О первой любви

   Каждый век, столетий сто,
   всякому известно,
   наступает рождество,
   ночь любви и детства.

   Для детей, смеясь, кружит
   праздничная вьюга.
   Санта-Клаус в дом спешит
   к маленькому другу.

   Но рождественская ночь -
   ночь двух юных судеб.
   И ночи такой точь-в-точь
   никогда не будет.

   Улица белым бела
   от лихой метели.
   Святы пылкие тела
   в елочной постели.

   Хвоя трепетно дрожит,
   девственностью вея.
   Ночь блаженства ворожит
   сказочная фея.

   На столе хмельной зимы
   догорают свечи,
   выхватив из царства тьмы
   головы и плечи.

   Поцелуй, как будто плот,
   вниз плывет по телу,
   девичью волнует плоть
   робко и несмело.

   Тихий голос. Слабый стон.
   Плавное движенье...
   Этой ночью - рождество,
   Божие рожденье.

   Чисто небо. В чистоте
   белые ладони
   осыпают снегом тех,
   кто еще не дома.

   Из небесных глаз текут
   горькие слезинки,
   превращаясь на лету
   в сладкие снежинки.

   В облаках из белых роз
   херувимы пляшут.
   Новорожденный Христос
   им из люльки машет.

   Ночь рождественская - сон
   вышних наслаждений.
   Тихий голос, Слабый стон.
   Плавное движенье.

   Крик смущенный, В тишине
   звук, слегка невнятный.
   Плач стыдливый, На окне
   багровеют пятна.

   Поцелуй, как будто плот,
   вверх плывет по телу,
   женскую ласкает плоть
   неумело смело.

   На столе хмельной зимы
   догорели свечи.
   Потонули в царстве тьмы
   головы и плечи.

   Улица белым бела
   от лихой метели.
   Спят застывшие тела
   в елочной постели.

   И рождественский покой
   вряд ли кто разбудит.

   И ночи точь-в-точь такой
   никогда не будет.