Ярославль

I.

Город для принятия решений, после них хоть потом.
Мартышка на шее, счастливый билетик, девчонка с корзинкою и котом.
Кварталы неотличимы от куполов, которые друг от друга.
Волга впадает в Которосль, Winston тянется туго.

Самое наше самое – здесь лишь анекдот с бородой,
Больше любая чайка помнит над мутной июльской водой.
Но за билетиками толпа: даже зная – на всех не хватит,
Каждый охотник желает знать, и каждый охотно платит.

Здесь, где последний католик жил в позапрошлом веке,
Как мы находим вопросы, если всюду одни ответы?
Будь мы готовы войти и жить, он бы сам протянул нам ключи.
Но это предмет договора, а не рэп в ярославской ночи.

II.

Один взмах лезвия – и пейзаж превращается в драный холст,
А память всех моих гаджетов – в гадюку, кусающую свой хвост.
Как в детстве – пальцем правой ноги стремишься нащупать дно,
Только раньше в этот момент просыпался, а теперь не дано.

Но – чу! Что за там-там-тарам – будто сотни фаготов
и флейт, и валторн, и корнет-а-пистонов вструбили охоту?
Что за пальба не в сезон? Что за флирт во время чумы?
Откуда и кто эти странные люди, если это не мы?

Город для принятия решений. Столетия, пущенные по кругу.
Здесь нельзя умирать насовсем, здесь не любят эту игру.
Если сломался автобус на Питер, всегда будет поезд на Чаттанугу.
А ангелы… Ангелы всё поймут сами, пусть не сразу, но завтра к утру.