Мужское достоинство

Медленно тает день, спускается вечер.
Сима возвращается домой усталой. Весь день она провела в салоне.
Утром в солярии меняли лампы, в результате одна недоверчивая клиентка получила легкий ожог, пришлось косметологу успокаивать ее кожу, Симе - нервы.
Затем были поставщики, клиенты, бывшая свекровь с двухчасовой телефонной исповедью - на протяжении которой Сима успела не раз пожурить себя за мягкость характера, в который раз она не спросила свою ненаглядную бывшую свекровь: почему стала любимой невесткой, «сильной и все понимающей Симочкой», только после развода с "оболтусом Стаськой". До этого, счастливого впрочем, для обеих женщин события, была исключительно невоспитанной и скандальной Симкой, настраивающей доверчивого и послушно державшегося за юбку Стасика против родной матери, которого недокармливала, не допаивала и крайне некачественно гладила его рубашки. Теперь же, спустя десять лет, Симочка окончательно утвердилась в качестве лучшей на свете бывшей ("Этот оболтус Стаська не хранил своего счастья!") невестки.
Сима опустошена и духовно, и физически. Поставив машину на стоянку, она направляется в сторону дома. Ноги ноют от новых туфель. Не задумываясь о внешнем виде, Сима снимает их и идет босиком.
Горячий асфальт приятно греет, освобожденные от обуви ступни.
Сима набирает код домофона, открывает дверь и встречается лицом к лицу с консьержкой.
Та преграждает ей путь с заговорческим видом.
- Симочка, ты должна зайти ко мне, это очень важно!
- Нина Васильевна, миленькая, а до завтра не подождет?
- До завтра не подождет, завтра не моя смена, Симочка, и вообще завтра уже может быть поздно!
Сима послушно проходит в комнатку и, обреченно вздыхая, усаживается на кушетку. Кушетку, которую сама же и пожертвовала в свое время Нине Васильевне, впрочем, как и многие другие вещи в этой комнате. Сима легко и с удовольствием расстается со старыми вещами. Плед, ночник, компьютерный стул, электрический чайник…
- Нина Васильевна, - в голосе Симы звучат жалобные нотки - давайте так, я сейчас поднимусь домой, переоденусь и вернусь к вам с чаем и пирожными.
Сима демонстрирует женщине пакетик из кондитерской. Нина Васильевна с интересом разглядывает пакет с надписью "Французская кондитерская Шантимэль" и сдается:
- Симочка, ну, конечно, прости дуру старую, ты же с работы! Иди милочка, я подожду, чайник поставлю…
Сима поднимается на свой этаж, входит в квартиру и несколько минут наслаждается царящей в ней тишиной. Раздевается и отправляется в душ. Горячая вода расслабляет тело, снимает усталость.
Спустя полчаса Сима уже сидит напротив Нины Васильевны и разливает зеленый чай по пиалам. Комната наполняется чуть горьковатым ароматом жасмина. Консьержка ведет с кем-то оживленную телефонную беседу:
- Да ты что! Опять вернулась? У, шельма! Ни стыда, ни совести. Ну, ладно, Вер, потом перезвоню тебе, у меня дела срочные. Все, сказала же - перезвоню.
Нина Васильевна кладет трубку и вдыхает воздух.
- Сима, жасминчик! Ах, какая красотища, - комплимента удостаиваются маленькие разноцветные пирожные.
Консьержка выбирает маленькое "тирамису", секунду наслаждается его нежным вкусом и продолжает:
- Ты не представляешь, сейчас звонила Верочка, мы с ней вместе в музее работали.
Так вот, когда я там еще работала, была у нас одна посетительница, мы ее чокнутой прозвали, ходила буквально каждый выходные и все скульптуры разглядывала.
- И что же в этом плохого?
- Да, не просто скульптуры! Только мужские! Ну, знаешь, те, что во всей красе, со всеми причиндалами выставлены! Ходит вокруг Давида часами, и так, и эдак его разглядывает!
- Нина Васильевна, ну, и что же в этом странного? Женщина, вероятно, изучала историю скульптуры. А, может, и сама скульптором была, перенимала опыт, так сказать.
- Ой, Сима, наивная ты, мало еще в жизни повидала. У нас-то с Верочкой глаз на таких посетителей наметан! Мы сразу эту чокнутую на заметку взяли! А главное - дамочка то вся такая деловая. Одета шикарно! В ушах бриллианты! Прическа, макияж, все дела! Духами на весь зал! Посмотришь - и не поверишь, что с головой то беда!
Консьержка покрутила пальцем вокруг виска и продолжала:
- И однажды она себя показала! Проводилась у нас выставка одного французского скульптора. Да, тоже, видно, со странностями. Одна из скульптур - голый мужик. А ниже пояса - такое - не пожалел месье скульптор материала, ну, ты понимаешь! У коней - меньше!
- Как же его не перевешивало? - засмеялась Сима.
- Так слушай дальше! Народ ходит, смотрит на этого мужика то, улыбается, да, быстрее мимо проходит. И тут - вижу - женщина одна остановилась - приглядываюсь - наша Чокнутая явилась. Стоит, улыбается, с мечтательным таким видом. А взгляд то, сама знаешь, где!
Тут меня начальство вызвало, пришлось отойти. А она - видать, увидела, что нет смотрителя - да за ограждение к скульптуре. Я возвращаюсь - скульптура на полу! Охранники набежали! Посетители! Суматоха! Я по сторонам - ищу эту чокнутую глазами. А ее уж и след простыл! Ну, мужика то подняли и что ты думаешь? Калекой уже подняли - без самого важного, так сказать, органа!
Бросились искать отколотую часть! Как не искали - не нашли!
- Неужели посетители подобрали?
- Не посетители, а посетительница! Чокнутая и взяла! Я уверена! Больше ее в музее после этого скандала не видели. Вот Верочка звонила, говорит - вроде опять появилась. Ну, не знаю, не верится что-то.
- Да, несчастная женщина.
- Да, какая несчастная? Чокнутая! С жиру бесилась! Мало ей мужиков реальных!
- Ну, реального, да с такими размерами найти непросто.
- И, Слава Богу! Такой только изувечить может!
Сима разлила по пиалам оставшийся чай.
- Нина Васильевна, а Вы со мной об этом случае поговорить хотели?
- Ой, Симочка! Прости меня, я же хотела тебе один адресок дать!
Консьержка встала, подошла к вешалке, где висел цветастый махровый халат. Вынула из кармана халата бумажку и протянула Симе.
- Вот тебе адрес, девочка моя, одной бабушки. Она снимает порчу! Денег берет, сколько дашь, а помогает точно! Съездишь к ней - она тебе поможет.
- Поможет?
- Сима, ты меня послушай, не перебивай! Девочка ты ладная, все при тебе, и работаешь, и машина у тебя, и квартира - а годы летят, Симочка. Замуж тебе пора, деток тебе пора рожать. Ты можешь не верить, но вон с третьего этажа Танька съездила - уж, не чета тебе, уродина, так смотрю - уже гуляет с каким-то мужиком. Бабка ее сказала, что был на ней венок безбрачия! Так то.
Ну, ладно, иди Симочка, время позднее, утомила я тебя, дура старая. Иди, иди.
- До свиданья, Нина Васильевна, спасибо.
Сима сунула бумажку с адресом в карман и направилась к лифту. Ни к какой ворожее ехать она не собиралась, не в первый раз получила она подобный "адресок" от заботливой Нины Васильевны. Сима думала о девушке из музея.