Кровь

«Тело изнеможе, болезнует дух, струпи телесны и
душевны умножишася, и не сущу врачу исцеляющему
 мя, ждах, иже со мной поскорбит, и не бе,
утешающих необретох, воздаша ми злая во благая, и
ненависть за возлюбление мое.»
 Иоанн IV Васильевич


КРОВЬ

«Царь отец к тебе посланцы,-
Молвил Юрьев, в храм войдя,-
Из-за моря англиканцы,
Чин и рядность соблюдя».

Обернулся царь устало,
И синодик свой убрал.
Утро, стало быть, настало
Сильно за ночь он устал.

«Прикажи, пускай проходят,
В Грановитой их приму.
И бояре пусть приходят,
Хоть делами их займу».

На дворе зима стояла,
Ох, не скоро ей конец!
Власть ярила и терзала,
Но он царь, а не купец!

Реки пота, ночи злобы,
Страхи, страстная любовь,
Карлы, знахари, уроды,
Ну а чаще, кровь, да кровь.

Но идет он шаг за шагом,
К цели, что определил.
Палачом, монахом, магом,
Если надо часто был.

А вокруг, всегда измена.
Смеха нет, одна слеза.
Но царю готова смена,
У Ивашки, - те ж глаза!

Та же хватка, та же воля,
В сыне видит царь себя.
Для него державца доля
Подготовлена любя.

Новгородцы, - вот злодеи!
Лихоимцы псковичи!
Отсеку всем разом шеи,
В путь готовьтесь палачи!

Между тем, у Грановитой
Собралась толпа бояр.
Стоят Шуйские со свитой,
Скалят зубы, - волчий яр!

Вот Куракины, - мерзавцы,
Все Горбатого друзья,
Воры и царепродавцы
Злого семя сыновья!

Но доколе сил достанет,-
Мыслит Грозный подходя,
Не отступится, не встанет,
До конца свой путь пройдя!

С ним всегда его дружина
Из опричной стороны.
Кровью сжатая пружина,
Не познавшая вины.

Всяк опричник верен клятве
Кровь боярскую не смыть.
Косарь он в кровавой жатве,
Для того чтоб сам мог жить.

Две стены непониманья,
Ряда два его людей.
Достает пока вниманья
Для свершения затей!

То, что делают земские,
В пользу царскому двору.
И схимные слободские
Не дадут пройти вору.

Царь в ответе за державу,
Богом данный крест несет.
И удельную отраву,
Страхом, кровью изведет!

Каждый день, что Бог подарит,
Не себе берет Иван.
Он Руси основу ставит,
Возвышая царский сан.

Редко верит кто на слово,
Мало любит кто царя.
Не поймет никто толково,
Что радеет он не зря.

Он Руси умножит славу,
От врагов ее спасет!
Грозным быть ему по нраву,
Он грозу врагам дает!

Черный ряд стоит уныло
Супротив боярских шуб.
На всех лицах зло застыло,
Из под каждой шапки чуб.

Из дворянской шелупени,
Из прокуренной избы.
Дворца полнятся ступени,
Возвышаются судьбы.

На всю братию схимную
Только пятеро бояр.
Один любит ночь глухую,
Третий глуп, а пятый стар.

Но детей боярских вдоволь
Набралось для царских дел.
По Руси протяжен вопль,
Для князей уж день не бел.

Рвет зубами песье племя
Тех, кто знатен, родовит
Прорастает царства семя
Не уныл монахов скит.

Раздавил митрополита.
Был упрям, умен Филипп.
Вражья кровь не зря пролита.
Жужжат пчелы среди лип.

Разметал царь все уделы,
Спалил Старицу дотла.
Жечь опричники умелы.
Смола льется из котла.

Нет в Руси теперь уделов,
Нет владетельных княжат.
И за церковью наделов
Круг очерчен, силой сжат.

Вот сегодня именины,
Ну а завтра на рубеж.
Новгородские пятины,
Среди русских будут меж!

Разорить очаг измены,
Растоптать гнездо врагов.
Не дождутся власти смены,
Лишь багров и топоров!

Прописал Петро Волынец,
Кто и как Изборск отдал.
Православный, хоть литвинец,
Все как было рассказал.

Курбский, - подлая личина,
Все придумал, подгадал.
Подкупил иного чина,
А другого запугал.

Он и с Пименом списался,
На Софийской стороне.
Врагом яростным остался,
Тать родной своей стране.

И с игуменом Васьяном,
Разберется еще царь.
Старец псковский тот с изъяном,
Будет лавре его гарь!

До всего дознался Пронский,
Много гадов похватал.
Он наместник Новгородский,
Их в Москву теперь послал.

Царь вошел в палату скрыто,
Осторожно сел на трон.
Не заметил нарочито
Висковатого поклон.

Принял скипетр, державу,
Приказал впустить послов.
На своей отчизны славу,
Он смотрел поверх голов.

От сестры его английской,
Прибыл Рэндолф, - старый лорд.
С королевскою запиской,
Был он знатен, но не горд.

Поясной поклон отвесил,
Как бытует на Руси.
Взглядом строг, а сердцем весел,
Ну, теперь дары вноси.

Принял царь Елизаветы,
И приветы и дары.
Вручены послу ответы,
Все как мир они стары.

Разошлись дьяки, бояре,
Убежали прочь писцы.
Рынды лишь при государе,
Юрьев, Вяземский, гонцы.

Отпустил всех из палаты,
Только Вяземский стоит.
Взгляд горит, а губы сжаты,
Что-то царь ему велит…

Ночь глухая над Москвою,
Мрак, да снег стоят стеной.
Люди спят, хвала покою,
Закрыт месяц пеленой.

Терем Вяземского темен,
Будто тоже все в нем спят.
Но умен князь и укромен,
В дольних комнатах горят,

Свечи, застланы коврами,
Там широкие скамьи.
Скрыты тайны за стенами,
Царь вершит дела в ночи.

Королевы здесь посланник,
Говорит опять с царем.
На Руси Иван как странник,
Под крамолой и зверьем.

Договор в ночи вершится,
Англиканцам верит царь.
Он своих бояр боится,
Русь такая же, как встарь,

Земский дух боярам сладок,
Себе сами господа.
Властных нет для них загадок,
Для злодеев нет стыда!

Козни строят, колдунами,
Мыслят царство извести.
Но останутся рабами,
Должен царь народ вести!

Ох, опасно это племя,
Царя дальняя родня.
Злобы сеют они семя,
Без измены нет и дня.

Так, что лучше убедиться,
Что на свете есть земля.
Где царю можно укрыться,
Бога о любви моля.

Царь за это разрешает,
Англиканцам торговать.
И законом позволяет,
Пошлин вовсе не давать.

Локк - строитель инженерный,
Ставит в Вологде дворец.
Кремль прочь московский скверный,
Новой яви царь творец.

В ночь глухую все решили,
Царь и англицкий посол.
Договоры закрепили,
Ну, Афоня, ну просол!

Все устроил очень тайно,
Навел тени на плетни.
Не узнал никто случайно,
Отчего в ночи огни.

Между прочим, царь поведал,
Что решил идти в поход.
Чтобы Новгород изведал,-
Свой он жалует народ.

За Изборскую измену,
Должен кто-то отвечать.
Не увидят власти смену,
Будет царь их злом венчать.

Вздрогнув, Вяземский, услышал,
То, что царь уже решил.
На крыльцо поспешно вышел,
Человека поманил.

Приказал скакать умело,
В Новый город ночь и день.
Баить Пимену про дело,
Осторожным быть, как тень.

К старым связям князь небрежен,
Резал сам свою родню.
А вот в жадности он грешен,
Богатеет от дня к дню.

Пимен платит все исправно,
Как меж ними решено.
Можно мыслить все державно,
И любить свое гумно.

Все успеет Афанасий,
Всех князь-келарь обойдет.
Как учил его Панассий,
Вверх всегда он путь найдет

За такие вот советы,
Пимен золото дает.
Обогнет князь все наветы,
Он один царя ведет.

Он и келарь и кромешник,
Он и пес, он и палач.
Вставит он свечу в подсвечник,
Успокоит царский плач.

Нет вернее для Ивана,
Человека на земле.
Не увидел царь изъяна,
Зла сокрытого во зле.
 
Повелел уже наутро,
Грозный рати собирать.
И идти сокрыто, мудро
Всех, кто встретиться, - хватать.

И опричные отряды
И татарские мурзы.
Покарать измену рады,
Не увидишь в них слезы.

Солтанкул с Утемиш-Гереем,
Бекбулат и Тохтамыш.
Говорят,- мы Русь просеем,
Расцветет зимой камыш.

Словно гоги и могоги,
Сеет смерть царя поход.
Польши потуги убоги,
Иван знает, - его ход.

Подготовил все Скуратов,
Все Малюта подгадал.
Уничтожить супостатов,
Час возмездия настал!!!

На мосту царя встречают,
Новгородские попы.
Слезы скорбно утирают,
Лижут царские стопы.

После службы, из Софии,
Вышел царь ночи черней.
Приказал сорвать скуфии,
Прочь вести попов с очей.

Всех послал на Городище,
Дал указ рубить костры.
Новый Город будет чище,
Топоры царя остры.

Не нашли следов крамолы,
Видно кто-то упредил.
Перед миром люди голы,
Сатана иных купил.

Ну да ладно, будет время
О предательстве узнать.
А теперь уж ногу в стремя
И рабов своих карать.

Волхов пенится кровавый,
Груды сорванных одежд.
Царский суд лихой и правый,
Не сомкнуть сегодня вежд.

Крови запах терпок, сладок,
Слух ласкает черни вой.
Сам себе властитель гадок,
Мелко трусит головой.

Души недругов стенают,
Просят, молят, - успокой.
Губят их и зло пытают,
Над кровавою рекой.

Жуть! Кровавые купели!
Здесь грехи снимает царь.
Трубы страшный суд пропели,
Беспощаден государь!

Смесь воды, огня и крови,
Наказание врагов.
Мост как символ дальней нови,
Жизни вечной, без оков.

Кто грешил, тот и наказан,
Всех кончина тяжела.
Переход мостом их связан,
Хорошо метла мела!

Каты трудятся на славу,
Всяк жестокостью удал.
Тел кровавых множат лаву,
Уж иной рубить устал.

А теперь варить Сыркова,
Для него готов котел.
Да Алешку Калмыкова,
Посадить тотчас на кол,

Серебром мошны набиты,
Все страдальцы богачи.
Ну теперь и с ними квиты,
Демон страха, - хохочи!

Разорен оплот крамолы,
Покорился Новый град.
Сняты польские камзолы,
Поражен измены гад.

Горы трупов над рекою,
На Софийской стороне.
Но не знает царь покою,
Зло велит топить в вине.

Ай да Вяземский, - проказник!
Весь забрызганный в крови.
Служба для Афони праздник,
Только кликни, позови.

Уж он тут,- громит и режет,
Топит, жжет и рвет людей.
Слышен лишь зубовный скрежет,
Лик свирепей и черней.

Вот Малюта, - друг любезный,
Верный пес, монах, палач.
Нелюдимый, злой, кромешный,
Где Скуратов, - там и плач.

Он отменно постарался
И в Торжке и во Твери.
Жить там мало кто остался,
На ладонях волдыри.

Усечение ручное
И пищальная пальба.
Дело это не дурное,-
Поминальная мольба.

Сотен вырезал пятнадцать,
Верный царский Палладин.
Топором умелец бряцать,
Не боясь своих седин.

Вот Басмановы, - паскуды,
Службе рады порадеть.
Им легко людские блуды,
В новгородцах разглядеть.

А Грязные, - те чудные,
Им бы только утопить.
Да такие озорные,-
Могут с жертвой брагу пить.

Поминальников все больше,
Косит власть своих врагов.
Не видать Литве и Польше
Русских сел и городов!

Из Софии все богатства,
На Москву забрал Иван.
Голову святого братства,
Сорвал смерти караван.

Им обобраны до нитки,
Двадцать семь монастырей.
Кто живой, берет пожитки
И бежит в леса скорей.

Слышит царь себе проклятья,
Душу рвет истошный крик.
В войске нет без крови платья,
Режут мальчик и старик.

Говорил жилец печальный,
Что в гиене будет царь.
Крест нагрели целовальный,
Нет жильца, - а только гарь.

Ну на Псков теперь дорога,
Новгородцев больше нет.
Царь от русского порога,
Вымел вражеский навет.

Та, была что новгородской,
Стала русскою землей.
Не литовской и не польской,
Души вражьи упокой.

Лед кровав, чернеют гари,
Вьются стаи воронья.
Повелось в Руси из стари,
Суд вершить свой без вранья.

Псков от дрожи погибает,
Чует Грозный лютый страх.
Токмакова вызывает,
Он в наместника правах.

Молит старый воевода,
Не губить честной народ.
Псковичей пряма порода,
Пресекся измены род.

Всех изменников поймали,
Заковали в кандалы.
Штрафы, выкупы отдали,
Во дворах стоят столы.

Хлебом солью Псков встречает,
Православного царя.
Челом низко ударяет,
Жизнь людей своих даря.

Колокольный звон несется,
Честь царю, ему и власть.
Может все и обойдется,
Уймет Грозный свою страсть.

Токмаков Юрашка слезен,
Просит смирно за людей.
Царь Иван к измене грозен,
Воеводу бьет больней.

Говорит, что покарает,
Токмаковых весь он род.
Если Юрий утверждает,
Честен что его народ.

Не страшится воевода,
От царя готов терпеть.
Не жалеет племя рода,
Чтобы городу радеть.

Царь смягчился, но немного,
Приказал позвать попов.
С ними обошелся строго,
Всем досталось батогов.

А Корнилия с Васьяном
Царь велел в куски рубить.
Сын Иван в разгуле пьяном,
Смог отцу здесь угодить.

Вдруг юродивый убогий,
К государю подбежал.
Телом тощ, а взглядом строгий,
Мяса кус в руке держал.

«Вот тебе мясца немного,
Царь великий государь.
Я на мир смотрю убого,
Хочешь, ты меня ударь,-

Прокричал дрожащий старец,
Смело глядя на царя.
Мясо положил в поставец,
Взглядом огненным горя.

На пути царя оставил,
Кушай, - ласково сказал,
- Новоселье дьявол справил,
Царь от крови не устал!»

Царь убогому ответил,
Что не ест он мяса в пост.
Тот ответ усмешкой встретил,-
У тебя страна, - погост.

Человечиной питаешь,
Ты свою, лелея плоть.
Облик зверя обретаешь,
Ну погодь еще, погодь!

Если здесь кого-то тронешь,
Будешь сам терпеть урон.
В крови пущенной утонешь!
Прими города поклон!

Вдруг, слуга к царю явился,
Молвит, - Конь, любимый пал!
Грозный сильно удивился,
И вдруг понял, что устал.

Приказал забрать всю святость,
Из церквей, монастырей.
Снял опалы злой заклятость,
Крикнул вдруг, - в Москву скорей!

Завершил поход свой Грозный,
Против собственных земель.
День тогда стоял морозный,
Была страшная метель…

От уральских гор далеких
И до Западных украйн.
Царь громит врагов жестоких,
Приобщившись райских тайн.

Третий Рим стоит упрямо,
Вера множит силой дух.
Русский держит спину прямо,
Не берется на испуг.

Третий Рим рожден от веры,
А четвертому не быть.
Есть в писаниях примеры,
Как врагов надо казнить.

Кровь пустить необходимо,
Чтобы духом крепче стать.
И крамольников вестимо,
Всех жестоко покарать.

Знает царь из книг премудрых,
Что есть зло, а что навет.
И в своих стараньях трудных,
Вдаль смотря, дает ответ.

Век жесток, - жестоки нравы,
Коль не ты, - тогда тебя.
Самодержцы долгом правы,
Землю данную любя.

Царь опричник, Бога славит,
Исполняет он завет.
Русь врагам он не оставит,
Быть Руси на много лет.

Слышит слово царь от Бога,
Говорит из уст в уста.
Для Руси своя дорога,
Русь могуча, Русь свята!

Он помазан ею править,
И ему держать ответ.
Что убрать, а что оставить,
На Руси во веки лет.

Душу губит царь крамоле,
Рубит он тела врагов.
Русь, – большое снега поле,
И сто двадцать городов.

А когда-то называлась,
Русь страною городов.
Вот теперь, что с нею сталось,
От татарских батогов.

Верно поняли татары,
Как им надо управлять.
Те законы очень стары,
Надо земли раздроблять.

Чем раздроблений народы,
Тем удобнее Орде.
Племена, улусы, роды,
Свой закон блюдут везде.

Ярославичи рубились
И вели на Русь татар.
Души честные губились,
Открывался ад, тартар.

Знает царь Руси законы,
Он их сам и создает.
В царстве святости каноны,
Пока жив, он соблюдет!

Власть и сила, власть и воля,
Если немощен душой,
Для тебя иная доля,
Где есть нега и покой.

Властелин решает скоро,
Где что сделать надлежит.
Праздность скрытого укора,
На душе его лежит.

Как!? От власти отказаться
И другому передать!?
Надо действовать, стараться,
В русском духе благодать!

Если цели крови выше
И закон Земли в другом.
Покаяния голос тише,
С этим царь уже знаком.

Он вершит свой суд во имя
Возвышения страны.
Высекая свое имя,
Искрой в ночи старины.

Он решит вопрос державный,
Уничтожит зло крамол.
Имя Грозный, - значит славный,
Царь достойный путь прошел.

Помнить будут поколенья,
Власти жесткую пяту.
Вдоволь будет поклоненья,
Не смотря на суету.

Будут брать с него примеры,
Власть вершащие вожди.
Горе, словно часть химеры,
Смоют слез людских дожди.

Зло, жестокости, развраты,
Мерзкий фон для славных дел.
Что державностью закляты,
Царь на трон не зря свой сел.

Он решил свою задачу,
Хоть труднее стало жить.
Не внимает стонам, плачу,
Продолжая суд вершить.

Он, - предвестник укрепленья
И развития страны.
Достает ему терпенья,
Прочь посланцы сатаны!!!

Царь велел продолжить сыски,
Тех пытать, в Москве кто взят.
Знатны все и к трону близки,
Что-то мямлят, лебезят…

На «Поганой луже» плахи,
За ночь выстроен помост.
Для толпы смердящей страхи,
Царский праздник, а не пост.

Ах, Иван, ах, Висковатый,
Не печатник он, а вор.
Перед Русью виноватый,
Выметайся вражий сор.

Он и с Турцией сносился,
С Крымом шашни заводил.
И не с жиру ведь бесился,
А врагов на Русь манил.

А вот Фуников Никита,
Бывший царский казначей.
Кожа волдырем покрыта,
Еще воду горячей!

И Басмановы, - паскуды!
Федька-пес и Алексей
В душах их лишь только блуды,
Ну! Руби отца скорей!

Вот и Вяземский, - предатель,
Келарь бывший, верный друг.
Для мошны своей старатель,
Сам замкнул свой мерзкий круг!

Много, много раньше близких.
Плаха нынче заберет.
Не из побуждений низких,
Царь их жизнь с листа сотрет.

Надо делать дальше дело,
Власть крепить для сыновей.
Путь Иван пройдет свой смело,
Сердцем царь еще черствей.

Все дьяки легли на плахи,
Власть меняла свою масть.
Уходили смерти страхи,
Отгорала крови страсть.