Мне снится война

"...Слава богу, я слышал уже голоса,
Бой часов, вой сирен, причитанья и плач,
Слава богу, я видел твои небеса,
Я глядел из окна - и не верил в удачу,

Как рождался на свет под полярной звездой,
Как слова говорил и кричал, что есть силы -
Ничего не забыл, и в полях под Москвой
Я уже умирал, значит всё уже было..."

(Алексей Захаренков "Будет ясная ночь...")



Мне часто снится война. Ни с того, ни с сего. Иногда мне кажется, что я просто её помню. И никогда ещё в своих снах мне не удалось дожить до победы.

Сначала санитарный поезд - бесконечно длинный, уходящий глубоко в тыл. Раненые, медперсонал и солдаты. Остановились на каком-то полустанке. Вокруг зелёная трава, голубое небо, залитое солнцем, и тихо так, как-будто никакой войны нет и впомине. Люди закурили папиросы. И вдруг крики: "Мессеры! Прочь от вагонов!" Все, кто мог, попрыгали на землю и бросились в траву. И тут-же полетели бомбы. За две минуты состав превратился в ничто. Я лежала, прижавшись к земле, лицом в траву, рядом с другими. Сбросив бомбы, немцы стали поливать нас с воздуха пулемётным огнём.

Я так толком ничего и понять не успела - всё произошло моментально - две пулемётные очереди прострочили меня поперёк сверху до низу. Я только успела почувствовать, как проваливаюсь в пустоту - и эта зелёная трава, и небо, и солнце остаются там, где ещё остались живые... И я проснулась.

Потом мы ехали колонной мимо какой-то деревушки: повсюду воронки, трупы, выжженная трава, обугленные деревяшки, торчащие из земли...

Потом в лесу. Осень. Наш партизанский отряд нарвался на немцев. На мне фуфайка, автомат через плечо. Осторожно иду, выставив дуло вперёд, держа палец на курке. Автомат тяжёлый, фуфайка намокла, передвигаться страшно тяжело. Тяжело и страшно... Вдруг - и снова всё очень быстро - треск автоматных очередей из-за кустов. Кто-то упал рядом. Потом я. Пули по очереди пронзали грудь. Раз, два, три... - и всё. Я только чувствовала, как вместе с кровью струится наружу жизнь...

А сегодня война только началась: город, ночь... Мы сидим в каком-то доме, заняв оборону. Люди готовы драться. А я в недоумении хожу мимо серых гимнастёрок и не могу избавиться от тягостного чувства, что этот час для всех нас последний. Подхожу к брату. У него глаза стеклянные, пустые. Говорю ему, что всё это глупо. Неужели нельзя было избежать войны? Ведь Сталин знал, что Гитлер готовится к нападению. Брат ругает меня, обвиняет в антикоммунистической пропаганде. Я махаю в отчаянии рукой: всё равно через час нас всех убьют...

Что это? Затерявшиеся в памяти осколки детских впечатлений от военных фильмов и передач, во время которых мой дед всегда плакал? Или генетическая память, унаследованная от погибших родственников? Недавно, например, я узнала от бабушки, что моего белорусского прадеда забили полицаи на глазах у семьи за то, что не сдал им двух сыновей-партизанов. Почему сны порой кажутся сильнее реальности? Или мы вправду принимали в этом участие до того, как родились снова? Тогда почему не все это помнят? Возможно, если бы помнили, не было бы необходимости развязывать новую войну. Потому что война минувшая до сих пор дышит нам в спину. Под Краславой есть одно место, где дорога, проходя через лес, делает довольно сильный изгиб. Там, через эту дорогу, хмурыми осенними днями, с автоматами наперевес, ходят тени убитых солдат.

17.07.2005
Shetland