Сирота

Горе подкрадется незаметно,
Свалит в кучу ворох нервных дел,
Заберет у детства радость лета –
Мамин был, но вдруг осиротел.

Или в затхлом скошенном бараке,
Где повсюду перегарный чад,
Пьяный шум, битье посуды, драки
Чувства материнские смолчат.

Или по-другому – серой ночью,
(Надо матерей таких под суд!)
От несовершеннолетней – дочку
В дом малютки спешно отнесут.

Столько судеб битых, как осколки, -
Не искрится мутное стекло –
Но однажды понимают робко –
Для молчанья время истекло!

И смотря на пестрые витрины,
В первый раз не опуская век,
Хочется вскричать со страшной силой,
Что ты есть, ты жив, ты человек!

Отойти от паперти отважно,
Где у церкви денег ждут, скорбя,
И войти в нее как самый важный,
От сознанья полного себя.

Дети улиц, общества изгои,
Но по крови равные с тобой,
Вынуждены жить совсем другою,
Самою недетскою судьбой.

Но сиротства больше в пессимизме,
Тот, кто верит в жизнь, возьмет свое
На чужбине или на Отчизне,
Цель найдет и средства для нее.

Только разность в том – какой ценою,
Сколько будет в этом личных сил,
Долог путь до власти от изгоя,
От низов до яркости светил.

Мы сирот жалеем, но не знаем,
Что должна их жалость задевать.
Кем родиться мы не выбираем,
Выбираем – кем нам умирать.