Сиамские близнецы Си а Мы...

Я не помню, как это случилось.
Но однажды человек, которого ты очень хорошо знал и который был тебе безразличен, вдруг стал частью тебя, жизненноважным органом твоего организма. Сиамским близнецом.
И с этой минуты невозможно было представить, как ты жил без него до этого?
Он существовал рядом, но ты его не замечал, как не замечают своих внутренних органов, до поры до времени. А при случае выясняют, что оказывается есть
такой орган, и что без него, жизнь человека была бы неполноценна.
Вот и я, неожиданно для себя, осознал существование этого жизненноважного органа.
Мы действительно походили на сиамских близнецов. Каждое расставание было схоже с хирургической операцией по разделению. И наносило не столько физическую травму, сколь больше моральную.
Мы не представляли жизнь друг без друга. И использовали малейшую возможность для встречь.
Друг без друга мы были, как пациенты, подключенные к аппарату искуственного поддержания жизни.
Мы всегда держались за руки, боясь потеряться в этом мире. Или сливались в поцелуе, превращаясь в некую субстанцию с единым телом, единым мозгом и с одними и теми же органами чувств, как буд-то мы сами были одно большое чувство.
Как-то ехали в автобусе, обнимая и целуя друг друга, и не заметили, как автобус приехал на конечную остановку. Прошел час. И только когда автобус поехал в обратный рейс, и нас стал выгонять водитель этого автобуса, мы пришли в себя. А нам казалось, что мы еще не доехали до нужной остановки.
Я учился, а она работала в Кремле.
И перед занятиями я всегда провожал ее на работу.
Рано утром, когда красное солнце, еще не показавшись из-за московских домов, еще ярче разжигало звезды на башнях Кремля, и звезды сияли и горели так же ярко, как наши чувства, мы медленно двигались к подъезду возле Спасской башни, где была ее проходная. Проще пересчитать количество булыжников на Красной площади, чем количество поцелуев, которыми мы награждали друг друга, как звездами героя советского союза, под бой курантов и чеканный шаг почетного караула.
И невозможно понять, откуда появилась способность чувствовать друг друга на расстоянии. Не успевал я, о чем- нибудь подумать, как она уже это делала.
И она всегда удивлялась как я, так, практически мгновенно, угадываю ее желания.
А никак, просто они возникали сами собой. Было сильное обоюдное желание сделать что-то приятное любимому человеку. И это желание, даже по времени, совпадало
с моментом возникновения желаний. Нам не нужно было просить о чем-то друг друга. Мы всегда знали что, и в какой момент, нужно другому. Мы были счастливы. Я даже и не помышлял о сексуальных отношениях до свадьбы
потому, что даже без секса, наши отношения были как сплошной непрерывный оргазм. Мы расставались поздно ночью, чтобы вновь встретиться ранним утром. И все продолжалось по нарастающей. Казалось, это будет длиться вечно.
Мы жили в стране исполнения любых желаний. Или может быть желания наши были незамысловатые.
Прошел год. В стране исполнения желаний минул век.
Я поехал в стройотряд на Север заработать немного денег. Любая, даже самая бескорыстная любовь все равно нуждается в деньгах.
 Я "положил себя под нож" с надеждой на благополучный исход операции. Что нас разделят на время, а потом вновь еще крепче соединят.
Я писал письма и каждый день представлял, как я, веселый и слегка пьяный, для куражу, выхожу из вагона. А она, прорываясь сквозь толпу, задевая за чемоданы и баулы, кидается ко мне в объятия . И мы снова обретаем потерянную целостность...
Она писала, что ждет, тоскует. И я верил. По иронии судьбы ее звали Вера.
Но воссоединения не произошло. Меня никто не встретил.
Кое как, я выяснил где она. И на попутных машинах добрался до нее. Она с моими бывшими одноклассниками отдыхала на даче. Мой приезд оказался для них неожиданностью. Ночевали в палатке. Место в ней нашлось и для меня. Но операция по воссоединению прошла неудачно. Орган, отторгался от организма.
Она пыталась вести себя как всегда, но у нее уже не получалось так, как раньше. Перед сном мы обнялись и поцеловались. Но я не ожил. Я все еще был
на аппарате искусственного поддержания жизни.
Она пожелала мне спокойной ночи. Отвернулась от меня и стала целоваться с моим другом, бывшим одноклассником.
Я понял, что мое состояние критическое.
Мне нужна была реанимация.
Я вылез из палатки, выпил все вино, какое было у нас заготовлено для встречи. Но это не помогло. Я даже не запьянел. Не дожидаясь рассвета, я ушел пешком, не зная куда нужно идти. К утру я дошел до какой-то автобусной
остановки. Дождался автобуса и на нем доехал до Загорска. Сел на электричку и поехал в Москву. Как я добрался до дома не помню. Выжить, я выжил. Человек живуч. Но вот место, где находился тот орган, который отторгнулся от организма, болит.
Врачи называют такие боли фантомными. Когда органа или конечности уже нет, а человек чувствует, что они болят.
Организм отторгает орган, орган отторгает организм...
А где-то есть донорский орган, который мечтает найти свой, совместимый только с ним организм. А организм живет пока на аппарате искусственного поддержания жизни и ждет, когда в его жизни появится донорский орган, совместимый, только с ним. И только вера, в то, что это произойдет, помогает
ему выживать.

Но по иронии судьбы, донорский орган пересадят другому организму, с которым он не совместим.
И он будет отторгнут...