Сатиры в прозе. Сатира пятая

САРГЕДОН АХИЛЛЕСЫЧ ЗОЛОТОПЯТОВ

 САТИРЫ В ПРОЗЕ

 Сатира V

 В один из воскресных дней я решил отправиться к одному из моих знакомых, который был горячим приверженцем либеральных взглядов. Сам я , к сожалению, не являюсь пока сторонником каких-либо твердых принципов, т.е. я пока все еще выбираю - к какому лагерю пристать. Просто как-то скучно стало сидеть дома или вращаться в обществе одних и тех же любовниц. Захотелось как-то развеяться, выпить бутылку-другую вина с кем-либо из знакомых. Мой приятель оказался, однако, вовсе не один. У него собралась компания единомышленников, таких же либералов. Между прочим, заметил я среди них и столь известных господ, как Явлинский и Хакамада.
 Сперва все тихо и мирно попивали сухие вина, кофе. Видимо, ожидали еще прихода своих соратников по движению. Когда гостей собралось уже достаточно большое число, хозяин дома прошелся по залу, еще раз поприветствовал всех собравшихся, а затем произнес следующее:
 - Господа, мы собрались здесь, как вам известно, не ради праздного времяпрепровождения, но ради выработки тех лозунгов и призывов, с которыми мы будем обращаться к обществу при всякой сколько-нибудь крупной организуемой нами, представителями власти или кем-то еще акции. После отмены ряда праздников, которые, как всем известно устарели и изжили себя, в обществе, в помыслах и желаниях его членов может возникнуть некий вакуум. И вот враждебная нам злая воля может этим вакуумом воспользоваться, т.е. попытаться заполнить его своими бредовыми идеями о всеобщей бедности, разного рода уравнительными, нивелирующими общество утопиями. Чтобы этого не случилось, мы и должны выработать сегодня и здесь свои лозунги, свои призывы к нации, определить, так сказать, посредством их наши задачи, конкретизировать их, дать обществу верное направление, указать путь. Поэтому , господа, прошу всех присутствующих - здесь оратор с неким осторожно-вопросительным и несколько испуганным взглядом взглянул вдруг на меня - принять участие в выработке этих призывов. Не стесняйтесь, господа! Предлагайте. Мы будем рады всякому смелому суждению, всякой трезвой и свежей мысли.
 Речь произвела на всех присутствующих некоторое впечатление, прозвучали аплодисменты. И вот сначала робко, а затем все более смело посыпались формулировки либерального символа веры.
 "Уши выше лба не растут!" ( аплодисменты)
 "Каждый сверчок знай свой шесток!" ( снова аплодисменты)
 "Всякий да опасно ходит!"
 "Всякая душа да трепещет!"
 "Маленькая рыбка лучше, чем большой таракан!"
 "Чти начальников!"( продолжительные аплодисменты)
 "Всякий да имеет сердце сокрушенно!" ( аплодисменты)
 Я смотрел на все это и глазам своим не верил, не верил ушам своим! Как, думал я , неужели за сто лет российский либерализм не сделал и шагу вперед в своем развитии?! Неужели эти господа не могут предложить ничего нового? Сердце мое не вытерпело, я поднялся со своего кресла. Тщетно пытался мой приятель остановить меня, делал умоляюще-угрожающие гримасы. Я уже не видел его жестов, которые он в последней отчаянной надежде делал в мой адрес, как бы прося сесть на место.
 - Позвольте, господа! Но ведь вы говорите вздор! - воскликнул я.
 - То есть как это вздор?! - зашумели все.
 - Господа! Все это уже устарело, - несколько тише , но еще более внушительно произнес я.
 - То есть как устарело! Эти принципы не могут устареть! - воскликнул Явлинский, и в ответ послышались аплодисменты. Все недоброжелательно смотрели на меня, никто из присутствующих не желал мне добра. Я вспомнил о моем сундуке - надежно ли он сокрыт от происков разного рода недругов и соглядатаев? Мысль о сундуке сразу же заставила меня вспомнить реальность.
 - Господа! Вы неверно меня поняли. Я только хотел сказать , что все эти лозунги или призывы - назовите их как угодно - все они не отвечают задачам сегодняшнего дня.
 - Поясните свою мысль, господин Золотопятов! Что вы хотите этим сказать? - воскликнул один из присутствующих с недружелюбными интонациями в голосе.
 - Видите ли, господа, я хочу сказать, что одних только этих призывов недостаточно. Мы уже слышали их, общество уже знает их, свыклось с ними. Нужны призывы новые, свежие. Чтобы общество, так сказать, встрепенулось, сделалось охваченным свежей идеей или, по крайней мере, свежей формулировкой старой идеи и старого принципа.
 - Что же вы предлагаете? - прозвучал все тот же голос, несколько , однако, смягчившийся и как бы приглашающий к ... Не могу точно подобрать слово. У Дюка Эллингтона есть джазовая композиция - "Приглашение к поцелую". Вот если бы не это слово "поцелуй", а что-то другое, например, "танец". Мы с моим недоброжелателем как бы медленно начинаем сходиться ( он и в самом деле подошел ко мне и стал напротив) и затем слегка гарцевать.
 - Видите ли , дружище ( это обращение всегда придавало мне вес, т.е. склоняло чашу весов позиционной борьбы в мою сторону, а "дружище" всегда при этом терял что-то), я уже не раз думал о принципах либерализма, и в моей голове, хотя я и не член какой-либо из представленных здесь партий, сложилось или, по крайней мере, складывается сейчас несколько формулировок, которые я счел бы уместными и своевременными для выражения ваших принципов.
 - Интересно было бы услышать хотя бы одну из них, господин Золотопятов.
 - Ну вот не угодно ли такой, например, призыв: " Сеющий драконов да пожнет блох!"
 Наступила непродолжительная тишина, и вдруг прозвучали одинокие хлопки двух женских ладошек. Это госпожа Хакамада , которая до того с неким подозрением смотрела на меня, одобрила, наконец, мою мысль:
 - Браво, Саргедон Ахиллесыч! Я поняла вас. Вы совершенно правы!
 - Разумеется, я прав , господа! И как вы этого раньше не поняли!
 - Может быть, у вас еще есть что-нибудь свеженькое? - спросил Явлинский.
 - Конечно же, есть! - воскликнул я одушевленно, - Вот не угодно ли: "Да будут трупы, а черви найдутся!"
 - Браво! Браво! Вы молодец! - ко мне подошли несколько элегантно одетых господ и каждый из них, пожимая мне руку, как бы с почтительным удивлением взбрасывал на лысый лоб свои кустистые брови. На меня все более и более находило некое вдохновение.
 "Вали на мертвых!" - выкрикнул я и сам удивился - откуда у меня такое? Что это со мной?
 Зал грянул громом аплодисментов. Половина присутствующих достали свои записные книжки, все столпились вокруг меня, как некогда общество толпилось вокруг Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Только теперь меня не нужно было с кем-либо примирять. Я и без того чувствовал вокруг дружелюбие и даже почти восхищение.
 - Вот что значит свежая голова в либеральном движении! - говорили одни.
 - Да, но он не является членом нашей партии! - отвечали им.
 - Саргедон Ахиллесыч, почему бы вам не вступить в нашу партию?
 Но я не слушал их. Меня словно прорвало, и призывы один за другим так и сыпались из моих уст:
 "Приготовьте путь выпивохе! Прямыми сделайте стези ему!" - воскликнул я.
 Тут, однако, многие завозражали:
 - Нет, господа, этот призыв не годится. Эпоха Ельцина уже отошла.
 Начались споры. Пока они шли , я обдумывал формулировку следующего призыва.
 "Испей крови ближнего своего!" - воскликнул я. И тут все притихли, зашептались. Иные как бы смущенно стали отходить. Другие стали меня одергивать:
 - Ну нельзя же так откровенно, Саргедон Ахиллесыч! Вы уж хватили!
 - Уверяю вас, господа, это отличный призыв! Он примирит все партии - от яблочников до баркашовцев. Явится, так сказать, чем-то вроде объединяющей всех платформы.
 Стали спорить о сути этого призыва, его своевременности или несвоевременности. Тут же было произнесено несколько внушительных речей двумя или тремя видными юристами. В конце концов все сошлись на том, что этот призыв пока включать в список не стоит, но нужно держать его как резерв, на всякий случай, и ,изучая реакцию общества на призывы предыдущие, ждать момента, когда можно будет обратиться к обществу и с ним.
 - А вы шалун, Саргедон! - произнесла Хакамада, подойдя ко мне, - Ох и шалунишка вы этакий! Прямо-таки обескуражили здесь всех своими талантами.
 Я и впрямь чувствовал себя шалунишкой, тем более что Хакамада была значительно выше меня ростом. Я слегка покраснел от удовольствия слышать такие слова от столь видной и известной всем дамы.
 Уже поздно вечером, идя по бульвару и размахивая слегка моей тростью, я вдруг ощутил нечто вроде угрызений совести:"Вот она - сила и живучесть конформизма!" Однако мысли о скором ночном свидании с одной из моих красоток вскоре вытеснили из моей головы все, что в ней было колеблющегося и нерешительного. "Да, этот мир - лучший из миров! И не стоит взваливать на свои плечи заботы других, - думал я, - Или, как говорится где-то у Шекспира, пусть чужая кляча брыкается, а у нашей загривок не натерт!"

 27 июня 2005г.

 ~/~