Бабочка и колдун

            «Так завершим же нашей жизни круг
            Плечо к плечу, не размыкая рук
            И чувствуя под снегом седины
            Тепло неувядающей весны».
                (А.А. Сурков)


Ну что ж, прощай родимый дом –
 Опять зовут меня дороги.
 Успел я отдохнуть немного
 И вспомнить о былом.
Мне одному остаться надо,
 И я с собой вас не зову.
 ...Не всё, что было наяву,
 Мне приносило в жизни радость.
Но в снах я счастья не искал;
 Вся жизнь моя прошла в дорогах.
 ...Иду от своего порога
 В последний путь для старика.
Уж извините вы меня:
 Могу сказать иное, но
 Увидеть завтрашнего дня
 Мне, старику, не суждено.
И потому я поспешил
 В дорогу в летний душный вечер:
 Искать с моей Звездою встречи,
 Пока ещё хватает сил.
Моя далёкая Звезда...
 Недолго мне дышать осталось.
 Но пусть в тебе не вспыхнет жалость –
 Её не звал я никогда.
Пусть память всё отбросит:
 Стыд
 (За дни со мной), ложь, лицемерье;
 Пусть сердце всем и всё простит;
 Душа, как прежде, в счастье верит.
Что было в тех далёких днях?
 Быть может, там любви начало?
 В далёком прошлом ты осталась
 Лишь для меня.
Ты постарела, это ясно:
 Прошло в заботах столько лет.
 Но для меня красивей нет;
 Ты как в дни юности прекрасна.

Вот и поляна...
 Этой ночью
 Увижусь я в последний раз
 С тобой.
 И жизни круг закончу.
 Всё миновало.
 Мне пора.
Луна восходит.
 Всё светлей.
 И замолкает птичье пенье.
 Уходят страхи и сомненья.
 Всё засыпает на Земле.
 . . . . . . . . .
Я вспомнил молодость свою...
 Что было дорого и свято?
 Казалось часто, что люблю
 И больше никого не надо.
Тогда стихи писал я вам,
 Боготворя и чтя безмерно.
 Но очень быстро остывал:
 Со мною были вы надменны.
И всё-таки не сожалел
 Я о содеянном ни разу.
 И верил: встречу на Земле
 Ту, без которой жизнь не в радость.
Пять лет судьбу свою искал,
 Знал, видел девушек немало.
 Но безысходная тоска
 Моею вечной тенью стала.
Пошёл я в прошлое тогда:
 Три дня пути – три года жизни.
 Двадцатый век...
 Что он мне даст?
 А может быть, Она – лишь призрак?
Пошли чредою день за днём.
 Год минул.
 Я Её не встретил.
 Тогда опять оставил дом
 И путь продолжил в глубь столетий.

Как оказался я у стен
 Избы в глуши ночного леса?
 Не испугала неизвестность:
 Вошёл.
 Увидел в темноте
Мерцающую в изголовье
 Свечу.
 С огромной бородой
 Старик лежал.
 – Побудь со мной.
 Ты шёл, терзаемый любовью.
И не случайно здесь теперь.
 Теперь не знать тебе волнений.

 Я оглянулся в страхе:
 Дверь...
 Но где она?!
 Вокруг лишь стены.
– Малыш, не бойся...
 Я колдун.
 Но зла не причиню тебе.
 Немало было в жизни бед.
 Но вот ты здесь,
 И я уйду.
Мой дом уже настолько стар...
 Возьми шкатулку.
 В ней...
 Нет, позже...
 Открыть её ты завтра можешь.

 Я возражать ему не стал.
Коснулся он руки моей,
 Отдав неведомую силу:
 – Ты будешь видеть суть вещей,
 Людей...
 А мне пора в могилу.
Шкатулку ночью открывай:
 Откроешь днём – всё вмиг исчезнет.
 Теперь ты знаешь всё.
 Прощай.

 Я с ним не спорил:
 Бесполезно.
И вдруг увидел:
 Рухнул дом,
 Все брёвна обратились в пепел.
 Я усомнился было в том,
 Что колдуна и впрямь здесь встретил.
– Сон, – начал я и замолчал
 (В груди стучало сердце гулко):
 Увидел я:
 Горит свеча
 Средь пепла,
 А в руках – шкатулка.
Вопросов лишних задавать
 Себе не стал:
 К чему всё это?
 Домой вернувшись, на кровать
 Упал.
 Проснулся на рассвете.

 Шкатулку увидав, я вспомнил всё...
 Рассудок призывал не открывать её.

Прошло томительных три дня.
 Рассудка голосу не вняв,
 Решил открыть шкатулку ночью:
 Колдун мне гибель не пророчил!
С трудом дождался темноты,
 Открыл шкатулку и – о чудо! –
 Взлетела Бабочка оттуда
 Неимоверной красоты.
И стала женщиной она;
 Не зря искал её, скитаясь!
 И был я пьяным без вина,
 Когда мы с нею целовались.
О как ласкать она могла!
 Я доходил до исступленья.
 Разгорячённые тела
 Вдруг затихали на мгновенье...
И дальше – страсти новый взрыв!

 Летели ночи незаметно...
 Шкатулку раз я днём открыл.
 И всё растаяло бесследно...
Что я, безумец, натворил!
 Но поздно было сокрушаться:
 Не возвратятся ночи счастья...
 Я пролежал три дня без сил.
Душа покинула меня,
 И сердце обратилось в камень.
 Любовь, что делаешь ты с нами!
 В мгновенье можешь всё отнять...
Что будет?
 Что смогу узнать
 Ещё я в жизни этой?
 Узнал Любовь
 И яд испил до дна...
 Все люди – Космоса кометы.
Сгорают, лишь на краткий миг
 На небосклоне жизни вспыхнув.
 Любовь и счастье ждут одних,
 Удел других – к тоске привыкнуть.
 Но ждёт в конце их всех одно:
 Забвение и смерти ночь.
Так рассуждал я, потеряв
 Любовь, любимую, надежду.
 Не будут ластиться моря,
 Касаясь ног волнами нежно.
Не будет по ночам луна
 За тучку прятаться стыдливо:
 Отныне не увидят нас –
 Меня и Бабочку – счастливых.
Отныне будет всё не так...
 И я подался в лес дремучий
 И дом себе поставил там.
 Какая ожидает участь, –
 Об этом думать не хотел:
 Я был без Бабочки лишь тень.

Так незаметно минул год.
 Вновь осень наступила.
 Я понял, что теперь не тот,
 Кем был, что стал всесильным.
Не обманул меня колдун:
 Познал я суть людей, явлений.
 Теперь и Бабочку найду –
 Хотя бы на мгновенье.
Но научила глухомань
 С решением не торопиться.
 Прошла морозная зима,
 Опять в лесу запели птицы.
А может, счастлива она?
 К чему тревожить понапрасну?
 То, что пустяк для колдуна,
 Ей очень может быть опасным.
 И я остался жить в лесу,
 Природы глубже постигая суть.
 . . . . . . . . .
Мелькнули крылышки.
 Она!
 – Родная! Снова мы с тобою!

 Она смотрела не с любовью:
 – Я здесь по зову колдуна.
– Да, я колдун...
 Зачем ты так?..
 Я всемогущ...
 – Но есть пределы?
 – Нет, нужно, чтоб ты захотела...
 Я так измучился, устал.
Жил столько лет в лесной глуши,
 Язык звериный понимая.
 Но жил без сердца, без души...
 Верни мне их, – прошу, родная!

Она в глаза взглянула мне,
 Ни одного не молвив слова.
 Почувствовал я: камня нет,
 Душа вернулась в тело снова.
– Спасибо, Бабочка, тебе.
 И за любовь, и за страданья.
 Что значил я в твоей судьбе?
 И значил ли?
 К чему гаданья...
Мы были молоды с тобой...
 – Так это – ты?!
 Я не узнала...
 – Была –
 Прошла уже –
 Любовь,
 И не начнётся всё сначала.
Моей закончен жизни круг
 (Ты в нём была ярчайшим светом).
 И на рассвете я умру.
 Не колдуном, а человеком.
Прикосновение ко мне
 Грозит, однако же, бедою:
 Тогда ты будешь в вышине
 Мерцать далёкою звездою.

Мы говорили до утра,
 Друг друга взглядами лаская.
 – Уже светает.
 Мне пора.
 Любимая, я умираю.

И в то мгновение, когда
 Последний вздох ещё во мне был,
 Увидел:
 Вспыхнула звезда
 В высоком, вечном небе...