Осипу Эмильевичу Мандельштаму 1891-1938

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» – сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать…
 О. Мандельштам

 1.
Господа он звал не по ошибке,
Право он имел его позвать –
Ведь его фигуре хлипкой
Многое пришлось здесь испытать.

Был незащищенным, голым,
Был почти совсем без кожи,
С птичьим профилем веселым,
В общем – не расхожим.

Но был несокрушимый дух,
В слабом этом теле,
И было в жизни столько мук –
На беспределе.

Его тугие паруса
Порвало в клочья,
И потемнели небеса,
Стал век короче –

На человека, на судьбу,
Судьбу поэта,
И я стихи его учу,
Чтобы восполнить это.

И, думаю, я не один,
Таких уж много.
Он был поэт и гражданин,
В нем все от Бога!

 2.
Такая тонкая печаль
В стихах разлита,
И жизнь, как бледная эмаль,
Судьбой разбита.

 Невыразимая печаль,
Звук мягкий, нежный
Уносит вас куда-то вдаль
Тоски безбрежной.

О том, что было и прошло
В саду далеком,
О том, что в вечность утекло
И спит глубоко.

Ненарушаемая связь
Всего мирского,
Звезда вечерняя зажглась
И просит слова.

Как будто хочет нам сказать:
«Все было, было.
Вам не понять, вам не понять –
И я любила.

Я чашу выпила до дна –
Жизнь отлетела,
И вот звездою я взошла
На небе сером».

А кони медленно бредут,
Везут кого-то,
Господь вершит свой высший суд,
И плачет кто-то.