Аргун ломал...

Аргун ломал волну: об волнорез.
После волнений - замирало эхо.
А мне опять («на сон грядущий») - в рейс,
хотя совсем мне - не светило ехать.
Но наш комбат (тяжёлый, как броня;
не прошибёшь!): «мол, хлеб везёшь, не атом.
Тебя ж, к тому же будут охранять:
один сержант, и (целых!) пять солдатов!»
 А у сержанта, будто б, - в ж…: вожжа;
(Тут бы: не подорваться бы - на мине…)
он мне за час: все уши прожужжал,
пока крутился я - на серпантине.
Что: «под форель, он пива - хоть галлон;
что: «тащится с Бетховена и Листа»;
что: «КМС (почти) по шашкам он;
а в юности, вообще, был - пацифистом».
 «Ну, всё понятно: сопли да очки;
два поцелуя да три драки в парке…»
И (вдруг) к нам потянулись ленточки,
поблёскивая весело и ярко.
Их как магнитом (трассеры) влекло
к моей кабине («из ущелья, вроде б?»);
и разрывали трещины стекло,
как раз сержанта головы - напротив.
По самой кромке, позабыв «нельзя»,
как лось в тайге (тревожными ночами),
я пёр на перевал, не тормозя,
хоть, что-то мне - из кузова кричали.
И (постепенно) шум пальбы затих;
и на осях разбитого «Камаза»
я уходил (я Уходил - от Них!),
а мне сержант: колени кровью мазал.
 Не знаю: как, но он был - ещё жив.
Мы тормознули, где обзор - получше.
Ему вкололи морфий, подложив
под голову: какой то сорт колючки.
А он упрямо - уходил от зла;
он угасал - в расстрелянное лето.
(Знать, выдал Бог; и каска не спасла,
поскольку каска - не была надета.)
 Да ладно, хватит бы, - болтать уже;
хоть до утра мели, не перескажешь.
Мне объяснили (после) в гараже
(подписку взяв), что это – были «наши».
Сержант (за Подвиг Этот!) награждён.
Ведь не напишешь коротко да скупо,
что, мол, «простите, Сын Ваш: убиён -
Гвардейцами Рязанской разведгруппы».
И их начальник – Этому: не рад.
И прямо на «вечернем построеньи»:
(перед началом прямо) наш комбат,
ему испортил (сразу): настроенье.
Ну что, теперь: ругаться да кричать?
Пойми, в разведку он пришёл - со склада.
Ему влепили, всё же: «строгача»,
что б, впредь не допускал - таких накладок».