О роли некоторых глаз в некоторых судьбах

По обезлюбленной земле герой слонялся одиноко,
но вот три вечности спустя, за две минуты до любви,
на том углу, где гастроном, согласно потаённым срокам
серо-зелёные глаза себя изволили явить.

Свалилось счастье дураку, и плоть, и голос обретая.
У счастья были — Боже мой! — серо-зелёные глаза!
А дальше — полный Ренессанс: душа летает, сердце тает,
взаимный пламенный восторг... Но я не всё ещё сказал.

Через десяток мелких ссор восторг убавил обороты,
ещё сверкая по ночам, как будто сполохи во мгле.
Обман-другой — и вот любовь, как та разбитая пехота
на чёрной выжженной земле, на обезлюбленной земле.

Через одиннадцать веков делили мебель и посуду,
впадая в мягкую корысть и обличительный экстаз.
И разбежались навсегда, по городам, годам и судьбам,
И закружил калейдоскоп разнообразных нежных глаз.

Но на земле и вечный бал имеет тайные пределы,
И притомившийся герой отозван был на небеса.
Когда ж в положенный ей срок душа от тела отлетела,
То были у неё — клянусь! — серо-зелёные глаза.