Веришь ли ты в бога? молодец, а мне он шлет sms

Содержание
Часть 1. Суета.
1. Я
2. Он
Чемпион
3. Встреча
4. Она
Квартира
5. Знакомство
6. Я и Она
7. Хана
Ресторанчик
8. И?
Киоск
9. Молитесь, и будете услышаны
Часть 2. Вечное.
1. Утро
2. Причина
3. Учительница
4. Старик
5. Дождь
6. Последний сон
7. Последние слова



Ты веришь в Бога? Молодец.
         А мне он шлет SMS.


Часть 1. Суета.(монолог потерянного человека)


- Почему ты здесь? Как?
- Я тебя искала и нашла.
- Я пытался. Мне сказали ты за границей…
- Да я была в Испании, но мне передавали, что ты спрашивал про меня.
- Почему так долго не появлялась?
- Мне надо было разобраться в себе… и сейчас еще есть вопросы.
- Я видел твои фотографии в журнале.
- Я знала, что ты его читаешь.
………………………………………….
-Я испугался тогда.
- Я тоже.
- Так что, теперь больше не боишься?
- Нет.
- Значит, можем попробовать еще раз?
- Можем попробовать…











Я.
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
                Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле.

Ночь… А ночь ли это? Москва… Город непохожий ни на один другой. Это и гигантская деревня, и культурный центр мира, огромный базар, и самое криминальное место на планете. Здесь есть всё и все. Это мой дом.
Квартиры, отели, улицы, скверы, кафе-бары, подъезды, все это мой дом. Я его люблю и, покидая черту города, чувствую, что попал в другой мир: чужой, странный, абсолютно непонятный, населенный дикими людьми. Я говорю не только о провинции России, дикарями населены все страны мира. Только обитатели Москвы умны, образованы, красивы и самодостаточны. Позвольте представиться: Я - москвич.   
Так ночь ли это? Я совсем не хочу спать. Над головой светит оранжевая лампа, каких много на строительных площадках. Она покрыла ржавчиной все в округе. Пенопласт под моим задом, рубероид под ногами, перила слева, лужи и даже остатки снега – все ржавое, теплое, светлое. Свет лампы плавно перетекает и сливается с пламенем окон соседних башен. Я где-то рядом с вершиной мира, даже до звезд тянутся не надо, они вокруг. Далеко подо мной гудят машины, но не резко, а тихо и ненавязчиво, а огни их фар образуют красные и желтые световые ручейки. Оранжевый пар столбом поднимается из вентиляционной трубы справа. Стена будки, служащая мне опорой для спины, теплая и совсем не красится. Я рядом с раем, может, стоит заглянуть туда в гости ненадолго?
Все это я описывал для тех, кто ни разу не был в моей прекрасной столице. А для местных жителей  и так понятно, что я говорил о крыше одной из высоток, стоящих на Новом Арбате… ну ребят… ну да, да! Именно та, в которой находится казино «Корона»!
Ну вот Вы и на крыше. А знаете, как непросто тут оказаться без такого замечательного проводника как я? Люди перестали верить друг другу: террористы, диверсанты, убийцы, самоубийцы… Да, кстати, провести то я Вас провел, но перед нами стоит задача посложнее: нам предстоит провести здесь целую ночь, а также кое с кем встретиться.

Я работаю в одной крупной рекламной конторе. Зарплата – деньги, которые платит клиент, желающий засветить свой портрет, имя или дело жизни в СМИ. Результат моей работы Вы можете ежедневно наблюдать, читая газеты по дороге на работу, просматривая страницы сайтов во время работы, любуясь красочными вывесками гуляя по улицам, вечером попивая чай у телевизора. Возможно, плоды моего труда иногда Вам даже снятся. Если это так, то напишите мне, я покажу Ваше послание боссу, и он даст мне лишнюю премию.
Охранников я знаю столько, сколько работаю в этой фирме, то есть около трех лет. Каждую пятницу после работы, когда здание пустеет, мы пьем у них в коморке. Сегодня пятница.
Я опять пьян. Они спят, мычат, блюют, в общем допивают…  Иногда я ворую. У меня их ключи от двери на крышу. Надо успеть их вернуть незаметно, до прихода следующей смены.
Открыл дверь и вернул ключи за пятнадцать минут. Никто не заметил. Трезвая охрана еще не подошла, а пьяная мне надоела. Я пошел на крышу.
На мне голубая короткая куртка из материала, похожего на мягкий пластик. Если поднять ее воротник, то он закроет голову до макушки. Прохладно, но качественная одежда должна выдержать ночную изморозь как минимум часа на полтора. Полулитровая бутылка Хенесси поможет согреться до утра.
Я ходячая реклама самого себя. Вот сколько я стою, вот что я могу:
- Теплые брюки в тонкую голубую вертикальную полоску - 300 евро,
- Голубая короткая куртка-воротник – 500 евро,
- Теплый белый вязаный свитер - 200 евро,   
- Лакированные остроносые черные ботинки - 400 евро,
-  Часы золотые – подарок от компании - 1000 евро,
-  Короткополая шляпа с опущенным козырьком на глаза – просто прикольная шляпа.
-  Все шмотки ультра модные. Все от кутюр.
Итого: 2400 евро. Обаяние бесценно.



ОН.

Любимый анекдот: попадает Эйнштейн в рай и спрашивает у Бога: Бог, я уже все равно никому не расскажу, покажи мне формулу Мира. Хорошо, говорит Бог, и начинает писать на доске. Эйнштейн: Угу, так-так, это я вывел, это я знал, об этом догадывался… Слушай Бог, а здесь у тебя фигня вышла. Бог:  да я и сам уже это понял.

Вы не будете против, если я закурю?
Он задерживается. Найдите себе место поудобнее, чтобы спину не продуло, я думаю, у трубы будет тепло и уютно. Выпьете? А зря…
Давайте я расскажу чуть-чуть о госте, которого мы с вами ждем. Это молодой парень, на вид ему лет шестнадцать. Рост около 165 см. Его движения резки, агрессивны. Небольшое жилистое тело всегда напряжено. Повадками он похож на маленького тигренка, который чувствует в своих молодых мышцах огромную силу и мечется, не зная куда ее деть.
У него очень красивое, скорее женское лицо. Огромные светлые голубые глаза почти на пол лица, небольшой аккуратный нос и розовые губы, как у моделей из рекламы помады, скрывающие белоснежные ровные зубы. Он блондин. Длинные густые волосы никогда не причесаны, каждая прядь живет своей жизнью. Я думаю, что в салоне красоты такая стрижка стоила бы баксов пятьсот.

Откуда я его знаю? Ха! Забавная история… Где-то год назад мы с ним встретились впервые.   
Я живу самостоятельной жизнью, т.е. полностью не завишу ни от кого около 3-х лет. Странное дело, если мы в ком-то нуждаемся, то и вспоминаем о них часто, волнуемся, переживаем, заботимся. Если же нам никто не нужен, так зачем вообще напрягать память?..
В моем случае быть независимым – значит быть одиноким. Тогда я снимал квартиру и жил в ней два года. Не было друзей, они были ни к чему.
А потом рядом со мной не стало вообще никого, даже простого забулдыги - знакомого. Коллеги по работе – семья, которая тебя использует, и в которой нуждаешься ты. Их интересует твоя жизнь в курилке, чтобы было чем убить время в перерыве между работой, им важно знать, чем ты питаешься, чтобы самим не промахнуться с выбором в кафе, а еще им интересны твои сексуальные подвиги и промахи, чтобы можно было посплетничать о тебе с посторонним человеком за твоей спиной. Я люблю это – я сам такой.
Я их обожаю, но только до конца рабочего дня, потом формула любви дает сбой и становится не по себе, когда узнаешь, что твой кровный брат программист женился на сестре - секретарше, строившей тебе глазки, когда ты принимал ее на работу, или что обожаемая тобой невеста - помощница, оказывается лесбиянкой. Нет, я люблю свою семью до 19-00, потом я ничего не хочу слышать о ней до утра. Это любовь по расчету и мне это нравится.
На третий год жизни пришли кошмары. Трудно было уснуть. Приходилось выпивать литры алкоголя, прежде чем взгляд не втыкался в одну точку, прежде чем веки не опускались...
Я принял тогда решение: нужно завести питомца, чтобы он заботился обо мне, читал мне на ночь сказки про свою забавную и возможно интересную жизнь, а я бы засыпал под тихий голос… Была бы идилия, у меня бы появилась вторая семья после 19-00. Вот кем я был в 22 года.
Именно тогда мы и познакомились…
Наконец-то. Вот и он.
Мы тебя заждались, что так долго?




Чемпион.

Перед тобой соперник. Со всех сторон на тебя смотрят сотни глаз. Окружение вниманием. Между тобой и им рука судьи. Она  как в замедленной съемке, медленно опускается. Из-за кулаков первый раз мелькнули его глаза. Он не зол и не добр, он ищет, куда бы тебя ударить, чтобы ты упал и больше не встал.
Твои переживания пропали. Тишина. Нет судьи, нет трибун, нет никого, даже соперника. Все тихо и спокойно, только маты проминаются под твоими ногами, мягко, нежно.
Твои глаза плавно закрываются. Вдруг звук включен на полную, со всех сторон слышны крики и вопли воинствующей толпы, что-то про поднятие рук орет рефери. Ты первым пропустил удар. Его нога попала прямо в ухо.
Тело – пластилин, пружина. Больше он в тебя не попадет. Ты хороший боец. Руки из дерева, ему больно, когда он пытается блокировать удары. Ноги как железные прутья, они сгибают и ломают его. Бой продлился три секунды. Хватило два удара, чтобы выиграть техническим нокаутом, то есть очень сильно повредить ему колено. Опять тишина. Какие-то тихие совещания судей. Победу должны отдать тебе. Кимоно надо поправить, а то правая пола выскочила от резких рывков туловища. Да, так и есть, ты победил.
С ним все кончено. Он в свои 18 лет с такой травмой вряд ли сможет продолжать карьеру рукопашника. Он уже поступил в вуз. Кроме учебы ему больше ничего не остается, потому что у него очень некрасиво сломан нос. По выпуску из университета станет программистом. Его обязательно заметят, хороший программист должен быть усидчивым, ничем не интересующимся кроме работы. Пригласят в перспективную фирму на перспективную должность. К 27 годам у него будет хорошая машина, деньги,  и первая красавица его курса, которой он все это время посылал цветы и поздравлял со всеми праздниками, выйдет за него замуж.
Со мной все гораздо интереснее. Мне тоже 18. Я тоже поступил в Вуз, но мне не обязательно хорошо учиться. Весь мир и так у моих ног. Первая красавица курса сейчас со мной, мы не строим далеко идущие планы. Мы живем сегодняшним днем, ведь он приносит столько удовольствий. К 27 годам я не знаю, что будет. Скорее всего, я брошу спорт, потому что у меня тоже есть пару переломов. Вряд ли я накоплю много денег, потому что я далеко не лучший специалист в своей области. Я не усидчив. Скорее всего, я буду пить и прозябать. И это будет правильный финал скончавшейся бурной молодости.

ВСТРЕЧА.

По крыше заморосил мелкий дождик.
Сегодня он напялил белую пушистую меховую шубу, вязаную белую шапку с огромным пумпоном, черные кожаные штаны и здоровенные ботинки, аля гриндерс. Ой, на нем еще и пушистенькие белые варежки. Забавная девочка!   
- Привет. Садись. Выпьешь? – протягиваю только начатую бутылку Хеннеси. Естественно, он ее с удовольствием принимает и делает три больших глотка.
- Хай! Не замерз? Прости за опоздание, с охранниками беседовал. Они дали добро, хоть до конца света здесь можем оставаться. – Самодовольно улыбающаяся рожица протягивает мне бутылку назад.
Меня хватило только на два глотка. А что вы хотели?! Горло жжет!!! Он уселся на корточки метрах в двух напротив меня.
- Ты? С охранниками? И как они разрешили?.. а впрочем, глупый вопрос. Тут как раз вспоминали, как мы с тобой познакомились… - Закуриваем. -
Кажется, это было в конце прошлой зимы. На меня тогда впервые обрушилась эта жуткая депрессия. Я не мог спать. Почти ничего не ел, но зато ежедневно напивался в хлам. Не то чтобы мне хотелось умереть, но и смысла в собственном существовании особенно не видел.
Скорее всего, была суббота или воскресенье, так как в клубе, где я сидел, все места были заняты. У меня двухместный столик, доставшийся мне как завсегдатаю. У посетителя, пришедшего сюда впервые, шансов занять место не было часов с шести вечера. Я добивал литровую бутылку Текилы.
Было тогда так тошно, что я почти плакал, и в этот момент мне на плечо легла рука. «Можно к Вам подсесть?». И причем такой вежливый голос был…
 - А че, у меня обычно не вежливый голос?! ИК-ИК!!! Упс, что- то я разикался, дай-ка еще глотнуть – Смеюсь, но протягиваю бутылку. Считаем: один, два, три, четыре… пять! Пять глотков… Молодец. Я пробую побить рекорд… Бррр… Меня хватило уже на три глоточка… Ну как же горло-то жжет!!!
Просмеявшись продолжаем…

- Я тогда кивнул головой, мол, садись. И передо мной нарисовалось это чудо! Если думаете, что сейчас он смешно выглядит, то ошибаетесь! Свитер -  на пузе изображена пчелка, которая в лапке держит горшочек с медом. Из под стола торчит нога в синих тренировочных с вытянутыми коленками. Ансамбль завершали вязаные носки из собачьей шерсти и домашние красные тапки с цветочками.
Как был пройден фейс- контроль этого довольно престижного клуба, ума не приложу!
С важным видом он достает сигару и от свечки со стола раскуривает ее. «Привет». «Привет». Так и познакомились... Ох… Кхе-кхе… Уф… что-то мне не хорошо… – Ко мне опять тянется рука, наверно опять хочет выпить. Ну что ж делать, от души отрываю, но даю... - Знаете… скажу честно, я уже был не первой свежести, когда поднимался на крышу, а с Хеннеси меня что-то совсем накрыло… - Бутылка вернулась назад… Жидкости в ней меньше половины… наверно он сейчас много отглотнул… У меня маленький глоточек, с большего, прошу прощения, я просто вырублюсь…
 - ХА-ХА!!! Слабак!  А че, у нас сегодня вечер воспоминаний? Вспоминаешь, что было год назад. Ты что, до сих пор не можешь забыть? – Бодрячок, блин, сказал бы я тебе, если бы мог… - Чего ж ты раньше-то молчал? Скрытная твоя душонка!  Уж поверь мне, это твоя меньшая из проблем. Хотя если еще раз хочешь потравить себя, то всегда рад помочь. – И чего он так кричит, весь Арбат разбудит… и без него плохо…Ладно уж пускай расскажет, я хоть в себя попробую придти…

ОНА.


У меня кончились сигареты, он дает мне Lucky Strike американского производства и  начинает рассказ.
- Прошел целый год, но я согласен с тобой, Она стоит того, чтобы тосковать до сих пор... Ой, слушай, а помнишь, как закончилась та ночь в клубе, ну когда я к тебе подсел? Вот здорово было! Ты тогда совсем пьяный был, почти как сейчас, и случайно выбил из рук бокал, у какого-то здорового мужика. Он тебя за шкирку тащил на улицу объясняться. Хе-хе.
Пока он тебя там пинал у черного входа, я стоял за дверью и смотрел. Знаешь, чем ты мне понравился? Помнишь, когда он устал выпускать пар и повернулся, чтобы вернуться в клуб, ты не в силах подняться на ноги, на четвереньках разогнался и со всей дури ударил его между ног!!! – Этот гуманный рассказчик аж подпрыгнул на месте от удовольствия -  Класс!!! Как он корчился! Кстати, я тебя вовремя увел оттуда, его друзья подошли минуту спустя. Так что, спасибо мне скажи, а то бы вряд ли тут здоровеньким сидел. Хе-хе. – Я улыбнулся, а действительно ведь было весело… - Кстати, та частная клиника, куда я тебя отвел, была не дешевенькая.
- Да, да… - странно, но эти воспоминания, начали потихоньку возвращать мое сознание в реальность. - А не плохо меня тогда залатали. Вставили выбитый зуб, вправили нос, на руку гипс положили. А! Еще ребра перевязали. Чинили капитально. – За это напополам мы осушили бутылку. – Мной занималась великолепный доктор, несмотря на то, что ей было около 24. Видно было, что не одного бандита она поставила на ноги. Хоть один глаз у меня и не открывался, но я ее сразу заметил.
- А как на ней смотрелся этот коротенький белый халатик? Не у тебя одного слюни потекли. – Я злобно покосился в его сторону. - ХА! Давно знаю эту клинику, но это сокровище, судя по всему, работало там недавно. Раньше ее я там не встречал.
- Шикарные прямые черные волосы до середины спины!
- Спина отдельная тема: осанка царицы!
- Согласен, а грудь! Высокая, упругая, размер второй или третий, так и смотрит на тебя! – Я смеюсь, он делает непотребные движения тазом. – Ну а попка? – Вместо ответа он схватился руками за воображаемую попку и продолжил свои похабные движения, добавляя к ним дикие завывания.
- Помнишь, ты меня тащил полусогнутым, поэтому поздоровался поначалу я с ее ножками. Сколько в ней росту, сантиметров 175? Так поднимая свой единственный видящий глаз от носков туфель до того места, откуда собственно эта красота растет, я чуть шею не сломал.
- Ага! Ты тогда был вылитый Квазимода! Слушай, у тебя что, больше ничего нет выпить?
– Я думал хватит… - Согласитесь, что пол  литра  Хеннеси на двоих в можно растянуть хотя бы на час.
- Ничего Вам жалкие людишки нельзя доверить! На! Из старых запасов! – Из кармана шубы Он достал какую-то старую бутылку из зеленоватого стекла. Этикетка оборвана, так что непонятно какое пойло предлагается. Но после того как пробка была сорвана, над нашей крышей потянулся аромат райского сада, и влага красной темноты стала пахнуть мечтой. Мы закрыли глаза от удовольствия… советую и Вам поступить так же. Точно не хотите присоединиться? Ха! Так кто же Вас теперь пригласит! Хе-хе-хе… Неловкая улыбка, глаза в пол, простите… - Даже не спрашивай, что это за напиток и откуда он, если узнаешь, потом спать не сможешь. Так что просто наслаждайся!  - Пьем маленькими глоточками. Блаженство.      
- Не помню, я ее первый пригласил или она меня? – спросил я у тлеющей сигареты в руке.
- Как вы, людишки, любите выражаться: НИЧЕРТА ПОДОБНОГО! Эту зеленоглазую стерву первым пригласил я! Прикинь, она мне отказала! – В сердцах блондинчик сорвал беленькую шапочку и кинул под ноги на влажный гудрон. - Кому она отказала?! Мне!!! Если бы я рассказал про нее дяде, он бы с небес сразу упал на землю. Таких он любит. Вылитая Ева! – Заржали как сивые мерины, и выпили по глоточку за красавицу прародительницу.
- Вспомнил, она дала свой рабочий телефон и сказала, чтобы сразу обращался к ней, если опять с лестницы упаду. – Воспоминание как советская сверхновая субмарина  с гордостью всплыло в моей памяти.




КВАРТИРА.



Третий час ночи. Все швы наложены, бинты повязаны, гипс, новый зуб – все на местах. Молоденькая медсестра помогает мне дойти от хирургического кабинета до выхода из клиники.
- Простите, сколько с меня и могу ли я оплатить лечение завтра? – говорить мне больно, челюсть сильно ушиблена жестким ботинком.
- Все нормально, счет уже оплачен вашим другом. – Киваю в ответ.
Мы доковыляли до выхода. Там стоит и улыбается мой новый знакомый. К его одежде добавился плащ с капюшеном и моя дубленка в руках.
- Спасибо сестра, дальше я уж сам его доставлю. – Я перевешиваюсь с ее плеча на него. – Ну что, живой? Поехали, я тебя довезу до дома.
На улице темно и холодно. Проходим несколько десятков метров до более оживленной улицы. Он поднимает руку и останавливает девятку.
- Ты где живешь? – спрашивает он, одной рукой держа дверцу, другой, подпирая меня.
Я называю адрес и, после недолгих торгов, садимся в машину, он на переднее, я на заднее сиденье.
Ночь. Машин почти нет. Водитель едет быстро и на каждом светофоре при торможении, я ударяюсь о переднее сидение. Ссадины, сломанные кости, шрамы горят огнем, рождая воспоминания о нанесенных ударах. Алкоголь почти выветрился и шок прошел, осталась только боль. Хочется плакать.
Я закрываю глаза и падаю виском на стекло дверцы. Опустошенный и усталый, ни о чем не хочу говорить. Всю дорогу молча слушаем попсу по радио. После двадцати минут мучительной поездки добираемся до подъезда. Поднимаемся на этаж, в темноте открываю дверь здоровой левой рукой.
- Входи, будь как дома. Можешь располагаться в большой комнате. В холодильнике должно быть что-то поесть. 
Небольшая двухкомнатная квартира, порядка тридцати квадратов. Я снимаю ее у доброй бабуси, которая раз в месяц приезжает за квартплатой и затем, чтобы посмотреть в каком состоянии дом. Милый низенький седой человечек, я покупаю ее хорошее расположение тортиком и печеньем вот уже два года. Бабуся должна приехать не раньше чем через две недели, боятся нечего.
Я холостяк, который никогда не задумывался о создании семейного гнездышка, поэтому в моей пещере жуткий беспорядок.  Грязные вещи вперемешку с чистыми валяются по всем диванам, стульям и креслам. Уборку делаю всего один раз в месяц перед приходом хозяйки.

Отфутболиваю разбросанную по всему коридору обувь. Наступив на пятку, снимаю один, а затем другой ботинок, тут же на тумбу бросаю дубленку. Захожу в ванну, чтобы смыть остатки крови и слегка освежиться. Сбрасываю с себя порванный свитер, окровавленные брюки, рваные носки, трусы.  Под душ мне врач запретил вставать, поэтому пришлось оттираться с помощью влажной мочалки. Кое-как вымывшись, одеваю на голое тело халат и иду присоединяться к новоявленному другу на кухню. Он уже освоился и за обе щеки уплетал разогретую в микроволновке курицу-гриль.
- Там еще пицца должна быть в морозилке.
В ответ он промычал что-то с набитым ртом и показал на печку. В ней разогревалась пицца. Смышленый, хозяйственный, бесцеремонный.  Интересно. Включаю электрический чайник. Корячась, режу хлеб и присоединяюсь к трапезе. Плевать, что два часа есть нельзя. Хоть и больно жевать, но на меня напал жуткий жор. Такое ощущение, что я несколько дней ничего не ел. Он перемазался в жире не меньше моего и, встретившись глазами, улыбаемся. Мы – два голодных поросенка.
- Денис. Прости, что руки не подаю.
- Ничего. Алекс. – Он поднял руку в индейском приветствии.
Курицы явно не хватило, чтобы набить желудки. От нее остались одни косточки, и мы одновременно покосились в сторону разогревшейся минут пять назад пиццы. Руки сполоснули. Я мою тарелки, Алекс режет пиццу. Чай разлит по чашкам, едим уже в нормальном темпе, без спешки.
- Кто ты и чем занимаешься? Учишься?
- Я Бог. – Алекс сказал это как само собой разумеющееся, запивая чаем не по детски откусанный кусок.
Я смотрю на него, не мигая. Советского покроя треники, этот дурацкий серый свитер с пчелой. Маленький псих или глупый шутник?
- Слушай, пацаненок, я вообще-то верующий. Спасибо, конечно, тебе за все, но будь поосторожнее на поворотах. Я все-таки не какой-нибудь твой одноклассник, с которым можно прикалываться.
- Да знаю я кто ты, работник сферы «я запудрю Вам мозги». Тебе 22 и ты считаешь, что для своего возраста ты прожил очень насыщенную и интересную жизнь, которую мало кто смог бы выдержать. – Окончание фразы он произнес зевая.
Я терпеть не могу вранья и хамства, и уж тем более, когда врут и хамят на такие темы, да еще со скучающим видом. Но все же, откуда он знает, сколько мне лет? Может, просто угадал. 
 - А что, твои родители не беспокоятся, почему тебя так поздно нет дома?
- Я уже давно живу один. Можно я свитер сниму, а то жарко у тебя? – И он стянул его через голову, оставшись сидеть в одних тренировочных. Его 16-ти летнее тельце было поджарым и довольно спортивным. Каждая группа мышц была развита, хотя он, конечно, был далеко не атлет.
- Ты что, сбежал из дома?
- Ну, можно и так сказать. Очень уж мне хотелось поскорее пообщаться с людьми.
- У тебя хоть деньги есть, а то давай я тебе дам, у меня есть немного. – У меня дома лежало около тысячи долларов, а так же около того на банковском счету.
- Нет, спасибо, мне твоя пара штук погоды не сделают. Хе-хе. – Он ехидно засмеялся. -
Это кто еще кому может помочь!
Алекс достал из кармана бумажки и вывалил их на скатерть. На столе лежали скомканные тысячерублевки, доллары, евро, фунты стерлинги. Денег там было тысячи на полторы долларов. Из другого кармана он вытащил несколько кредиток. Крайне странно, у подростка, в полу бомжевой одежде денег в кармане больше, чем у среднестатистического бизнесмена. Не похоже, чтоб он их своровал, кредитки блокируют при краже, так что они в кармане ни к чему. Хотя кто его знает. А как он попал в ночной клуб? Там была вечеринка без подростков, да еще к тому же фейс-контроль на дверях.
- Заинтриговал я тебя? Знаешь, что мне папа про людей говорил? Вы не имеете моральных устоев, культуры никакой, в общем, вы как животные. Не знаю, сколько живу среди вас, ничего плохого вы мне не сделали. Конечно, вы глупы, но  с вами весело! – Алекс говорил с азартом,  доедая последний кусок пиццы. – Вот взять хотя бы тебя. Отличный парень. Правда, живешь как-то бесцельно, но, в общем-то, у тебя нормальная полноценная жизнь,  интересная работа, умеешь отдыхать. Самостоятельный опять же.
Я молчу. Впечатлений мне на сегодня хватило, но то, что он сейчас городит, ставит мой мозг в позу рака. Я ничего не понимаю. О чем он? Кто он? Что ему надо? Может быть он - шпана окрестная и ждет когда я усну, чтоб вынести все из моей квартиры, или же отпрыск нового русского, желающий показать папе свою самостоятельность? Такое ощущение, что он и вправду кое-что обо мне знает. Может быть, он не просто так ко мне подсел в клубе. Пожалуй, стоит проверить.
- Ты ведь не просто так ко мне в клубе подсел?
- Хе-хе. Ты меня раскусил. – Он опер подбородок на запястья. – Да, я некоторое время за тобой наблюдаю. Ты мне понравился, и я решил с тобой познакомится.
- Так кто ты и что тебе нужно? – Мне стало не по себе. Я имею некоторое представления о том, как действуют воры. Он вполне мог оказаться засланцем. 
- Я устал повторять тебе. Что до тебя доходит только с десятого раза!? – Голубые глаза Алекса горели злобой.
- Я тебя предупреждал, чтоб ты больше чушь не нес. Я хоть и в гипсе, но такому щенку как ты, задницу надрать смогу. – Я встал из-за стола. Понимаю, что передо мной сидит маленький участник какой-то банды, который, пользуясь моими травмами, нагло издевается надо мной. Отрезая путь к отступлению, угрожающе двигаюсь на него. Он тоже встал и сделал шаг назад к окну.
- Попробуй! – На лице улыбка, глаза горят. Он убирает длинные волосы с лица.
Подхожу к нему в упор. Алекс стоит с опущенными руками и продолжает улыбаться. Ростом он ниже меня на полторы головы и я чувствую его дыхание на уровне груди. Бью левым коленом в область паха, при этом левой же рукой хватаю за волосы. Действие занимает долю секунды… я проваливаюсь вперед, при этом его даже не задев. Передо мной  ночной вид из окна и только. Оборачиваюсь. Он стоит за моей спиной, скрестив руки на груди. Белые зубы, голубые глаза. На рядом стоящей стиральной машине нащупываю скалку. Делаю шаг к нему и три резких удара своим новым оружием. Передо мной опять никого. Он стоит справа в упор. Пытаясь вспомнить борцовские приемы, хватаю его, но ловлю воздух. Он уже в дверях кухни.
- Может, хватит? Как видишь, если бы я хотел тебя ограбить, мне бы не составило труда вырубить тебя.
Да, это так. Я сам не плохой боец, но то, что я ни разу не смог до него докоснуться, меня ставит в тупик. Сломанная рука горит огнем. В глазах темнеет.
- Денис, давай присядем, поговорим нормально. По-моему хватит проверок.
Садимся за стол по своим местам. Во мне клокочет злость, обида и боль. Я смотрю на него зверем.
- Если тебе так проще, то воспринимай меня как парня, отдыхающего далеко от дома.
Если бы он хотел мне вреда, то вполне мог сотворить что-нибудь уже давным-давно. Похоже на этот счет можно расслабиться. Но как же обидно!
- Ладно, Алекс, прости. Я был не прав. Ты что владеешь кун фу или еще чем-нибудь в этом духе?
- Ха-Ха-Ха! Я просто шустрый. – И он так весло рассмеялся, что я захохотал вместе с ним. Я расслабился, от души отлегло. Он нормальный парнишка, хотя и с большими странностями.
- Слушай, Дениска, а как тебе твой лечащий врач, ну та красавица, которая руководила твоим лечением? – Он хитро прищурился.
- Да ничего, а что?
- Было бы здорово с ней переспать!
- Согласен. Ладно, допивай чай и пошли спать, а то денек был не легким.
 - Окей.




ЗНАКОМСТВО.

Подул холодный ветерок. Поднимаю воротник куртки. Не хватало мне еще простыть на этой крыше. Затылок и уши полностью закрыты, шляпа греет макушку. Так-то лучше. 
- Дай еще сигаретку, пожалуйста. Через месяц мне нужно было явится на осмотр и снять гипс с повязками. В ту пятницу я даже не заходил к охранникам. Спускаясь в лифте, по мобильнику набрал ее номер и записался на прием. Свой старенький 911 порш, пригнанный недавно из Германии за пять тысяч баксов я оставил на рабочей стоянке.
У нее в этот день была ночная смена. В клинике меня встретила милая улыбка на рецепшене и объяснила, как пройти в нужный кабинет. По всей длине коридора стояли большие вазы с живыми цветами. Одна из ваз недосчиталась трех красивых цветочков.
В последний раз таким франтом я выглядел, когда заключал самую большую сделку в своей жизни (благодаря которой и смог себе позволить приобрести немецкого глазастого шустрика). Дорогущий костюм, зеленый галстук, переливающаяся металлом сорочка, гипс на правой руке... Меня встретил холодный зеленый взгляд, сквозь небольшие очки.
- Надо думать! – Замечание ехидное, но правдивое. Он стоял уже давно, а мне надо размять закоченевшие ноги. Стоя глотаем бальзам.
- Ее рабочий кабинет был довольно просторным. Она сидела за большим дубовым столом, и что-то печатала на плоском мониторе в своем сексапильном халатике. Все стильно, модно, аккуратно.
Цветы держал как  в первом классе на первое сентября!.. Кстати, красными были не только цветы, но и моя грустная физиономия. И как назло даже слово сказать не могу, а ведь речь такую заготовил.
- Не понимаю я вас, Черноголовые! Я бы сразу подбежал, сорвал пуговицы с халата и… - Опять непотребный танец тазовой областью.
- Тебя отшили.
- Ах, ну да… - Как я его! Не в бровь, а в глаз! Хе-хе.
- Минуты две молчали. Я так в дверях и стоял, по-моему, даже до конца их не закрыл. Когда мне в пятый раз  пришла мысль, что надо сматываться, она нарушила молчание. «Вы не будете против, если я включу в стоимость вашего осмотра эти цветы из нашего коридора?». Я пожалел, что у меня нет с собой пистолета, чтобы застрелится. Скороговоркой выпаливаю: Да, да, конечно, сколько с меня? Лезу зачем-то за бумажником в карман… Останавливаюсь... Дайте мне пистолет! Пристрелите меня! Капните мне на лицо водичкой, чтоб она мгновенно превратилась в пар – это доведет унизительную пытку до предела!
Наконец она слегка улыбнулась, сняла очки и встала. Жестом пригласила пройти в центр кабинета. Я лепечу: к-к-куда можно поставить ц-ц-цветочки… это В-вам. Вручаю так, как будто поздравляю ветерана с днем победы. «Спасибо, но от оплаты Вы этим не отделаетесь». Киваю смиряясь. Глупо улыбаюсь.
Верхние пуговицы халата расстегнуты, и чуть-чуть видна ложбинка между грудей. Слегка загорелая кожа – идеальна. Она вдыхает аромат моих цветочков! Лепестки слегка прикасаются к ней. Волнение смущения потихоньку перерастает в волнение страсти. Не отрываясь, смотрю, как лепесток с цветка падает ей на грудь. Погодите, не стреляйте! Я хочу еще немного на это посмотреть!
Она заметила, куда я так пялюсь, быстро повернулась и резким движением положила цветы на стол.
- Да ты хам! Как ты мог! Гореть тебе в аду! – Он заливается истерическим смехом, возможно и Вы улыбаетесь, но поверьте, мне тогда было совсем не до смеха!
- Несколько секунд она стояла ко мне спиной. Потом повернулась с серьезным выражением лица. «Раздевайтесь. Надо Вас осмотреть». Между нами, как мне показалось, пробежал ток и я понял, что она тоже немного смущена. Улыбнулся. Разделся.
- Слушай! Какие детали! Ты не представляешь, как забавно их слышать именно сегодня! Ну и как она отреагировала на твое обнаженное тело? Ты же у нас крепыш! – С издевательским видом он продемонстрировал несколько поз культуристов. В этой мохнатой белой шубке это походило больше на заигрывание педика. Весело, блин!   
  - ХА! Ты кстати прав, тут уж я поиздевался. Стою значит в одних трусах, она подходит со своим статоскопом послушать, как у меня там внутренние органы работают. Прикладывает его к груди, а он сволочь холодный! Я дергаю грудной мышцей, причем так, что статоскоп, выскакивает из руки, и ее пальцы касаются моего соска. Я пристально смотрю на нее. От моего смущения ничего не осталось. Она робко, как школьница поднимает глаза и виновато смотрит в мои. При этом пальцы остаются на соске. Я улыбаюсь шире, она потихоньку начинает краснеть и, очнувшись, отдергивает руку. Отворачивается и почти бегом идет к себе за стол.
- Ей Богу! Как дети малые!  - Мы с ним полу лежим на нашем пенопласте. Смотрим на красный фонарь над головой.  Пьем. Хихикаем. Подобное хихиканье у нас рождает очередная победа одного из нас над новой девочкой. Хихикаем частенько.
Вы уж простите, что не упоминаю про те моменты, когда один из нас удаляется справить нужду. Как-то не литературно это, что ли. Просто мы уже третий раз идем за будку помочиться. Хоть и ненужная, но все же информация. Вернулись. Закурили. Продолжаю.   

                Я и Она.


«Сейчас зайдите к хирургу, он снимет гипс и повязку с ребер. Внутренние органы в порядке и в целом вы поправились. Одевайтесь». Она дает мне какую-то бумажку, исписанную красивым, абсолютно не врачебным почерком с номером кабинета. «До свидания».
Одеваюсь. Выхожу. Иду к хирургу. Он снимает с моего тела все лишнее, желает больше не попадать в переделки. Прощаемся.   Иду по коридорам, а всем своим существом чувствую ее. Она за стенами, она там.
На автомате без стука захожу в кабинет. Красавица смотрит на меня опять тем же взглядом смущенной школьницы. На этот раз зеленые глаза слегка удивлены, слегка добры, слегка испуганы. «Ч-что-то случилось?». Да, случилось, отвечаю я, теперь я без тебя не смогу. Она поворачивается к монитору, резко что-то начинает набивать на клавиатуре. «В смысле?». Подхожу к столу. Она встает мне на встречу. «Что та…?». Прижимаю ее к себе и целую.
- Вау! Е-Е-Е!!! Грамотно! Моя школа! – Алекс машет руками, как будто бьет невидимого противника. – ДА! ДА!
- Она лежала спиной на моей левой руке около минуты… Дай глотнуть, - Глотнул. – Я был счастлив каждой клеткой своего тела. Никогда со мной такого не было. Потом она робко обняла меня за шею, и после этого меня прорвало. Не размыкая губ, быстро расстегиваю все пуговицы на халате (откуда только взялась такая скорость в пальцах!). Сбрасываю униформу на пол и сажаю ее на стол. Все бумаги, ручки, скрепки летят вниз.
На ней осталось только черное нижнее белье и белые туфли. Небольшой лифчик поддерживает только нижнюю часть грудей. Набухшие соски выпирают сверху. Через мгновение мой пиджак с галстуком полетели так же на пол. Чтоб не терять времени срываю к Чертям Собачьим рубашку, при этом пуговицы выстреливают в разные стороны. Она тем временем успела расстегнуть ремень и спустить с меня штаны с трусами. Не заморачиваясь с лифчиком просто спускаю его ниже. Боже мой! Какая же у нее восхитительная грудь!.. – Щелчком пальцев прошу еще раз подержаться за бутылку.  -  Пока я снимал с нее трусы, она, крепко взяла мой член в руку и начала им водить по внешней стороне своего бедра, животу, по столу. Потом опустилась на пол на колени, руками помогая мне выпутаться из штанин, а языком ласкала член. Да приятель, скажу я тебе, такого удовольствия никогда в жизни не было.
- ЭЙ! Ты так живописно все рассказываешь, что у меня встал! Давай сделаем перерыв на выпивку. – Прервались на выпивку. Глотнули, кстати, довольно много. – Порнуху писать не пробовал?
- Иди ты в баню! Я тебе душу изливаю или что?! Могу этот момент опустить.
- Нет уж, будь любезен, расскажи, какая эта зеленоглазая в сексе. Реально, сам хочу ее трахнуть!
- Рискни здоровьем! – Лежа на пенопласте, мы уперлись лбами друг в друга со зверским оскалом. Через пару секунд он расхохотался. – Ладно, прости, виноват, исправлюсь. Продолжай. – Он протянул руку. Пожатие. Снова мир и покой. Продолжаю.
- Оставшись стоять в одних носках, еще минуту наслаждался оральным сексом. Чтобы избежать быстрого окончания, взял ее за ягодицы и в той же позе, в какой она была, поднял над собой. Опуская ее, языком провел от низа живота до шеи. Каждая мышца моего торса чувствовала след от горячий влаги, оставляемый, спускающимся по мне влагалищем. Как-то само собой мой член вошел в нее. Так мы и остались: я стою, она, обхватив меня ногами, висит на члене. «Дверь» прохрипела она. Я только тогда заметил, что дверь осталась приоткрытой. Не меняя положения, бьющуюся в оргазменных конвульсиях, я донес ее до двери. Закрытие произвел, упав на нее спиной, все остальные части тела были заняты. Еще несколько криков, рывков и мы одновременно кончили. По моим ногам потекла обжигающая влага. Обессилев, мы упали на пол.
Как наступило утро я помню урывками. Тогда мозг мне был не нужен, и память тоже. Мы были вне пространства и вне времени. Нирвана.
- Подрочить что ли?  - я его легонько бью в плечо, он отвечает тем же. Хохочем, идем писать. Прошу заметить: не дрочить, а писать. Возвращаемся, пьем еще по чуть-чуть.


ХАНА.

По моему взгляду он понимает, что пора устроить перекур. Устраиваем.
Вечером в субботу я позвонил ей на мобильный. Договорились встретиться на Пушкинской площади около памятника в 21-00. Подъехал на своей машине. Она немного удивилась, увидев меня в стареньком поршике. «И что, она действительно еще ездит?», спросила очаровательная улыбка. Мне ее по запчастям собрал в Германии знакомый эмигрант авто-слесарь, честно признался я.
Она предложила поехать в свой знакомый ресторанчик, который оказался очень небольшим, тихим и уютным. Стол был заказала заранее. Там было все красного цвета: скатерти, салфетки, шторы, коврики, лампы. Все было теплым мягким красным.
Я помог ей снять шубу, и передо мной предстала не привлекательная девушка-врач, а супер модель. Черное легкое платье эротично облегало тело. Скорее оно держалось не на тонких лямочках, а просто лежало на высокой груди. Спина была полностью открыта и бороздка между мышцами шла почти по всему позвоночнику. Еще раз повторюсь – спина царицы. Ну а то, как платье подчеркивало ее очаровательные бедра, я просто не смогу передать. На шее висела золотая цепочка, должен сказать, на нее золота не пожалели, а на цепочке кулончик в виде цветка из бриллиантиков (ничего в этом не понимаю, но смотрелось роскошно).
Сначала я обомлел ото всей этой красоты, а потом напрягся, и было от чего. Когда я ее первый раз увидел, она показалась мне молодой умницей и красавицей, а теперь выясняется, что она еще и далеко не бедная… Сразу в голове проскочила мысль о том, что я отношения с ней просто не потяну. Денег не хватит!
- Конечно, твоих денег тебе и самому не хватает! ХА!  - Он сидел на своей уже не белой шапочке, опершись локтями на колени, и смотрел мне прямо в глаза. - Ты хоть знаешь кто ее отец?
- Да. В тот вечер Она много про себя рассказала. В Москву она приехала из Владивостока. Там она жила с матерью. Появилась на свет в результате командировки ее будущего папы. Он у нее какой-то всемирно известный врач. Официально он дочь свою не признал, так как не хочет устраивать скандала в собственной семье, но все же помогал ей. Постоянно приглашал к себе в гости в Москву, часто брал на работу. Потом, видя ее любовь к медицине,  устроил в лучший ВУЗ к лучшим преподавателям. Таким образом, Она очень быстро выросла как профессионал. Теперь работает в его клинике.
Ее машина – новенький Крайслер, квартира – центр Москвы, одевается принципиально только в Париже, Лондоне и Риме (и это не торговые марки!).
- Не девушка, а мечта поэта! – умеет же он так ехидно и противно смеяться!
- Да пошел ты!
- Сам пошел! – Сцепились и покатились по гудрону. Боролись несколько минут, причем не на шутку, а действительно старались задавить друг друга. Но  мы сделали одну непростительную ошибку, которая нас и остановила в итоге: зацепили полупустую бутылку с божественным напитком, стоящую в сторонке и она опрокинулась. Все наши усилия были брошены на спасение жидкости. Глаз-Алмаз, Руки-Молнии. Спасли почти все.
Итак, вытерев собой все лужи в округе, перепачканные, сидим на пенопласте по-турецки,  курим, попиваем спасенное. Тихо и мирно наблюдаем рассвет.
- А что ты ей про себя рассказал?
- Да, что мне было рассказывать… Ее судьба конечно трагична, хех, но я, к примеру, своего отца не помню, а кроме обычной борьбы за выживание ничем интересным в жизни не занимался.  Она спрашивала про то, скольких девушек я «знал», а что мне ей было отвечать? Правду?
- Ха – Ха – Ха! А почему бы и нет?!
- Да потому, блин! Чем больше с ней находился рядом, чем дольше мы говорили, тем хуже мне становилось. К концу вечера я понял, что и яйца выеденного не стою. Она мне говорит, как трепетно относится к выбору кавалера, и что я у нее был третьим за всю жизнь. Говорит, что сама была в шоке от своего поведения прошлой ночью – я понимаю, какая я ****ь бессмысленная. Она рассказывает о своих планах по повышению квалификации и дальнейшей работе за границей – я понимаю, что я нищий оборванец. Она говорит, что хочет добавить к знаниям английского, немецкого и французского языка еще и итальянский с испанским… - я бесцельно слоняющийся по жизни идиот.
Дерьмо я на палке, да и только.
- Прости, друган, но это правда. – Не в бровь, а в глаз…

Ресторанчик.


У памятника много народу. В большинстве своем это влюбленные парочки или ожидающие свою вторую половину. Места для парковки нет. Движение интенсивное, время на раздумье, о том, куда припарковаться нет. Мне повезло, синий Пежо отъезжает, а я первый претендент на его место. До ее прихода осталось 5 минут, она обещала не опаздывать. Ровно в 21-00 она выходит из перехода. Я огляделся, все стоят с цветами. Жалею  о том, что поленился заскочить в цветочный магазин. Выхожу из машины и машу рукой.
- Вероника, я здесь!
Она увидела меня и улыбнулась. На ней белая гладкая длинная шуба с большим пушистым воротником. Черные волосы особенно шикарно лежат поверх белого меха. У меня такое чувство, что все это происходит не со мной. Я знал много красивых женщин, но к ним я испытывал скорее спортивный интерес. С Вероникой все не так. Она ангел, спустившийся с небес,  чтобы показать мне всю красоту этого мира. Ее голос, движения, взгляд – это открытия, откровения. Такого мир еще не видел! Я горд тем, что нахожусь рядом с чудом.
Сев в машину мы поздоровались, но к моему удивлению, она не поцеловала меня. Едем. Несмотря на древность модели, порш у меня еще ой как шустрит. Я быстро переключаю передачи и машина то резко сбрасывает скорость, то за несколько секунд превышает рубеж ста километров в час. Создается впечатление, что мы на американских горках, и я вижу по улыбке, ей это нравится.
Мы едем в ресторанчик. По ее словам он не большой, но уютный. Столик заказан заранее, это конечно хорошо, но могла бы сначала спросить моего согласия. Мы почти не разговариваем, я выжимаю всё из мотора, она улыбается и смотрит вперед. Добрались до места минут за пятнадцать, это, учитывая вечерние пробки. На парковку ресторана мы влетели с лязгом покрышек. Мотор выключен. Переводим дух.
- А ты лихач.
Улыбаемся друг другу.
Я выхожу и помогаю выйти ей. Каждое движение вершина грации и вкуса. Нас встречает швейцар, здоровается, называя ее по имени. Помогаю снять шубу, никогда не замечал за собой склонности к джентельменству. Что со мной случилось? Вероника обворожительна. Проходим к столику. Он расположен у окна в отдельном уголке. Очень уютно и удобно. Заказали себе по фирменному блюду и вино. С удовольствием ловлю восхищенные взгляды мужчин, обращенные на Веронику. Многие взгляды принадлежат мужчинам со спутницами. Она тихо кашлянула.
- Денис, ты мне нравишься, но я не хотела, чтобы ты думал, что я такая, какой была прошлой ночью. Эта была ошибка.
- Мне прошлая ночь очень понравилась и я ни сколько не жалею о том, что она была.
Она нервно теребит салфетку. Потом переводит взгляд на меня.
- А я жалею.
Все мечты, и ожидания, в один момент превратились в горькую отраву. Я смотрю ей прямо в глаза. В них нет ни тени сомнения. У меня жуткое, до боли знакомое ощущение. Меня использовали. Она не перестала быть ангелом, но теперь я вижу в ней не спасение, а кару. Голос мой глухой и хриплый.
- Вероника, прости.
- Ничего, я тоже виновата. Расскажи мне о себе, ведь я ничего о тебе не знаю.
Рассказываю, но то, что я говорю, не имеет никакого смысла. Она даже не вникает в слова. Я студент, отвечающий экзамен всезнающему преподавателю. Снисходительная улыбка и легкие кивки головы. Начинаю ловить себя на мысли, что жизнь моя вовсе не так интересна, как казалось раньше, и уж тем более не интересна ей. Мои успехи? А что в них особенного. Чем хвалюсь? Сделал один раз что-то лучше других? Медаль, может, за это хочешь? Все. Я осекаюсь. Хватит, у меня тоже есть гордость.
Прошу в ответ, рассказать о себе, о планах, о перспективах, о мечтах.  Экзаменатор говорит об идеальном варианте жизни, об абсолютно правильных поступках без единого промаха. Я думал, что знаю этот мир и могу справиться со многим, но Вероника рассказывает про то, о чем я никогда раньше не задумывался. Беспомощный котенок, маленький мальчик, имбицил. Что ты здесь делаешь? Трахай малолеток, да замужних развратниц! Не суйся. Забудь.
Приглашаю ее на танец. Играет тихая приятная музыка. Мы одна танцующая пара на весь ресторан. Все взгляды устремлены на нас. Ее черное платье, я в небесного цвета рубашке с широким воротом и черных классических брюках. Мы прекрасная пара. Все это заметили и с умилением смотрят на наш танец. Музыка закончилась, нам аплодируют посетители, официанты, музыканты. Только я знаю, что второго танца, скорее всего, уже не будет.  Садимся на свои места.
Ее руки лежат на столе. Я тянусь к ее пальцам. Накрываю их ладонью. Она смотрит на меня холодным укоризненным зеленым взглядом. Как от огня отдергиваю руку. Смотрю в окно. На улице темно. Изредка  проезжает какая-нибудь машина.
- Может быть пойдем, а то время уже одиннадцатый час.
Я еще раз смотрю ей в глаза. Она отдает отчет словам и поступкам. Все понятно. Я проиграл в игру, в которой еще недавно считал себя победителем. Киваю в ответ. Просим счет, уходим. Домой едем, не превышая скорости. Молчим. Так горько мне давно не было. Что же мне это напоминает? Наверно это.

Мне 9 лет. Родителей постоянно нет дома. Я провожу много времени у тети. Она присматривает за мной, пока мама не придет с работы и не заберет домой. Вечер. В комнате, где я нахожусь темно. До сих пор не люблю свет.
Она  что-то готовит на кухне. По телевизору крутят клипы иностранных исполнителей. Начало девяностых. Еще популярны хиты восьмидесятых, простая мелодичная, добрая музыка. Я сижу под журнальным столиком. В руках зажженная настольная лампа. Мне грустно, тоскливо и одиноко. Я не понимаю, почему я один. Неужели я настолько плох, что совершенно никому не нужен? У меня нет друзей. Тетя не выпускает меня на улицу, боится, как бы со мной чего-нибудь не случилось. На прогулки со мной у нее просто нет времени, своих дел полным-полно. Жалость и одиночество. Одиночество и жалость. Слезинка падает на пластмассовый абажур лампы и мгновенно испаряется.
Мама и папа всегда кричали. Они почему-то не могли тихо говорить друг с другом. Через год ушел из жизни отец. Из моей жизни. С тех пор я ни разу его не видел.
Да, тогда было тоже самое. Не долгое прощание у подъезда сталинской высотки, рукопожатие.
- Позвонишь мне завтра? 
- Конечно, позвоню. – Ухожу не оглядываясь.


И?

Он протягивает мне пачку. Прикуриваем. Протягивает бутылку. Пьем. Внимательно смотрит на меня своими голубыми глазами. Его волосы влажные, как и мои. Белая  прядь закрыла левый глаз. Видимо хочет услышать, чем все кончилось. Эту историю он знает, но не в тех деталях, что я описываю ему сегодня... До конца так до конца…
- Довез ее до дома. Договорились, что позвоню на следующий день… - Молчание длится секунд десять…
- И?!
- Что И?! Не позвонил! Часов в двенадцать ночи она мне звонит на мобилу… я не отвечаю. Потом с утра. Сбрасываю номер… Больше она не звонила.
- Ну ты и мудак!
- Через неделю, когда уже хотелось на стенку лезть, я набираю ей. Ответа не было. В течение нескольких дней безуспешно названиваю на мобильник, а потом абонент перестал быть доступным.
Где-то, через месяц, стал звонить ей домой. Дозвонился. Там ответил мужской пожилой голос, сказав, что Она переехала, и он не знает куда. Попробовал зайти к ней на работу, но меня не пустили на рецепшене. Сказали, что интересующий меня специалист находится в какой-то там командировке. Вот так…
- Больше ты не пробовал с ней связаться?
- Да, где-то спустя пол года я перезвонил по ее прошлому домашнему номеру, Ответил тот же пожилой голос.  Рассказал ему все начистоту. Если это был отец, то он мне мог дать зацепку, как ее найти. Внимательно меня выслушав, он сказал: «Молодой человек, простите, но в данный момент Вероника находится в Испании на стажировке. Я занят. Вы создали себе проблемы, так причем тут я?». С тех пор я больше не пытался с ней связаться… 
- Так вот почему ты с такой радостью соглашался гулять, кутить и развратничать в моей компании? Сколько же девок мы с тобой совратили за этот год? Штук пятьдесят на каждого точно пришлось! Хе-хе-хе! – Он задрал голову к небу и смотрел на пар, поднимающийся вверх от его дыхания. В этом положении голос немного хрипел.  - Я то думал, что ты крутой перец, а у тебя банальная просранная любовь, впрочем, это слабость всех людишек… но я прощаю тебе это лицемерие за твою веселую компанию…
Помнишь, назначая эту встречу, в SMS я тебе написал, что сегодняшняя ночь станет поворотной в твоей жизни?
- Ну да, что-то такое было, кстати, а почему крыша? Не май месяц все-таки, да и попасть сюда не легко.
- Здесь красиво и здесь я ближе к дому, а по поводу того, что сюда попасть не легко… Если очень захотеть можно в космос полететь! Ха-ха-ха! – я не очень понял, но он так заразительно засмеялся, что я подхватил. - Ох, как же я люблю исповеди! Ха-ха-ха!!!
В пять часов утра в утреннем небе над Новым Арбатом гремел закатистый веселый молодой смех двух законченных отморозков и алкашей.
Меня ничего больше не тяготит. Он получил то, что хотел. Мы свободны!
Доброе утро родная моя Столица! Доброе утро!
   


Киоск.


Где-то, месяц назад, считая от сегодняшней ночи, в знакомом киоске я спросил  свой любимый мужской журнал. Когда продавец отдал мне его в руки, дар речи просто пропал.
На обложке была она в голубом платье.  Быстро пролистываю  до страниц с фотографиями Вероники. На одной из них она в том же голубом платье, что на обложке. На двух других в сексуальном купальнике. После фотографий опубликована статья. Незаурядной личность, медицинская карьера,  огромный интерес к ней не только в научном мире, но и в шоу бизнесе. Писали, что красавица недавно защитила какую-то мудреную диссертацию. Упомянули и о большом количестве предложений от рекламных компаний.
После этого я не выходил из запоя недели две.

Молитесь, и будете услышаны.


Настал новый день. Остались две последние сигареты. Мы их подожгли. Он скомкал пачку и бросил под ноги. Мы уставились друг на друга, тупо ухмыльнулись, вскочили и стали гонять новую модель футбольного мяча по всей площадке крыши. Гол забил я. В падении вратарь пытался дотянуться до улетающей за периллы пачки - не хватило пары сантиметров. Он плашмя упал в лужу около перил.
- OUCH!!!
- YES!!! – Пачка отправилась в путешествие к земле.
- Ну что, добьем бутылку? – Он даже отряхиваться не стал. Бывшая белоснежная шуба давно уже похожа на мохнатую  половую тряпку
- Давай. – Я выпил первым. Оставшееся, допил собутыльник.
Стоя на самом краю крыши с пустой бутылкой в руке он спрашивает:
- Ну что, на кого Бог пошлет? ХА!
- Лучше не стоит.
- Ой, да не глупее тебя! Думаешь мне охота потом перед батей краснеть? За подобные шутки мне в свое время здорово навлетало. –  Стою с  глупой улыбкой. Смотрю на него, и тут меня скрутило от жутких судорог истерического смеха. Не в силах разогнуться падаю на пол. – Ничего смешного! Все равно они все там будут. – Я в истерике.  -  Ты, кстати, тоже! - Постояв с минуту,  Он подошел ко мне и начал пинать ногами. Обиделся, наверное.
- Все завязывай, пошли!

А вы что стоите, спускайтесь с нами, не останетесь же вы тут жить. Открываем дверь, спускаемся по лестнице. На последних ступеньках нас встречает охранник. Блондинчик с важным видом достает из внутреннего кармана какую-то корочку и бумажку с кучей печатей. Охранник козыряет и провожает нас до лифта. Странно, что его не смутило то, что на конкурсе самых грязных свиней и нерях мы заняли бы первое место!
В лифте нас сопровождает другой охранник. Я его знаю. Он с большим почтением переводит глаза то на меня, то на обладателя волшебных бумажек. Все. Теперь на работу пропуск могу не брать. 
На выходе из здания нам придерживают турникеты аж двое милиционеров. Я царь, не меньше! В доску обнаглев, подхожу к самому наглому из них (он меня в свое время на работу в пьяном виде не пустил) и стреляю у него не одну и не две, а целую пачку сигарет. Даже слова против не сказал, сволочь.
Выходим, закуриваем.
Прямо передо мной припаркована знакомая модель Крайслера. Инстинктивно начинаю оглядываться по сторонам.
Из–за спины выходит Она. Загорелая. Черные волосы собраны на затылке. Зеленые глаза. Эти добрые ласковые зеленые глаза. «Сколько можно тебя ждать? Ты что сутками работаешь? Почему такой грязный? Сменил профессию?» и ее лицо озарила добрая чуть смущенная улыбка. Так улыбается только она. Если у меня не пред инфарктное состояние, то что же это?! «Почему молчишь? Не рад Меня видеть?» испуганно пролепетала она.
Не в силах что либо сказать, перевожу глаза на Дружбана.
- Не смотри на меня! Сам оставлял ей рабочие координаты, когда документы в клинике заполнял.
Так же с открытым ртом перевожу стеклянные глаза на нее. Она испуганно потупилась в пол. Немного покраснела.

- Ладно, бывай! – Он хлопнул меня по плечу и пошел по улице в сторону центра. Я и она провожаем его глазами. Пройдя метров двадцать, он обернулся. – Если что новенькое будет, звони. Ну, или… ЖДИ SMS!


 



Часть 2. Вечное.(смотря божьими глазами)



Утро.

Он пришел домой, упал на кровать и закрыл глаза. К такому быстрому течению времени трудно привыкнуть за столь короткий срок. Все меняется очень быстро: день – ночь, ночь – день. Спать не хотелось, но чувствовалась жуткая усталость.
Рядом на кровати лежал пульт от музыкального центра. Кнопка «Start» и играет группа «Europe», песня « The Final Countdown». Взошедшее теплое солнце светит прямо в окно.  Он подходит к нему и раскрывает створки на распашку. В комнату врывается легкий прохладный ветерок. Через кожу приходит понимание – в Москве весна. Глаза зажмурены, улыбка счастья не хочет покидать лица. Впервые в жизни он познал гордость за свое происхождение, гордость за себя.
В голове проплывали воспоминания пролетевшего года. Сколько же всего случилось, сколько нового открыто. Нет ни грамма сожаления о том, что он почти тайком сбежал из дома. Кажется, это было несколько дней назад, но по местным меркам прошел уже год.
Вспомнился старший брат. Он больно сжимает плечи своими большими сильными руками, смотрит прямо в глаза. Тревога, жалость и любовь, вот что было в его голубых зрачках.
- Не стоит этого делать. Ты не готов! – В пятый раз произносит брат, как будто читает заклинание.
- Прости. – Так же в пятый раз следует тихий ответ. С минуту стоят не шелохнувшись и молчат.
- Я буду отсюда наблюдать за тобой. Не обижайся на отца, что он не пришел проводить тебя, ты же знаешь, он тоже не одобряет столь раннего ухода. Просто знай, мы присматриваем за тобой. – Он отвел глаза. – Я там ни разу не был, и хоть убей, не могу понять, что тебя так туда тянет?!
- Мыслями и сердцем, я всегда буду с вами. Спасибо тебе за все. – Объятия с братом, слезы.
Если бы он знал, что теперь знал Алекс! Если бы чувствовал, что теперь чувствует он! «При встрече я ему расскажу все, обязательно». Эти слова слышало ласковое весеннее солнце и утренний бодрящий ветерок. Они улыбались в ответ.

«Europe» доиграла последний аккорд, и эстафету приняли «Rammstein». Алекс посмотрелся в большое зеркало шкафа, находящегося рядом с окном. Вместо него в отражении стоял какой-то бомж. Кожаные штаны все заляпаны грязью, коленки порваны. Розовая кофта от живота до груди испачкана и залита виски с вином, к тому же от нее жутко несет потом. «Душ! Причем срочно!» этот визг, покрывающий гремящих Рамштайновцев, услышали даже соседи.   



Причина.


Отец и старший брат Алекса занимали высокие руководящие посты. Складывалось ощущение, что быть важными членами общества – это долг его рода. Будучи «высокопоставленным» ребенком, он не имел доступа к общению с «простыми смертными», но с огромным интересом слушал рассказы о «них». Истории были страшные и добрые, грустные и веселые, случались даже обидные. Кто-то приезжал от «туда» довольный собой и исполненным долгом, кого-то привозили еле живым. Это никогда не пугало Алекса. Алекс видел сны.
Среди сверстников он заметно выделялся. Девочки одногодки скорее больше пугали его, чем привлекали. Они отвечали ему взаимностью. В области образования Алекс не унаследовал способности своей семьи. Точные науки, новые теории, история и культура никогда не занимали его. Вместо учебы - прогулы, вместо отличных оценок - порки. Но в силе, ловкости и находчивости с ним никто не мог сравниться. В общем, типичный сорванец. Все пророчили ему карьеру воина или защитника правопорядка. Это конечно не управление, но тоже не плохо. И было бы так, если бы не Алекс. Он, паршивец этакий, получил в подарок самый необычный и редкий дар.
Всё и вся имеет свое отражение. Алекс – один из немногих, кто мог его видеть. Когда в очередной раз он не подготовил задание к уроку, учитель поднял его и потребовал объяснения, когда же его нерадивый ученик возьмется за ум. Двоечник пристально посмотрел на учителя. Над головой у того висела зеленая сконфуженная физиономия размером около двух метров в высоту. Надутые щеки и постоянно закатывающиеся глаза рожи выдавали, что обладателю этой ауры чего-то очень хочется, но не можется. Алекс по простоте душевной заявляет «Господин Учитель, Вас запор мучает? Так я знаю одно средство»… Не долго думая, Господин Учитель разложил хама на своем столе и принялся лупить его тростью. Вся группа учеников хохотала, когда каждый удар по заднему месту Алекса сопровождался характерными звуками из заднего места Учителя.   
После этого урока отец подошел к сыну. Со слезами умилением на глазах он посмотрел на младшего отпрыска и поцеловал. Потом порка повторилась, но было уже не так весело.
А еще Алекс видел сны.
Он видел темный столичный город, странные беспорядочные кривые улицы, серых людей, снующих туда сюда. И в каждом сне он видит девушку. Ее нельзя как следует рассмотреть, есть только силуэт. Сквозь темноту просматриваются контуры обнаженного тела и длинные волосы. Она стоит одна посреди пустоты и, задумавшись о чем-то, смотрит вверх. Потом медленно поворачивает голову и, на скрываемом темнотой лице, загораются зеленым огнем красивые глаза. От нее исходит огромная притягательная сила. Алекс знал, она в Москве. 

Потом был долгий разговор с Отцом. Он рассказывал историю человечества от самого его создания. Вспоминал темные времена, когда люди, как животные, не знали морали и культуры. Приводил примеры, говорящие о том, что с тех пор мало что изменилось. Говорил об опасности и риске. Ничего не помогало.
- Я тебя не отпущу. Ты не знаешь того, что знаю я. – Он нервно заламывает пальцы. – Ты слишком молод и глуп. Ты не вправе делать то, что хочешь.
- Я решил. Правила мне тоже известны, но если ты не дашь мне благословения, я сбегу. – Алекс смотрит в пол, но голос тверд и уверен. – Я так решил.
Отец не пришел проводить любимого сына, но и не мешал ему. «Что должно быть, того не миновать». 


Учительница.

После душа приятная прохлада окутывает тело. Из одежды только капли на теле и домашние тапки. Непослушные мокрые волосы густыми прядями лежат на плечах. Сигареты должны быть где-то на шкафу. Он закуривает и идет на кухню. Яркое солнце продолжает светить прямо в окна.
За минуту готовится кофе, стоя вдыхая его аромат Алекс задумался. Голубые глаза смотрят прямо на солнце. Из комнаты орут «Rob Zombie». Улыбается. Сегодня все закончится. Он только что это понял.    
С кружкой кофе в руке и сигаретой в зубах открывает дверь и выходит на лестничную площадку. На каждом этаже располагается по две квартиры. В квартире напротив живет учительница. Остается загадкой, как простой педагог, к слову, работающий в элитарной школе, может позволить себе жить в такой квартире. Но это не имеет значения. Ей около 35-ти. Она до сих пор сохранила красоту молодости, к которой добавилось очарование зрелой женщины. Алекс познакомился с ней на лестнице месяц назад. Потом несколько раз они улыбались друг другу при встрече во дворе. 
Светлана вышла на площадку вынести мусор. Рыжие волосы до плеч не причесаны. Коротенький китайский халатик открывает обнаженные белые стройные ноги. Она прикрывает входную дверь, и  еще не видит молодого улыбающегося нудиста. Он смотрит ей на спину, спускается на аккуратную попку. Учительница окружена спокойной, слегка рябящей на солнце водой. Светлана делает шаг по направлению к мусоропроводу и боковым зрением замечает блондина. Замерев на пол шаге, она медленно поворачивает голову. Вода вокруг нее начинает закипать и, спустя несколько секунд, бушует и клокочет.
- А-а-алекс?! - Высоким от удивления голосом вскрикнула она.
К слову, парень для своего возраста, был довольно развит. Он не просто регулярно занимался сексом, а зачастую злоупотреблял им. Его член был довольно большим и крепким. Учительница не могла этого не заметить, смотря на его детородный орган вот уже несколько секунд безотрывно.
- Я сегодня уезжаю. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся. – Бархатный голос Алекса включался автоматически, при виде женщины, с которой он бы хотел переспать.
Вода вокруг нее перестала бурлить. На секунду жидкость застыла, приобретя свою прежнюю форму тихой заводи. Потом редкая водная рябь начала перерастать в волны, которые, увеличиваясь с каждой секундой, все шире растекались по лестничной площадке. Когда первая волна захлестнула Алекса, он закрыл глаза.
Она поставила ведро на пол и открыла рот, чтобы что-то сказать. Он вошел в воду с головой и, преодолевая волны, подошел к ней вплотную. Полы ее халатика раздвинул напрягшийся член Алекса. Они были в центре искрящегося на солнце водоворота. Она смотрела в окно рядом с мусоропроводом, на яркое солнце и голубое небо. Он смотрел вверх на преломляющееся отражение солнечных лучей в воде.
Алекс опустил глаза. Он был с ней примерно одного роста. Член пульсировал между теплых и влажных влагалищных губ. Левая рука спустила с ее правого плеча халат, обнажив налитую полную грудь с твердым соском. Она закрыла глаза.

Прощание всегда должно быть красивым и запоминающимся. Я тоже так считаю. 




Стрик.

Спустя два часа из подъезда, где проживал Алекс вышел старик. На вид ему было лет 90. Шел он очень медленно, но спина была прямая как струна. Красивая резная трость давно уже стала ему третьей ногой. Минут за пять он преодолел расстояние от двери подъезда до детской площадки, находящейся через асфальтированную дорожку. Старик сел на скамейку лицом к дому. В этом старинном пяти этажном особняке он прожил последние пол века. Здесь, в самом сердце Москвы жили люди, сыгравшие важную роль в жизни страны, теперь сюда въезжают все, кто может себе позволить сверхдорогое жилье.
Аккуратно подстриженные седые волосы. Качественное, красивого покроя черное кожаное пальто. Дорогие лакированные туфли. Погасшие, усталые глаза неестественно смотрелись на сильном, привыкшем повелевать морщинистом лице. Он безучастно смотрел на рядом бегающих и кричащих детей. Молодые мамы часто видели его сидящим на этой скамейке, но по опыту знали, что с ним лучше не заговаривать. Старик мог сорваться, вспылить, а спустя минуту, как будто забыв про это, начинал приветливо улыбаться. В общем, его считали отжившим свой век маразматиком.
Спустя некоторое время из подъезда вышел Алекс. Он еще прошлым летом заметил сидящего старика. Тогда он подошел и сел рядом. Потом, каждую неделю, они часами сидели вместе и наблюдали за детьми, за пролетающими птицами, за кошками. За все это время они не сказали друг другу ни слова.
Алекс сел рядом на обычное место и посмотрел на соседа. Как обычно, тот был окутан белым снегом. Снег падал и образовывал небольшие сугробы на голове, на плечах, на руках старца. Алекс присмотрелся внимательнее. Нет, это был не снег. Это пепел.
- О чем грустишь? – Сегодня Алекс решил заговорить.
Старик медленно перевел тусклые глаза на парня.
- Ни о чем, просто сижу и доживаю оставшееся. – Голос хриплый и тусклый.
- Я вижу пепел у тебя на плечах. Что ты сжег, или что у тебя сгорело?
В старых глазах мелькнул огонек, он уставился в упор в голубые глаза.
- Я видел в жизни много пожаров. Тебя какой интересует? – Пренебрежительная улыбка застыла на старческом лице.
- Меня интересует самый страшный пожар в твоей жизни.
Они мерились силами, смотря друг другу в глаза: молодые голубые и серые старые. Спустя минуту серые глаза дрогнули.
 - В сорок пятом на моих глазах сгорела жена.
За спиной у старика стал разгораться огонь. С каждой секундой он становился все сильнее и сильнее, пока не взмыл на двухметровую высоту. В пламени стали проступать контуры, и скоро в нем  показалось молодое и очень красивое женское лицо.
- Да, я вижу, она была очень молода. Скажи, прошло уже столько лет, неужели ты до сих пор думаешь об этом?
- Мальчишка! Что ты об этом знаешь? – Они опять глазами мерят силы.
В огне проскакивали сцены: молодой военный обнимает красавицу, они в летнем саду, они под руки катаются на коньках, их первый поцелуй. На этот раз голубые глаза дрогнули.
- Прости. Но ведь у тебя были же потом жена, дети, внуки?
- Да, были. Я их очень люблю, но я скоро умру... – Старик оперся подбородком о трость. Пламя колыхнулось, подергалось и начало угасать. Над пламенем показались дети и внуки. Они улыбались. Через минуту огонь умер. Его заменили лица семьи. А еще через минуту с неба посыпался пепел.
- Ты с ней встретишься. Поверь мне, уж я точно знаю. – Алекс положил руку на иссохшие запястья. Голубое от серого теперь было трудно отличить. Слезы стерли грани цветов. Они оба подняли головы к голубому небу. Солнце грело спины. Редкие облака белыми обрывками плыли по своим делам.
Через десять минут Алекс ушел из этого двора и этого дома навсегда.
   


Джодь.


Воздух бывает таким разным. Он несет в себе тревогу, приятное ожидание, смерть, жизнь. Сейчас пахло влагой. Через минуту хлынет с неба вода. Достаточно тепло чтобы насладиться первым весенним дождем. Куртка снята и заброшена за плечо. Темп ходьбы сбавлен. Улыбка. Широко открыты глаза. Все готово к обновлению. Первые капли упали на лицо.
Душа. Она почувствовала влагу и переполненная первобытным восторгом стремится вырваться из плена тела. Алекс остановился и прислушался. Т-т-так-так. Т-т-так-так. Музыка сама рождалась и рвалась из груди наружу. Взмах руками как крыльями. Ноги, переступая, помогают ритмично покачивать тело. Тело же, извиваясь, пытается поймать на себя каждую каплю. Солнечные лучи отражаются в падающей воде.
Он танцует на одной из центральных улиц города. Рядом кофейня, где доводилось часто завтракать. Прохожие в субботний день не спешат на работу. Они идут по магазинам, в гости, просто гуляют. Все улыбаются, глядя на молодого парня. Трам-та-тарам. Трам-та-тарам, поет Алекс. Небольшая молодежная компания остановилась под своими зонтами. Они любуются и смеются. Танцор кидает куртку в руки больше всех хохочущей блондинке, стягивает майку и бросает парню, держащему ее за локоть. Поднимает руки к небу и, продолжая двигаться, хлопает в ладони. Зрители с одобряющим свистом и улюлюканьем подхватывают. Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп. Под общий ритм теперь пританцовывают все. Зрителей все больше и больше. Из кофейни вышли посетители. Рядом с Алексом образовался полукруг танцующих и подпевающих людей. Он выхватывает из зрителей рыжеволосую красавицу. Она давно отдала зонт и куртку подруге. В промокшей майке и короткой, прилипшей к ногам юбке девушка танцует и кричит громче всех. Они вдвоем обнялись и кружились до потери координации. Поцелуй в засос, бурные овации, крики «супер» и «лучший» со всех сторон. Дождь перестал. Ослепительное солнце опять озарило все вокруг.
Все промокшие и счастливые зашли в кофейню. Кто был без пары до танца, нашли себе спутника. Кто был со спутником, после, прижавшись друг к другу, целовались до умопомрачения. Хозяин заведения, так же как и другие выходил на улицу и смотрел на всеобщее веселье. Полуголого Алекса с новой подругой он угостил лучшим блюдом и великолепным кофе.
- Как тебя зовут? – Спрашивает смуглая рыжеволосая красавица, сидя на коленях у Алекса. Влажная майка, одетая на голое тело, на ней еще не высохла. Влажная грудь касается его обнаженного плеча.
- Алекс.
- Может, погуляем сегодня? – Вопрос она заканчивает поцелуем.
- Прости, боюсь не успеем. Я сегодня уезжаю.
- А когда вернешься?
- Скорее всего, никогда…


Последний сон.

Солнца уже давно не видно над головой. Еще светло, но скоро будет темнеть. Алекс бредет вдоль Москвы реки. Он только что вышел из Александровского сада и идет вниз по течению. Мимо на полной скорости пролетают автомобили. Бесконечный поток. Алекс прищурился, глядя на дорогу. Вместо машин появились полосы.
Красные полосы, как стрелы пролетали, унося за собой страх, тревогу, бесконечное ожидание. Желтые полосы двигались нерешительными рывками, то ускоряя, то замедляя свой полет. Они оставляли нечеткий след сиюминутных проблем, бессмысленных порывов, упущенных возможностей. Синие полосы парили, плавно извиваясь. Они знали наверняка, где закончится их полет, и от этого их движения были четкими, уверенными и законченными.
Алекс перевел взгляд на дома, стоящие через дорогу. Красивые здания. В некоторых окнах горел электрический свет. Иногда за стеклами происходили яркие разноцветные вспышки, после чего на улицу вылетали  странные призраки. Молящиеся, воинственные, плачущие и радостные духи плавно опускались на землю, постепенно растворяясь в воздухе. Остатки минувшей рабочей недели. На этой улице находятся шикарные офисы респектабельных компаний и организаций. От самих произведений архитектурного искусства веяло сырой дряхлой стариной и новой краской недавних ремонтов.
Парень мотнул головой, не хотелось об этом сейчас думать, не хотелось это видеть. Он перевел взгляд на реку. Темная вода колыхалась мелкой рябью. В голове стали рождаться воспоминания чего-то далекого и в то же время невероятно близкого сердцу. Вспомнился последний сон.
Огромные океанские волны, способные поглотить взрослого человека с головой, накатывают на песчаный берег. Беспокойные чайки истошно кричат, о чем-то предупреждают. И вот волны становятся все больше и больше, пока, наконец, не появляется та самая, про которую орали птицы. Высота около пяти метров. Она уже нависает над головой, как в самой ее толще становится заметен человеческий силуэт. Он движется навстречу внутри волны. Все ближе и ближе. Темный силуэт. Десять метров. Различимы руки, ноги, вытянутое туловище. Шесть метров. Видны длинные волосы, мечущиеся в самой толще бурной воды. Два метра. На неясно видимом из-за воды лице загораются  зеленые глаза. Вероника. Должен быть сильный удар и волна накроет с головой. Глаза Алекса сами закрываются от испуга. Проходит секунда, другая, третья. Ничего не происходит. Алекс открывает глаза. Он стоит посреди пустыни. 
Кругом барханы. Палящее солнце. Чей-то дикий крик. В небе видна небольшая точка. Присмотревшись, становится ясно – это орел или сокол. Он кричит еще раз, еще и еще. Опять в воздухе висит ощущение тревоги. Через секунду пустыню наполняет страшный шум. Алекс оборачивается и видит, как к нему с огромной скоростью приближается песчаная буря. Она заволокла все небо над собой. Внутри песок мечется со страшной силой, готовый разорвать на куски любого, кто окажется на пути. Мышцы скованы страхом, бежать некуда, да и не зачем. Буря уже совсем рядом. Песок под ногами поднимается и начинает больно бить по телу. Невозможно смотреть, сильно режет глаза. Смерч уже нависает над головой, как в самой его толщине становится заметен человеческий силуэт. Он движется навстречу внутри песка. Все ближе и ближе. Черный силуэт. Десять метров. Различимы руки, ноги, вытянутое туловище. Шесть метров. Видны волосы, мечущиеся в самой толще бури. Два метра. На неясно видимом из-за песка лице загораются  карие глаза. Денис. Должен быть сильный удар и песок накроет с головой. Глаза Алекса сами закрываются от испуга. Проходит секунда, другая, третья. Ничего не происходит. Алекс открывает глаза. Он высоко в небе. 
Под ним берег пустыни, омываемый океаном. Синее и желтое разделяет узенькая полоска белой пены и серого влажного песка. Сколько хватает глаз – океан и пустыня. Пустыня и океан. Спускается чуть ниже. Внизу показывается что-то зеленое. Еще ниже. Становятся различимы контуры небольшого оазиса. Еще ниже. Небольшая речка вытекает из озерца и впадает в океан. Кругом растут пальмы, кусты, трава. Небольшие животные и птицы пьют животворную пресную воду. Это то место, где должно все закончиться. Это то место, где должно все начаться. Должно быть именно так. Сон оборвался.
Тогда Алекс понял, что остался последний шаг.

Река делает очередной поворот, а он ловит машину. Никто не любит прощаться, но нельзя бросать любимых, не сказав им «всего хорошего».    
 





Последние слова.

Вечер. Редкие звезды светят за прозрачными облаками. Знакомый двор спального района. Девяти этажный дом привычно нависает над головой. Код домофона набран по памяти. До слез знакомый этаж. Сколько здесь было спето песен под гитару. Сколько бутылок выброшено в местный мусоропровод.   Короткий звонок в дверь. Никто не открывает. Звонок длиннее. Опять ответа нет. К черту приличия, открывает своим ключом, сделанным около полугода назад.
В коридоре только что поднявшийся с кровати с всклокоченными волосами стоит Денис.
- Привет. – Он в одних трусах. Сладкий зевок затянулся на несколько секунд. - Не думал, что сегодня придешь.
- Я пришел проститься. – Гость снял кроссовки и поставил на привычное место около двери.
- Куда собрался? – Денис почесывает свои причиндалы. – Проходи на кухню, что будешь?
Как обычно, без церемоний, Алекс стянул с себя одежду и бросил ее на стиральную машину, оставшись в одних джинсах. Молча сделал два кофе, достал с полки  печенье, уселся на стул. На душе почему-то сделалось тяжело и душно. К горлу подступил ком. В переносицу волнами накатывала влага. Он хотел произнести что-то, но не смог. Слова утонули во влажном горле.
- Постой… ты что, возвращаешься домой? – Денис уставился в потупленные глаза. – Насовсем?!
Блондинистая голова зависла неподвижно над чашкой с дымящимся кофе. Пенка на черной жидкости медленно крутилась.
Хозяин квартиры встал и подошел к окну. Темно синее небо заволакивало облаками. Осознание приходило постепенно. Остатки сна слетели в один миг. Он обернулся и посмотрел на парня. Тот сидел недвижим. Опять взгляд на небо. На что же это похоже, вслух подумал Денис. «Да ни на что!. Какого черта ты собрался?! Тебя что штаб вызывает?! Надоело тебе здесь?! Может, я тебе надоел?!». Последние слова он выкрикивал сорванным голосом. В глазах стояли слезы. Он никогда никого к себе не подпускал так близко. Он вообще никого к себе не подпускал. Никому он так не доверял. Он вообще никому не доверял. Никому еще он не был так благодарен. Черт, он и слова то такого не знал. Он с силой ударил кулаком по бетонному подоконнику, отчего на том остались красные пятна крови.
В дверях в мужской рубашке, одетой на голое тело, показалась Вероника. Заспанное, но счастливое лицо озаряла скромная улыбка. Они одновременно повернули головы ей на встречу.
- Вы что кричите? Что случилось? – Вероника, очаровательно зевая, подошла к Денису и поцеловала в губы.
Ребята приняли свои положения: разглядывание кофе, изучение облаков. Спустя минуту Алекс улыбнулся.
- А ведь не все так плохо было. – Слезы против воли застелили голубые глаза. - Спасибо Вам.
- Какого!.. – Денис не продолжил.
Они, не сговариваясь, подошли друг к друг и обнялись. Осознание приходило постепенно. Навсегда - это навсегда. Вероника, не мигая, смотрела на двух обнимающихся и плачущих парней. Осознание пришло. Она обняла их обоих.
Так они стояли, пока ноги не стали ныть от усталости. Передать свою жизненную энергию. Отдать все что знаешь. Подарить всю любовь. Всю доброту. Всю ласку. Их трое, и нет никого больше на всей планете Земля. Да больше никто и не нужен.

Полная луна давно висела в окне. Алекс оделся и вышел на площадку. Лифта дожидаться не стал. Побежал бегом вниз по лестнице. Денис стоял, облокотившись спиной на входную дверь. Вероника прижалась к нему, опустив голову на грудь своего единственного.
«Спасибо. Друг. Присматривай за нами».