,
И шоколад, что льют в секретном цехе….
Чтоб город лётчики могли закрыть собой,
Полплитки в день, совсем не для утехи.


Февраль 2004 г.














ХХХ.



В Ленинграде делали снаряды,
И не только для себя – для всей страны,
И солдаты, получая те снаряды в Сталинграде,
Приближали с каждым днём конец войны.



Артобстрелы и бомбёжки уносили
Жизни тех, кто защищали Ленинград,
Голоду они всё ж уступали в силе,
Голод выкосил в сто крат.


Могут ли простить девчонки и мальчишки,
Те, кто видели, как умирала мать,
Немцу смерть её? Пусть не был тот фашистом,
Это никому нельзя прощать!


Ленинград закрыл Москву собою,
Англию собою заслонил….
В январе гремит салют герою,
Он почти погиб, но победил!


Февраль 2004 г.









Обелиск в Новосибирске.


До Великой Отечественной войны в Новосибирске
жили 400.000 человек. Сегодня – 1700 000.

Сорок тысяч имён на плитах,
Что вознёс к небесам обелиск,
Сорок тысяч солдат убитых,
О них помнит Новосибирск.


Мальчишки стоят в карауле,
Крепко сжав в руках автомат,
Это правнуки охраняют
Память павших в боях солдат.


Тот солдат, чьё имя на стеле,
Им он пращур, а мне вот – дед,
Он держался под артобстрелом,
Ведь обратной дороги нет.


Отстояли столицу родную,
Были в Австрии наши стрелки,
За Россию, за землю святую
Шли сибирские в бой полки.


Сорок тысяч имён на плитах,
Что вознёс к небесам обелиск,
Сорок тысяч солдат убитых,
О них помнит Новосибирск.
Февраль 2004 г.








Рождённая в бою.


Война несёт порой не только смерть.
Порой она даёт начало новой жизни,
Назад тому уж шестьдесят как лет
Под артобстрелом медсестра рожает, вникни!



А на Мамаевом Кургане бой идёт,
Снаряды рвутся, и осколки режут землю,
Кто ожидал, что новый человек придёт,
Когда кругом такое царство смерти?



Но родила. Девчонку сохранила,
И после медсанбата снова в бой,
Какая ж сила тех людей бы победила,
Кто среди смерти к жизни тянется рукой?


Февраль 2004 г.























Марш века.


 На параде 07 ноября 1941 г. на
 Красной площади сводным военным
 оркестром дирижировал В.И. Агапкин,
 капельмейстер оркестра НКВД СССР,
 автор марша «Прощанье славянки».
 

Снег седой на Кремлёвских башнях,
А седьмого военный парад,
Через час уже в рукопашных
Бились эти полки солдат.

Нет, не будет Москва сдаваться,
В бой зовёт «Славянки» мотив,
Дирижирует сам Агапкин,
Нашей музыки лучший комдив.

И коробки идут по снегу,
Что брусчатку ковром покрыл,
И солдаты верят в Победу,
Души их этот марш окрылил.

Из парадной колонны – в цепи,

В штыковые, на танки, в огонь,
Зажигала «Славянка сердце,
В ней снарядом каждый бемоль.
Февраль2004 г.





Радостный минор.


«Славянки» радостный минор
Нам души пламенит,
Второй уж век его напев
В сердцах солдат горит.



В «Славянке» русский дух живёт,
В торжественный момент
Оркестр с трубами идёт,
Гудит, ликует медь.



Под этот марш, чеканя шаг,
Солдат по миру шёл,
Играл оркестр за тактом такт,
Агапкин их нашёл.



Февраль 2004 г.












23 июня 1941 года.



Война. Двадцать третье. День второй,
Дед уходит на фронт,
Последнее фото на память с семьёй,
В улыбке кривится рот.



Бабуля с глазами полными слёз,
А мама не может понять:
Зачем их папка домой привёз?
Куда он идёт воевать?



Четыре года до майских дней,
Что миру мир принесли…..
Дед лёг посреди болот и полей
За счастье родимой земли.

Февраль 2004 г.















23 февраля.


Возродилась армия в бою под Нарвой,
День был двадцать третий февраля,
И, примкнув штыки четырёхгранные,
Роты бились, жизни не щадя.



Роты тех, кто не ушёл с позиций,
Сохраняя верность не царю,
Просто понимая: с немцем надо биться,
Защищая Родину свою.


Первая победа окрылила,
Символ новой армии родив,
Что потом фашистов победила,
Жизнь на всей планете защитив.


И сегодня, как и встарь, рождает
Воинов российская земля,
Армия живёт и побеждает,
Древние традиции храня.

Февраль 2004 г.












5210 километров.

 5210 километров – расстояние от
 Вены до Новосибирска.


Сегодня расстоянья не проблема:
Автомобили, поезда и самолёт,
Но главное – сквозь тысячи километров
Незримо меж сердцами нить идёт.

От Вены до Сибири расстояние –
Не каждый долетит и самолёт….
В Новосибирске в храме кафедральном
Собрался как-то вечером народ.

Их в храме ждал какой-то праздник,
Мы не католики, не знаем,
Но пастор вышел в чёрном одеянье:
- Сегодня Мюллера мы вспоминаем.

Он умер в Вене. Но остался камень
В сибирском городе столичном,
О воинах австрийских в память,
О горе общем, горе личном.

И здесь, в сибирском стольном граде,
В соборе, далеко от Вены,
Его мы вместе вспоминали,
Делили зерна мы от плевел.

Новосибирск и Вена. Связь сердец
Крепилась колокольным звоном,
И в венском храме пел святой отец
Прощальную молитву пред амвоном.
Февраль 2004 г.

ЕПИСКОП ЛУКА.

Врач и Епископ – владыка Ташкентский,
Посох, принявши как Волю Его,
Свято служил он и Богу и людям,
И не предал, не отверг никого.

Рукоположен в глуши деревенской,
Предан Иудой, в темнице страдал,
Но каждый день, возносивши молитвы,
Пастырский долг свой и там исполнял.

Гордо неся архипастырский посох,
Будучи волею Божьей врачом,
Осознавая силу служенья,
Скальпель держал он Господним мечом.

Словом Господним и лекарским знанием,
Душу и тело он людям спасал,
Не занимался ненужным гаданьем:
Он и друзьям и врагам помогал.

2.
Не знает обиды душа архипастыря,
Нет уж и сил больше скальпель держать,
Но укрепимся молитвою, братия,
Бог нам поможет спасенье сыскать.

Раненых стоны, крови потоки,
Врач под халатом рясу несёт,
Ведь в милосердии наши истоки,
Царствие Божие всё же придёт.

И золотые на рясе награды
 Редко Епископ, но всё же носил,
Скальпель держал и епископский посох,
Богу и людям он жизнь посвятил.

Тихо скончался в епархии крымской,
С плачем его провожал весь народ,
Долго он шёл по дороге колымской,
Долго искал свой последний приход.
Март 2003 г.



У гастронома.


Блокадница у гастронома
На хлеб просила у людей,
От униженья и бессилья плакала –
Немой укор стране своей.


Мы увлеклись так юбилеями –
Сплошные «сотни», «тысячи», лет,
И так сжились с людскими бедами,
Что их уж вроде бы и нет.


Так, может, вспомните о тех,
Кто этот город спас для вас?
Из смет визитов и утех
Дадите им на хлеб, на квас?


Все уговоры бесполезны.
Но страшно не молчание властей,
А алчность, безразличие народное:
Забыли стариков и собственных детей.



Блокадница у гастронома
На хлеб просила у людей…
Живёт она не в зоне оккупации,
А во второй столице Родины своей.

Ноябрь 2003 г.









Расстрелянный памятник.

Во время оккупации фашисты пристреливали
личное оружие, используя в качестве мишени
памятник А.С. Пушкину, стоящий на въезде в
 Царское село.


Зачем вы в памятник стреляли?
Другой мишени не нашли?
Вы как бы снова убивали
Поэта, с пьяным криком «пли».

Вас бесит всё, что создано не вами,
И что понять не в силах вы,
Поэтому вы в памятник стреляли,
Вандалы западной страны.

Но памятник, он – символ лишь величья,
А гениальность невозможно расстрелять,
Явили миру вы своё звериное обличье,
И цель тевтонцев – грабить, убивать.

Вновь памятник стоит перед селом,
И Пушкин смотрит на поверженных тевтонцев,
На Запад обращён челом.
По воле Божьей там заходит Солнце.



Ноябрь 2003 г.

















ХХХ.


Орудья бьют по площадям,
Живое всё вокруг сметая,
Орудьям никого не жаль,
Артиллеристы ж результаты знают.



И траекторию спокойно рассчитав,
Комбат «огонь!» даёт команду,
Летят в квадрат снаряды, замешав
На крови смертную баланду.



Коктейль простой, придуманный войной,
Все компоненты строго по рецепту.
Здесь нет вины за мной иль за тобой,
Мы смерть несём врагу как дьявола адепту.




Декабрь 2003 г.
















Антуан де Сент Экзюпери.


Ты не погиб, ты просто улетел,
И растворился в голубом пространстве!
Майор французской авиации хотел,
Чтоб жили все мечтою о прекрасном.

 Не зря придумал граф Экзюпери
Свою волшебную планету.
Он розу посадил там, сын Земли,
Чтоб роза озаряла Землю светом.

Волшебный принц принёс нам красоту,
Как высшее и главное богатство.
Майор умчался с нею в высоту,
В лазури голубой навек живым остался.


Март 2004г.
















Наставникам кадетов.



Давайте обойдёмся без науки.
Давайте мы подарим им тепло.
Пусть наши сердце, ум, душа и руки
Помогут им понять добро и зло.


Суровой жизнью военной
И святым братством войсковым,
Научим твёрдости железной,
Их души к свету обратим.


А то, что стали называть наукой,
Оставим книжным червякам,
Их души нищи, слабы руки,
Пусть пишут, помня: «Аз воздам!»



Март 2004 г.















Маленький кадет.


Кадетов видел я в метро и в театре,
В строю, они передо мною шли,
На марш-бросках, где плакали и побеждали
Солдаты юные моей страны.


Но если их собрать в единый образ,
Пред нами встанет маленький кадет –
Он – воин, а не мальчик в униформе,
Собой Россию он готов закрыть от бед.


Март 2004 г.























Юный сержант.


Сержант заплакал, проходя в строю парадном,
Сержант заплакал: плохо взвод прошёл,
Кто принимал парад, все улыбнулись:
Сержанту нашему двенадцатый пошёл.


Кадета клятву в этот день давали
В строительном училище мальчишки,
И кое-что уже, наверно, понимали,
Сменив на форму детские пальтишки.


А мы стояли, отдавая честь идущим ротам,
В рядах которых шли совсем ещё юнцы,
И сами на себя в тот день мы приняли заботу,
Что не смогли нести их мамы и отцы.


Кадетской клятвы день не канет в Лету,
Он в наших и кадетских жив сердцах,
Честь, польза, Родина – девиз кадета,
Вот батальон прошёл. И слёзы на глазах.


Январь 2004 г.












Бесшумный взрыв.

Тому уж восемнадцать лет
Апрель разорван был бесшумным взрывом,
Лавиной скорбей и вселенских бед
Наш мир был сброшен вниз с обрыва.


Расчёт пожарный погибал
В тот день совсем не за награды,
Ведь в те минуты каждый знал:
Залить водой реактор надо!

За ними следом шли солдаты,
Шли ликвидаторы беды,
Они свой бой вели без автоматов,
Они вели свой бой против судьбы.

И в войнах всех в двадцатом бурном веке,
Они ярчайшую победу одержали,
И разумом, живущем в человеке,
Добра пред злом величье доказали.

И пусть герой уходит незаметно,
Он на Земле потомкам оставляет,
Частичку света, искорку надежды,
Тем души вслед идущим окрыляет.

Июль 2004г.







22 ИЮНЯ
(ДЕНЬ НАЧАЛА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ)


Двадцать второе июня.
Граница и Буг-река.
И до Победы четыре года…
Ох, как она далека.



В бой свой последний вступает
В крепости батальон,
Каждый из них знал, что умирает,
Но не сдавался он.



А эта война без даты
Тихо так началась,
Но самая страшная бомба
В душах разорвалась.


Но не сдавайтесь, люди,
Россия – последний рубеж,
Победа? Победа будет!
Закроем собою брешь!


Июнь 2004г.




ПОТЕРПЕВШИЕ ПОБЕДУ



21.06.2004 года по ОРТ прошел документальный фильм «Потерпевшие Победу».



Вы кто? Мы потерпевшие Победу.
Слащаво-подленький такой подход.
Тем фильмом плюнули в лицо и мне, и деду,
И разом оскорбили весь народ.



Мы - потерпевшие? Да нет, мы претерпели,
Прошли неведомый доселе ада круг,
И через все пройдя, фашистов одолели,
Неизлечимый исцелив недуг.



Да, был приказ. Две двойки и семерка,
Но либо он, либо всемирный Холакост,
Вам за предательство… «пятерка»,
Но только помните, что мир совсем не прост.


Июнь 2004г.










ХАТЫНЬ


Монумент весь искусно подсвечен огнями,
Точно так же когда-то горела Хатынь,
Только пламя лизало людей языками,
Смрадный дым поднимался в лазурную синь.

Удивленно на памятник смотрит пара швейцарцев:
- Сколько русских погибло в той далекой войне?
Мы лишь знали о подвигах храбрых британцев,
Утопивших фашистский корабль на дне.

- Мы сегодня узнали, как вы здесь воевали,
Как фашисты казнили стариков и детей,
Почему же от нас это долго скрывали
И хвалились Победой, далеко не своей?

- Вот Каминский, несущий сожженного сына,
Страшный символ страданья и мести в веках,
А в Швейцарии нам говорили с улыбкой
О Нормандском десанте и тупых казаках.

Что ж, смотрите, швейцарцы,
На могилы сожженных,
Всех, с детьми и со взрослыми
Наших сел, деревень,
Всех за то, что славяне, на смерть обреченных,
И навеки запомните вы этот день!

А вернувшись домой, расскажите,
Что узнали, увидели в нашей земле,
Рассказав своим внукам, запомнить велите
Кем ковалась Победа, и, конечно же, где!

Июль 2004г.




ИНОСТРАННЫМ ГОСТЯМ МЕМОРИАЛА В ХАТЫНИ


Сто сорок девять заживо сожженных,
Средь них семьдесят пять детей,
Фашистами на муки обреченных,
Чтоб стало меньше в Белоруссии людей.



Отец несет сгоревшего ребенка:
То памятник, стоящий среди труб,
Труба - деревня, дом приговоренных,
Их всех сожгли, и думали «зер гут».


- Ведь мы уже полмира покорили.
А ныне Белоруссии черед!
Так меж собой фашисты говорили,
Но им сломала Белоруссия хребет.


В лазури вьется белорусский сокол…
Четвертый каждый срезан на лету,
В лесах под Курском, в Пуще и в болотах
Громила вся страна фашистскую орду.


Мы помним все. И вновь предупреждаем:
Не надо нам расправою грозить,
Мы по Европе много раз уж прошагали,
Коль доведется - сможем повторить!

Июль 2004г.



УВАЖАЙТЕ СЕБЯ



Хваленая германская культура!
Разбилась ты о русские штыки:
Под Ленинградом, под Москвою
Лежат отборные немецкие полки.




Американцы, немцы, англичане
Пытались нашу второсортность доказать,
И нам, чтоб это опровергнуть,
В сраженьях приходилось умирать.




Мерзавцы с гениями рядом
Всегда живут в любом народе,
Средь европейцев много гадов,
Хоть дело здесь и не в породе.




Самим собой гордиться надо,
И уважать свое величие,
А тем, кто быть рабами рады –
На лоб тавро им, для отличия!


Июль 2004г.




КЛАДБИЩЕ ДЕРЕВЕНЬ



Деревни, не восставшие из пепла,
На кладбище сожженных деревень -
Напоминание, чтобы не исчезла
Из памяти народа смерти тень.


Средь пепла возвышавшиеся печи,
Чернея, месть в солдатах разжигали,
С их образом, расправив плечи,
Бойцы навстречу вечности шагали.



А Белоруссия, приняв удар, стояла,
Врага громила днем и ночью,
Своих сынов и дочерей теряла,
Здесь несгибаемость увидел враг воочию.



Фашист сжигал детей и села,
Солдат советских распинал,
Берлина штурм - конец свой невеселый,
Конечно, он не ожидал!



Красавицей среди сестер славянских
Живет и ныне Беларусь.
И ждет ее расцвет прекрасный,
Я в этом, думаю, не ошибусь.

Июль 2004г.

1418 дней.



Мы к Победе шагали долго,
Сквозь огонь, через смерть и кровь,
Да, потерь было очень много,
Но страна возродилась вновь.


Воевать, тем учить очень просто,
Кто в окопах ни дня не провёл,
Только ведь до огня Холокоста
Кто-то мир в те годы довёл.


И чем нас попрекать потерями,
Лучше вспомнить таким «мудрецам»,
Кто «ковровыми» бомбардировками
Всю Германию потрясал.

Им бы вспомнить японских журавликов,
И сгоревших японских детей,
А потом попрекать нас за смерти
Наших воинов, мирных людей.


Четырнадцать и восемнадцать….
Две цифры горят огнём,
Бои ветеранам снятся,
Мы славу им воздаём.









И головы мы склоняем
Пред памятью тех, кто пал,
Родину защищая,
Жизни свои отдал.

Их подвиг священный, люди,
Останется жить в веках,
Они судьбы мира держали
В солдатских своих руках.




Октябрь 2004 г.
























РУБИНШТЕЙН.


В 17 лет надел ты гимнастёрку,
Она была с заплатой на спине….
А через год артиллерийским лейтенантом
Уже участвовал в войне.

Ты из осадного орудия
Прямой наводкой танк подбил,
За «нестандартное решение»
Свой первый орден получил.

Твой выстрел спас тогда колонну,
Рассеял «Тигров» грозный ряд,
Но в скоре ты сменил погоны –
Пополнил «смершевцев» отряд.

Ходил и в поиск и в атаку,
В руке твоей чернел наган,
Он безотказен в рукопашном,
Как безотказен ятаган.

Войну закончил ты в Берлине,
А после в жизни было всё –
Победы, радость и унынье,
Москва, спец. лаг, приказ «в ружьё!»….

2.

Ты в нашу жизнь вошёл отцом и другом,
Учитель, брат и командир,
И пониманье офицерской чести
Ты в наши души заложил.



Защита государства и народа
От внутреннего, внешнего врага –
Долг офицера и его дорога,
С которой не свернуть уж никогда.

Мы на тебя смотрели и гордились,
Что рядом человечище такой,
Хотя дороги наши разделились,
Но наши души спаяны тобой.

Я не был на поминках у тебя:
ЧО, ЧС – Союз валиться начал,
Мы все пришли к тебе почти, что год спустя,
На кладбище нельзя стоять не плача.

Ты офицером был, защитником Отчизны,
И в тьму ушёл, оставшись верным ей,
Но боль души осталась и горела,
Как вечный факел памяти твоей.

Одно не сделали мы дело:
Скрипач тебе не отыграл,
Прощанье скрипка не пропела,
Чтоб ты спокойно вечно спал.

Прошло уж больше полувека,
Как гимн Победы вы сыграли,
Мы помним Друга, Человека,
И сделаем, что обещали.

Октябрь 2002г.













ГЕНЕРАЛ.


 Страна наша велика и могуча. Это знает каждый. Велика она просторами, могуча своими людьми. Одного из таких людей мне посчастливилось встретить на Урале – Каменном поясе Великой России.

Коренастый, сохранивший в свои 55 лет упругость походки и физическую силу, боевой генерал-лейтенант мирного времени. Как и всех преданных Родине, сильных и мужественных офицеров, его выбросили из армии нынешние правители. Сильных и умных всегда боятся. Тем более те, кто поставил перед собой задачу уничтожить страну, веками противостоящую мировому злу.

Он пришёл к нам с искренним желанием заниматься кадетами.
Область, где мы работали – один из немногих регионов, где кадетские школы- интернаты стали учреждениями, по настоящему помогающими ребятам выжить в современном жестоком мире, получить образование и профессию и не превратиться в цепных элитных псов современных временщиков, сидящих в московском Кремле.

 Генерал ходил быстро. Он вообще очень живой и деятельный человек, стремящийся скрыть свою природную доброту по внешней маской суровости. Когда он надевал форму, казалось, что в ней он и родился. Кадеты замирали.

Но иногда Генерал «затихал»: он начинал прихрамывать, движения давались ему с трудом, видно было, что ему больно.
Как всякий офицер, прошедший Афганистан, Генерал трепетно относился ко всему, что было связано с исполнением нашими воинами интернационального долга. И как-то в феврале, в годовщину вывода наших войск из Афганистана, у Генерала появилась идея включить кадетов из профессиональных училищ в состав войск, выходящих на торжественное построение у памятника землякам, погибшим при исполнении воинского и интернационального долга. Мы вышли. И это действительно произвело огромный эффект: прежде всего ребята почувствовали себя членами воинского братства, а руководство области и военачальники округа вдруг увидели кадетов из ПТУ….


Когда вернулись в училище, Генерал начал за обедом рассказывать.


 Одну из высших наград страны, гордо именовавшейся тогда Союзом Советских Социалистических Республик, Генерал получил за операцию в привычно «горячей» точке мира. Ему была поставлена предельно простая и практически невыполнимая служебно-боевая задача: десантироваться, пройти по столице недавно ещё «братской» страны и, стараясь не нанести урона войскам и полиции эвакуировать Советское посольство.

Под огнём противника поставленная боевая задача была выполнена. Посольство было эвакуировано без потерь. Но ценой этого успеха стали жизни нескольких бойцов Генерала.
Во время вручения награды в Кремле, Генерала в шутливой форме похвалили за малые потери. Генерал шутки не принял. Ответил почти грубо: «Если бы они с палками на нас кидались, мы не потеряли бы ни одного…».
Почему он так ответил? Просто ему претило прозвучавшее в словах одного из высших руководителей страны неуважение к бойцам, которые своей смертью и воинским мастерством предотвратили «плановые потери». Генерал такими вещами не шутил. Он помнит всех, кого потерял за годы войн, проходивших в мирное время, считает себя обязанным им своей жизнью.

Генерал человек весёлый, но об одном эпизоде войны в Афганистане он рассказывал со слезами на глазах.

 Это была не боевая операция. Генерал рассказывал о детях, афганских детях, которых наши воины и медсёстры попытались хоть немного избавить от тягот и ужасов гражданской войны.
В ходе боевых действий в расположении наших частей оказались несколько десятков афганских ребятишек. Девать их было некуда, и Генерал принял решение о создании некоего «военно-полевого интерната». Дали воспитателей из числа наших и афганских военнослужащих, приставили медсестёр. Хотели вырастить будущих защитников свободного Афганистана. Через несколько месяцев кто-то из афганцев предал. Басмачи захватили «интернат» и убили всех, кто ухаживал за детьми. Убили и большую часть детей, остальных увели с собой. Эти потери для Генерала остались навсегда самыми тяжелыми.


 У Генерала есть семья, растут внуки. Его последний плацдарм, который Генерал никогда и никому не сдаст. Спаси его Бог!

Декабрь 2002 года.
























УКРАИНЕЦ.
 01 августа 2003 года в 18.58. был взорван военный
 госпиталь в Моздоке. Рядовой Валерий Лаба успел
 открыть огонь по кабине КАМАЗа. КАМАЗ не дошёл
 до намеченного рубежа и благодаря этому сотням
 людей была сохранена жизнь. От В.Лабы остались
 фрагменты бронежилета и автомата.

Родился он на хуторе Весёлый,
Погиб в Моздоке, что на южном рубеже,
Солдат российский, он на рiдной мове,
Успел проклясть врага – и нет его уже.

Он срезал тех, кто был в КАМАЗе смертоносном,
Успел таки хохол открыть огонь,
Он сотни жизней спас, солдат с курносым носом,
Как в сорок первом Русь, закрыв собой.

Могильный холм под хутором Весёлый,
Там, де сокiл рветься к небесам,
Воин с камня в даль глядит открытым взором,
Что имел солдат – всё отдал нам.

Вьются вкруг холма державным стягом
Небо и пшеница золота,
Но солдату почестей не надо,
Жаль, что мать теперь на веки уж одна.



Август 2003 года.











ДОКТОР.


01.08.03 года хирург военного госпиталя в Моздоке Андрей Кнышенко оперировал рядового Костомарова, отслужившего в армии один месяц. При взрыве госпиталя погибла вся хирургическая бригада и пациент.



Он оперировал в тот день в последний раз,
И ведь ничто беды не предвещало,
Когда под окнами рванул КАМАЗ,
И госпиталя враз не стало.


Погибли все в кровавом смерче,
Погиб больной, погиб хирург,
И лампа, что зависла над провалом,
Им первым обелиском стала вдруг.


А над растерзанным хирургом
Рыдал спасённый им солдат,
Он этой смерти не забудет
И знает он, кто виноват.

Пусть знают те, кто коменданта,
И главврача ведут в СИЗО,
Чья здесь вина для нас давно доказано,
Придёт расплата всё равно.

Наш доктор спит.
Да будет память вечна!
Молитву за хирурга вознесёт солдат….
Да, врач исполнил клятву безупречно,
Ушёл от нас людской любовью богат.
Август 2003 г.











25.000.


Двадцать пять тысяч солдат в войска
Химки отдали в войну,
Каждый из них в своих вещмешках
Победную нёс нам весну.



Кто-то вернулся, а кто-то нет,
Лёг средь лесов и полей,
Чей то муж, отец или дед,
Пал за страну и детей.


Октябрь 2004 г.

















Лейтенант.


Л-т Кудрявцев Н.И., погиб 24.07.1943 года
на Курской дуге, оставив гореть возле своей
батареи 15 фашистских танков.



Огнём горела Курская дуга,
И взрывы разворачивали землю,
Крушили воины смертельного врага,
Одну Победу видя своей целью.

Громады бронированных немецких чудищ,
Ордой бесчисленной неслись на них,
Снаряды кончились, бессильны пули,
Гранаты есть, но три их, на двоих.

Вдавили «тигры» в грунт «сорокапятки»,
Но взрыв оранжевый вдруг траки разорвал,
А лейтенант хрипел: «Вперёд, ребятки!»,
И сам себя он вместе с танком подорвал.

Умолкла батарея, с ней пятнадцать,
Фашистских танков, опустив стволы,
Горели под высоткой безымянной,
Пуская в небо чёрные клубы.

Он умер среди лета, там, в июле,
Погиб, собой, закрыв страну,
Чтоб жизнь других не забирали пули,
Он отдал жизнь, ту, что имел – одну.

Октябрь 2004 г.



Рита.

Рита Смородинова, химчанка, разведчица, возвращаясь
в штаб, пролежала в снегу под обстрелом несколько часов.
Сведения она доставила, но вскоре умерла от воспаления лёгких.

Рита, достаточно редкое имя
Для среднерусской нашей полосы,
Война пришла, не спрашивая имени,
Отсчёт по-новому теперь ведут часы.

Она теперь не девушка, а воин,
Ей надо в Крюково, к фашистам в тыл идти,
Есть Родина! Она ведь жизни стоит,
Но, может, смерть удастся обойти.

В глаза её совсем ещё недавно
Мальчишка с класса параллельного смотрел,
С июня бьёт уж он врага исправно,
Мечтает Рита, чтобы парень уцелел.

В ней не увидели разведчицу фашисты,
Но, возвращаясь в штаб, попала под обстрел,
Прилипли к снегу волосы волнистые,
От пороха и снег весь посерел.

Не взглянет уж никто в глаза её лучистые,
Прикрыли их навек мороз, огонь, война,
Уж шесть десятков лет, как птицы голосистые
Пропели нам: пришла победная весна!


Октябрь 2004 г.




Ветерану З-й ударной армии.



Стаи огненных птиц
Пролетали над лесом,
По позициям немцев
«Катюши» открыли огонь,
Чем закончится бой?
Никому никогда не известно,
Кто погибнет, а кто
Возвратиться сумеет домой.


Стаи огненных птиц
Пролетали над лесом,
Через Невель на Полоцк
Стремились войска,
И под огненным этим,
Смертоносным навесом
Ты о доме мечтал,
Ожидая в атаку броска.




Думал ты, что вернёшься с Победой,
Что увидишь семейство,
Позабудешь кровавые будни боёв….
Но пока здесь огонь,
И жестокой войны лиходейство,
Танков рваная бронь,
И орудий глушащий всё рёв.





Взяли Невель, и вышли на Полоцк,
Через год над рейхстагом
Подняли алеющий стяг,
Слава Богу, ты жив,
Но тоскою душа твоя ноет:
Вспоминаешь ты лица
Домой не пришедших ребят.


Октябрь 2004 г.



Вы победили!

Изрыто окопами тело земли,
Снаряды стволы подрезают деревьев,
И как удержатся солдаты смогли?
Не каждый поймёт и не каждый оценит.

Но воин России, он духом могучий,
Вражеским ордам его не сломать,
Пусть кажется гибель уже неминучей,
За Русь не страшится солдат умирать.

Отечество: это деревни и нивы,
Шум городов и суровость тайги,
И только на русской земле мы счастливые,
Никак не поймут того наши враги.

Изрыто окопами тело земли,
Фашистская сталь рвёт солдатские груди,
В той страшной войне победить вы смогли,
Простые советские, русские люди.

Октябрь 2004 г.






Особый талант.



Подвиг русского духа нетленен!
Обладает талантом народ:
Присягая России на верность,
Он ей душу свою отдаёт.


Воин жизнью рискует за веру,
Русский стяг для него – это жизнь.
Верность, Родина, честь! Он в них верит безмерно.
Дал присягу, её и держись!



А смерть? Смерть – Божий дар, как и рожденье,
И православному не страшно умереть,
Он верит в Светлое Христово Воскресенье,
Молитвой сердце может он согреть.



Ноябрь 2004 г.












Очередь за смертью.


И общей очередь была за Смертью.
В Афганистане, Омске и в Чечне.
Ложится Смерть тяжёлой, чёрной меткой,
Но выбирает первого в огне.


Бывает, пуля рикошетит с лобной кости,
А вот штык-нож несёт удар в висок,
Мы на Земле всего лишь только гости,
Кто первым выполнит решающий бросок?


Сегодня первый ты, я первым буду завтра,
Неведомо, чем завершится бой,
Последнего удара автор
Вдруг станет третьим, после нас с тобой.



Ноябрь 2004 г.
ХХХ.

Да, Православная держава победит!
Кто встанет поперёк Господней воли?
Растленный Запад смертью весь смердит,
Мы ж понимаем смысл своей нелёгкой доли.

Ноябрь 2004г.










Ответ ветерана.

 Сегодня правнук вдруг спросил:
- Зачем вы защищали две столицы?
 И я, припомнив дни те, загрустил:
 Как суть вещей во времени разнится!


- Мы защищали, внучек, две столицы,
- И знали: надо! Мы должны!
- Страстные Питера седмицы
- В девятистах блокадных днях войны.



Москва есть сердце Родины,
А Ленинград – штандарт,
И сколько б нас не гробили,
Нам нет пути назад!


- Мы потому столицы отстояли,
- И смерть сама там испугалась нас,
- Что мы присяге верность сохраняли,
- И Красный флаг был знаменем для нас.


Ноябрь 2004 г.









Генерал Мороз.

(Героям битвы под Москвой 1941 – 1942 г.г.).


Зимой совсем не то, что летом.
Зимой – мороз, зимой – пурга.
Природа и война дуплетом
И своего бьют и врага.

Но стужа зимняя не сломит
Того, кто, встав на рубеже,
О Родине и долге помнит:
Огонь горит в его душе.


Собой закрыть страну родную!
Врага в столицу не пустить!
Морозу и свинцовой пуле
Вовек такого не сломить.

Что генерал Мороз? Он страшен
Захватчикам, чья цель – война,
Из инеем покрытых башен
Их бьют свинец и русская зима.


Зимой совсем не то, что летом,
Зимой – мороз, зимой пурга.
Природа и война дуплетом
И своего бьют и врага.

Декабрь 2004 г.






На смерть огнеборца.


Генерал-майору в.с. Украины Леониду Телятникову.
Бывшему начальнику пожарной части Чернобыльской АЭС.
В апреле 1986г. он был майором.


На майдане полощутся флаги.
В истерии беснуется Киев.
Не поймёшь, кто из них там оранжевый,
Кто зелёный, а кто бело-синий.

За делёжкой постов не заметили,
Как из жизни ушёл генерал,
Что от ядерной смерти Европу
Со своими бойцами спасал.

Усмирив бушевавший реактор,
Потеряв свой пожарный расчёт,
Он скорбел, но не плакал напрасно,
Новой жизни он начал отсчёт.

В память лучших своих огнеборцев,
Он детишкам всегда говорил:
- Счастье, что вы живёте под Солнцем,
- И не ядерным, а простым!


В апельсиновой истерии
Украина забыла героя,
Даже голову не склонила,
На майдане за доллары стоя.

Огнеборцы последним салютом
Генералу отдали честь….
В те апрельские, злые минуты
Скольких спас он? Не перечесть.

Забывая своих героев,
Неизбежно гибнет страна.
Чтобы жить в веках, лучших воинов
Вечно помнить должна она!
Декабрь 2004 г.

Подвиг Зои Космодемьянской.

1.

Надев святые маски патриотов,
Запудрив людям болтовнёй мозги,
Вдруг о героях стали «проявлять заботу»
России ярые враги.

Забота эта не простая:
И цель её – сгубить народ,
Чтоб о своих героях забывая,
Не гражданин рос, а урод.

Наш долг святой напомнить детям
О подвигах войны великой,
Чей след хранят и города и веси
России нашей многоликой.


2.

Ноль двадцать три шестьдесят два ноль восемь –
Это её комсомольский билет.
Годы всё дальше день тот уносят,
Но память не меркнет, нет.


Сжигали конюшни тогда партизаны,
Чтоб кони тащить не смогли,
Орудья фашистские, бившие прямо
В сердце российской земли.


Не могут, на улице прусские кони
Выдержать русский мороз.
И ночью прокралась с канистрами Зоя
К конюшне, что ветер уж снегом занёс.
Схватили, поймали враги партизанку.
И пыткам подвергли её.
Кричали: - Повесим тебя спозаранку!
Терзало девчонку зверьё.


3.

Молчала Зоя, вспоминая день другой.
Свой разговор с Аркадием Гайдаром.
О счастье и о долге пред страной….
Пусть мало прожила, но главное не даром!


О чём - то спрашивал всё время Редерер –
Фашист-полковник красным был от гнева,
И пыточный огонь в печи горел,
Пытали Зою, а она куда-то вдаль смотрела.


И там, в дали, ей виделась Победа.
Свободный и счастливый человек,
Прошедший испытания и беды,
Которого не победить во век.


4.


А утром к виселице Зою повели.
До смерти путь короткий – двести метров.
Но многие ли б путь такой прошли
По снегу, босиком, под злым, колючим ветром?



Эти двести шагов между жизнью и смертью
Сумела своими ногами пройти,
Клещами истерзана, пламенем, плетью
Зоя смогла в себе силы найти.


Верёвка опутала девичью шею,
Но Зоя успела людям сказать:
- Победа придёт! В это свято я верю!
- Не страшно за Родину мне умирать!


Их много героев, порой безимяных,
Кто отдали жизни свои за страну.
И долг наш – их помнить. Зой и Иванов,
Спасших всех нас. Победивших войну.


Декабрь 2004 г.

 































Вопрос к космополитам.



Вы не боитесь: вдруг придётся
Вам на Арбате чистить НАТОвскую обувь?
Измена ваша рабством обернётся,
А русский воин уж помочь не сможет?



Ах, да, забыл: космополитам всё равно
Кому лизать от грязи посеревшие ботинки.
Понять нам вас, космополиты, не дано.
Дороже Родины вам яркие картинки.



Ведь вы везде «никто», «нигде», «никак».
Такая вам судьба дана на веки.
С поганой кличкой «конченый дурак»
По жизни вы идёте, человеки.


Ноябрь 2004 г.















Астры на снегу.




Поздняя осень с белыми мухами.
Астры горят на снегу.
Военная осень с разрывами гулкими,
Свинцовую нам закружила пургу.



Не знали тогда мы, что осень последняя,
В строю тех жестоких, военных годин.
Бой в парке гремел, растекаясь аллеями,
Мы шли в штыковую, один на один.



В том парке осеннем, в чужом городишке,
Астры горели на первом снегу.
Там нам повезло: миновали мальчишки
Свинцовую эту, злую пургу.


Январь 2005 г.









Прага – Химки.

Полковнику Троицкому Л.К. посвящается.


В бою у танка жизнь короткая.
Расчёт: не больше трёх минут.
Сопровождению пехотному
И тех минуток не дают.


Но были танки и десанты,
Что пол-Европы пропахали.
Гуляют рядом с ними экскурсанты,
И старики стоят вздыхая.


Полковник Троицкий – танкист советский.
Поныне в Праге танк его стоит.
Свой путь военный начал он под Брестом.
А танк? Танк – памятник. Он не подбит.


Три чешские звезды сияют на мундире.
Солдат таких осталось трое на Союз….
Вот чешский Президент своё выводит имя,
Фельдъегерская почта принимает ценный груз.


В конверте поздравление герою
Из Праги в Химки прилетает каждый май.
Советскою и чешскою звездою
Отмечен подвиг. Ты о том не забывай.






Не забывай, живущий в Подмосковье,
Мой юный друг, тебе ведь защищать страну.
И за других ты будь готов рискнуть своею кровью,
Как Троицкий, в ту давнюю весну.




Не забывай ты, юноша, героев,
Своей родимой русской стороны.
Сегодня за твоей лежит она спиною.
Не забывай, что в мире есть «идущие на ны».

Февраль 2005 г.


Наследство.

Отдайте внукам жар своих сердец!
Отдайте его внукам, ветераны!
Терновый сняв с Руси венец,
Они залечат её раны!


Во внуках Ваша кровь и жизнь!
Пройдёт, минует лихолетье.
Россия есть! России быть!
Что для неё тысячелетья?!


Февраль 2005 г.












Шестидесятая весна.



Шестидесятый раз мы празднуем Победу.
Над теми, кто почти весь мир поработил.
Фашизм германский разгромили наши деды,
В смертельной битве русский воин победил.




И пусть ефрейтор вермахта богаче.
Наш русский дед светлей его душой.
Да в ту войну и не могло бы быть иначе:
За дедом Русь была, её народ Святой.



Февраль 2005 г.

















АНДРЕЙ ЛУЦЕНКО.





































ХИМКИ – 2005г.