Дверь

Старый Лондон. Одно из дождливых воскресений.
*

В это воскресенье путь из церкви до дома показался Фрэду нескончаемо долгим.
Толи из-за того, что по крыше повозки стучал дождь, толи из-за того, что этот дождь начался вчера, когда он похоронил своего деда, своего единственного родственника.
Дед воспитывал его с ранних лет, и это ему он обязан тем, чем он стал.
Обязан ли?
Фрэд углубился в воспоминания, бесцельно глядя на промокшую дорогу. На обочине стояла девочка-нищенка. Очевидно, у неё был сегодня неудачный день, небольшая коробочка для мелких монет, которую она держала в тонких ручках, была совершенно пуста. Девочка подняла грязное личико и с грустью посмотрела на проезжавшую повозку.

Лиза ехала сегодня рядом с мужем. Трудно сказать, что было для неё более удручающе. То, что её насильно выдали замуж неделю назад, или то, что  все считали, будто она вышла за Фрэда из-за наследства умирающего деда. Лиза понемногу осознавала всю несправедливость своего положения. Да и сердцу не прикажешь... Она задумчиво посмотрела на супруга. Может быть рыжий, может с грубыми чертами лица, невысокий, но тёплые глаза и добрая душа. Ей было жаль бедного юношу, сироту, скромного служащего ждущего повышения. Приходилось обманывать его, говорить, что есть любовь. Однако... Ничего кроме жалости... Выдержит ли она больше недели?
Её взгляд упёрся в безногого калеку, скрывавшегося под навесом от дождя.
Дорога от церкви каждое воскресенье была полна теми, кто просил милостыню. Сегодня не было исключения. Бесконечный, надоевший с вечера ливень, сделал этих людей менее заметными для идущих или едущих из церкви, но более несчастным  и брошенным каждого из попрошаек, для всё-таки обращавших на них внимание.
Лиза слегка улыбнулась: кому-то дождь всё же был нипочём. Мальчик лет десяти радостно прыгал по лужам и бурным ручейкам. Каждый раз, когда брызги летели в разные стороны, он громко смеялся. Стоявшая рядом мать смотрела на него одновременно с грустью и теплом. Дождь, ласковый июльский дождь, умел дарить счастье.

От дороги и до дома супругов Блэк было несколько шагов. Лиза вышла из крытой повозки, придерживаясь за руку мужа.
-Цветы! Живые цветы! Господин, купите прекрасные цветы для прекрасной миссис. - подошла к молодой паре женщина с корзиной каких-то жёлтых цветочков. На ней был поношенный плащ, и из-под него выбивались слегка поседевшие прядки волос.
Фрэд отдал четыре монеты, и Лиза взяла из рук пожилой торговки веточку с приятно пахнущими от дождя соцветиями.

Дома было неуютно и холодно. Прислугу Блэки себе позволить не могли, однако неделя, прожитая вместе, показывала, что молодая семья может обойтись и без неё. Лиза прекрасно справлялась с хозяйством.
Однако вчера, после похорон было зачитано завещание единственного, но довольно богатого дедушки Фрэда. Им отошло его состояние и имущество. Сейчас всё это стояло в их доме, и пройти по коридору от входной двери было немного трудно.
Лиза, теребя веточку,  подошла к одной из коробок. На коробке стояла красивая древняя шкатулка. Вырезанный по красному дереву узор так и манил к себе. Девушка взяла её в руки и стряхнула кое-где прилипшую пыль.

Тем временем Фрэд стоял на ступенях дома и задумчиво смотрел в затянутое тучами небо. Где-то там сверкнула молния.
Юноша любил грозу. Когда он был поменьше, они с дедом могли сидеть и часами смотреть в переливающееся вспышками небо. Могли разговаривать обо всём. Старший Блэк часто рассказывал внуку самые невероятные истории о прошлых столетиях. И, хотя тот и не верил, что дед видел всё это своими глазами, рассказы не становились от этого менее интересными. А ещё у деда была старая шкатулка. Он никогда не расставался с ней, и никому не давал её в руки. Как-то раз Фрэду даже попало, когда он захотел взять её без разрешения. «Ты получишь её в своё время, когда меня не станет!» - отрезал мистер Блэк, а шестилетний Фрэд заплакал и бросился к деду. «Ты будешь всегда». - проговорил он сквозь слёзы.
«Нет, я всё-таки ошибся...»- подумал стоящий на ступенях юноша. Дед научил его многому. Например, учится... Учится у всех и всегда, мало ли, что пригодится в жизни. И Фрэд учился, учился в школе, учился работать, учился жизни у самой жизни окружающей его. Дед не помогал ему деньгами с окончания школы. И внук сам добился всего, что имел на данный момент. А сейчас наследство... Оно, думал Фрэд, круто и к лучшему может перевернуть всю его жизнь. Многие, конечно, обрадовались бы таким переменам. А он совершенно запутался в своих чувствах. Не знал, радоваться ему или нет. С одной стороны дедушка, его единственный родной человек, умер... С другой стороны наследство и белокурая красавица Лиза. И соседи, и сослуживцы его, конечно, распускали сплетни. «Да нет, - думал он, -не может она быть со мной только из-за денег оставленных дедом».
Мистер Блэк прошёл остававшиеся несколько ступенек, открыл дверь и застыл. Миссис Блэк держала в руках шкатулку.. ТУ САМУЮ ШКАТУЛКУ...
-Не трогай! – закричал Фрэд.  Какой-то странный гнев поднялся внутри него. – Отдай мне, быстро!
Лиза удивлённо посмотрела на мужа, но не шелохнулась. Тонкие пальцы на замысловатом узоре крышки были уже готовы поднять её. Лиза чувствовала, у неё в руках сейчас какая-то тайна. Что-то, что может ей помочь выбраться из этой паутины несвободы и лжи, из того, что больше она терпеть не может. Вот только муж.. Он не пускал её, хотел навечно оставить рядом с собой.
-Нет! – это ответило голосом Лизы всё, что сидело в ней с детства. Всё, что так хотело вырваться, когда строгие родители внушали ей то, что такое жизнь, что она должна чувствовать, и как она должна быть благодарна им, недоедавшим и недопивавшим, но вырастившим такую дочь. Такую неблагодарную дочь...
Фрэд понял, он всё понял, и не важно было, что только со своей точки зрения.
-Отдай...– прошептал он. Вот, сейчас Лиза откроет ЕГО тайну, его и только его, она только ради этого и вышла за него, ради денег деда, ради того, что бы отнять у него шкатулку Блэков, чтобы забрать у него всё, что ему было дорого. Ведь это он должен открыть её, такую манящую своим узорчатым секретом.
Фрэду показалось, что он стал потихоньку сходить с ума, в мыслях всё перевернулось.
-Ты!.. – сказал мистер Блек, и у него перехватило  дыхание, - ты! - и он высказал всё Лизе.
Веточка жёлтых цветов скользнула по подолу синего простенького платья.
- Забирай! – девушка  швырнула шкатулку в так ненавидимого ей сейчас Фрэда.
В ней сейчас восстали все чувства сразу, злость, страх и  радость. Лиза выбежала, хлопнув дверью. Дождь струился по лицу, смешиваясь со слезами, а в не понимаемый никому кроме неё смех вплетался гром. Куда бежать она не знала, знала, что вот сейчас, первый раз за свои двадцать лет она делала то, что хотела, что сама считала нужным...

...Наступал вечер. Сегодня Хельга не собрала ни одной монетки, её грязное личико всё намокло от дождя. У неё не было дома, был только маленький уголок в тупике, кое-как накрытом протекающей крышей. Там её ждали старые газеты, тряпки, и старая-престарая тряпичная кукла, подаренная ей отцом семь лет назад.
Говорят, что дети не запоминают то, что было с ними в два-три года. Но кое-что девочка помнила: у отца  были потрясающе добрые, карие глаза. Он приносил ей конфеты. И они жили в этом тупике, под небольшим навесом, и было тепло, даже зимой было тепло, когда отец брал её на руки, и они засыпали, укрывшись тряпьём. Каждый день отец уходил  куда-то, и она могла гулять, где ей вздумается, а вечером они возвращались, в свой уголок. Отец - усталый, но с чем-то съестным и, обязательно, с леденцом для любимой дочки.
Хельге было где-то четыре, когда отец не вернулся. Девочка ждала его. Ночь, следующий день, следующую ночь.. После была долгая, продолжавшаяся и сейчас борьба за жизнь.
Иногда, как и в это воскресенье, девочке не везло. Дождь, начавшийся вчера, в её десятый день рождения вынудил многих прохожих ехать в повозках. И на дороге, идущей к небольшой церквушке на окраине города, кроме в чём-то похожих попрошаек, и разных продавцов, не удостаивавших её своим вниманием, не было почти никого.
Мимо проезжали повозки, и девочка грустно побрела по пасмурной улице.  Она подошла к своему единственному другу.
 Дядя Том был калекой, потерявшем в ужасном пожаре два года назад обе ноги. Ему спасла жизнь случайность, но Том не любил говорить об этом. Весь день он угрюмо сидел под навесом.
Хельга подошла и улыбнулась. Именно она была радостной вспышкой в тёмном тоннеле, коим представлялись Тому последние годы его жизни. В оловянной чашке перед ним лежало несколько монет.
-Что, не везёт сегодня? – участливо спросил он у девочки, глядя на самодельную, пустую коробочку.
Та откинула мокрую иссиня-чёрную прядку с лица и обняла друга.
-Нет, сегодня мне повезло, - ответила она. – Смотри, что мне дали.
И Хельга вынула из-за пазухи  небольшой свёрточек. Конечно, шкатулка, подаренная ей сегодня незнакомым мальчиком, выглядела странно, и даже таинственно, но она не знала, что с ней делать. Всем своим чистым детским сердечком она хотела хоть как-то помочь Тому. Он то мог разобраться, что делать с этой дорогой, должно быть, вещицей.
-Ты не смотрела, что в ней? – ласково спросил мужчина.
-Я хотела, что бы мы посмотрели вместе.
-Тогда открывай, - подбодрил её Том.
Хельга протянула немного испачканные пальчики и приоткрыла шкатулку.
Время повело себя как-то странно, оно сначала сжалось, а после остановилось.
Наступила пугающая тишина. Том и Хельга с ужасом осмотрелись, и тут, посреди улицы появился яркий свет. «Ты можешь войти...- пронеслась, как будто мысль, в голове у обоих. - Если ты желаешь другой жизни, ты можешь войти».
Весь страх испарился, никогда им ещё не было так спокойно. Мужчина и девочка одновременно кивнули, и свет поглотил их.

Айрин, пожилая торговка цветами, шла по намокшей дороге. Вдалеке виднелась церквушка. Было ещё одно воскресенье. Ещё один воскресный вечер серого дождливого Лондона, серого и дождливого мирка Айрин. Цветы скрашивали её чуть-чуть, жёлтенькое пятно на сером. Раньше всё было совсем по-другому, раньше были письма от сына. Каждую неделю он писал ей, даже обещал приехать в этом году. Сегодня был сорок девятый день, как от него не было ни одной весточки.
Женщина, однако, не теряла надежды. Сама она никак не могла поехать к Алексу, но надежда... Цветы, в маленьком садике у её дома, они всегда растили вместе с ним. Эти – были его любимыми, а после того, как юноша уехал на учёбу, Айрин не растила других.
Сегодня цветочница получила только четыре монеты, и корзина с цветами была полна. По воскресеньям она, как всегда покупала бумагу для писем. Айрин зашла в лавку, расплатилась и бережно положила её в корзину к цветам. Для женщины много значила даже эта традиционная покупка. Не так уже было важно, что таких листиков дома в самом укромном ящике было уже шесть.
«Он никогда больше не напишет, он забыл» грызла её бедную душу чёрная мысль. В своём последнем письме Алекс рассказывал, что устроился на работу, и живёт в прекрасном уютном домике в пригороде Лондона, что скоро навестит её, и они вместе будут сидеть на скамеечке в их садике, и, как в детстве, он ей всё-всё расскажет.
Цветочница  брела к своему дому и, понурившись, смотрела под ноги. Вдруг, она увидела какую-то вещицу в луже. Подняв её, Айрин поняла, это какая-то старая шкатулка.
Что-то потянуло открыть её. Момент, и времени не стало. Цветочница кого-то увидела в свете, возникшем посреди улицы. Страх от внезапной тишины ушёл, и ей казалось всё, что с ней было – было века назад.
 - Ты хочешь, жить лучше? Хочешь не думать о сыне? Хочешь, увидеть его?. Тогда войди в свет. – проговорил странный и ни на что не похожий голос.
Айрин так хотелось кивнуть. Сынок, Алекс, наконец-то...
-Нет, он не может приехать, и дать о себе знать сейчас. Он будет здесь, когда сам этого захочет, он давно не маленький, он свободный... А я... А я буду ждать.. сколько понадобится. – Вздохнула она.
Время постепенно возвращалось в своё русло, в руках у неё была закрытая резная шкатулка. «Это не случайно...»- подумала женщина. Она взглянула на корзинку, упавшую на пол. Что-то там было не так. Среди жёлтых мелких цветочков лежала алая роза с привязанной запиской.
«Ничто не властно над истиной любовью и принятием. Ничто не заменит её. А ты теперь – хозяйка этой шкатулки». - прочитала Айрин. Последние две дождинки капнули на запястье женщины. Дождь кончился..

Роза смотрела на прыгающего по лужам Генри и радовалась. Вчера, когда начался этот ливень, Роза узнала, что ей осталось ровно семь недель... 
Генри, десятилетний сынок так радостно смеялся, что она не могла думать, как оставит его кому-то. Она решила не говорить никому, пока боль ещё можно было терпеть.
-Догони меня, мама! – раздался звонкий голосок её сынишки. Ни проезжавшие мимо серые повозки, ни раскаты грома, не могли оттенить хоть на миг всю радость этого голоса. Генри был счастлив. Мама почему-то ходившая вчера к доктору, успокоила его: всё в порядке. Ни что не могло ослабить этот огонёк в глазах мальчика.
Он нёсся по лужам, как маленький ветерок, за ним шла мама. Мимо них пробежала смеющаяся девушка в синем платье. «Хотя бы не только я и Генри радуемся Сегодняшнему Дню» - подумала Роза.
Она следовала за сынишкой. Тот остановился у ступеней какого-то старинного дома. И что-то подобрал.
-Мама! – подбежал Генри к Розе. - Мама, смотри, что я нашёл. Открой?
Он заискивающе посмотрел на мать и протянул ей красивую шкатулку из красного дерева. Роза улыбнулась ему, но тут же нахмурилась.
- Её наверно кто-то потерял...
 Генри растерянно оглянулся. Никого не было.
Они стали рассматривать шкатулку, на резном узоре играли капли дождя. Роза задумалась, как хочется открыть. Что останавливает её, женщина не знала.. Может здесь решение всех её проблем? Но это ведь не её вещь, может здесь не её ответы… Вот только.. очень больно.
-Может домой? – посмотрела она на мальчика.
Тот кивнул. Мать спрятала подарок в складки плаща, взяла сына за руку и они тихонько пошли по намокшей дороге.
До маленького домика с покосившейся дверью оставалось недалеко, он уже показался в конце улицы. Что-то остановило Генри. На обочине, под дождём, сидела девочка-нищенка. Мама всегда говорила, что бы он не обращал внимание на попрошаек, которых очень много на улице близ церкви. Но эта девочка чем-то тронула его, наверно она выглядела сейчас несчастней всех, кто бы просил милостыню. Просто девочка её не просила. Она сидела на обочине, обняв старую тряпичную куклу и грустно смотрела в никуда. Хельга вспоминала отца, но никто не знал об этом.
-Мам, - вдруг осенило мальчика, - а давай дадим что-нибудь  этой девочке.
Роза нащупала в кармане плаща всё ещё манившую шкатулку. «А может это её ответы» - подумалось женщине. Она протянула Генри шкатулку, тот подбежал к девочке. Шкатулка, конечно, притягивала  и его, но желание помочь бедной нищенке было намного значимее в его детском сердечке.
-Держи! – улыбнулся мальчик Хельге. И убежал к маме.
Роза ждала его, протягивала ему руку. Она очень гордилась своим маленьким Генри, мальчиком с добрым сердцем.
Шанс, который нам выпадает, лучше не упускать. Может, мы иногда просто не догадываемся об этом?
 
Фрэд поймал шкатулку. Поймал эту величайшую ценность. Какая разница, что Лиза ушла. Он так желал эту шкатулку. С детства, и всю жизнь. Не всегда помнил о своём желании. Но вот здесь и сейчас осознавал эту частичку себя.
Мистер Блэк вышел на ступени дома, открыл шкатулку. И... ничего не произошло. Он закрыл и открыл её ещё раз, результат был такой же.
-Фрэд! – окликнул кто-то его из дверей дома.
Конечно, мистер Блэк понимал, что там никого не было. Но голос показался ему очень знакомым. Пожалуй, единственное разрешение такого парадокса – обернуться.
В дверях стоял старший Блэк. Однако меньше всего он казался похожим на того, кто умер в эту субботу. Человек лет тридцати с небольшим. С едва-едва появляющейся сединой.
-Дед?! – помотал головой парень.
-Ну здравствуй внучёк, - усмехнулся мужчина. – Недолго ты заставил себя ждать. Мне казалось, что ты и забыл про шкатулку.
-Что? Но ты.. Но я.. Причём здесь шкатулка?
-Это дверь. Ты открыл её для себя, и не только. Ты можешь и сам всё узнать. Просто пойдём со мной.. Но есть одно условие, войдя, ты всё забудешь, всё, что было твоими мыслями, все будут считать тебя мёртвым.. Останутся чувства, ощущения. Будет другая жизнь, то что ты захочешь.
Фрэд просто кивнул. Для чего ему быть здесь?

На ступенях стояли два мужчины тридцати лет, издалека на них вдруг посмотрел маленький мальчик. Один из стоявших там махнул рукой, и они исчезли. Генри и Роза вскоре подошли к одиноко стоявшему на окраине дому, но там не было ни души. Только  молния, блеснувшая на секунду в тёмных тучах,  высветила у ног мальчика какой-то предмет.


Лондонское кладбище. Тридцатью годами позже.
*
Сегодня светило солнце. Оно заглядывало в лицо каждому, кто этим утром приходил навестить мёртвых.
У каменной плиты с надписью «Айрин Джей Ло» стоял Алекс Ло, её сын с женой и дочкой. Девушка рассматривала мелкие жёлтые цветочки, которые мама держала в руках.
Алекс вспоминал, как ровно тридцать лет назад он вернулся в Лондон. Как стал дожидаться мать  у дома, как столкнулся со смеющейся Лизой. Он с первого взгляда влюбился в неё. И этот дождь, ливший тогда... За все тридцать лет он не видел  так много скрывающего в себе, такого таинственно-прекрасного дождя. Уже после Лиза узнала, что она вдова, Уже после, с благословения матери, она стала миссис Ло.  А тогда – все они были такими счастливыми. Самое главное - Айрин была такой счастливой.
Он не мог писать ей очень долго, но она всегда ждала его. И она дождалась, и для Алекса это очень много значило. Самый родной человек - мама... Год назад её не стало.
Лиза взяла его ладони в свои: - Она сейчас в лучшем мире..

Никому не видные, но ощущавшие себя два мужчины смотрели на эту семью.
-Я бы хотел, что бы она была счастлива.. – сказал Фрэд. – Она ведь могла быть такой же, как мы?
-Скажи мне, ты стал счастливее за последние тридцать минут?
-Я не знаю, а она...
-Каждый сам выбирает