все сначала 2002год

Сначала было слово.
         Нет, даже не слово, а звук: полувздох, полушепот, не означающий ничего, но выражающий так много, что мурашки пробежали у меня по спине и похолодели руки.
         Я приближалась медленно и беззвучно, скрываясь под тенью огромного столетнего вяза, и почти не дышала.
         Свет ночных фонарей мягким перламутром осыпался на чугунную решетку, покрывал озеро тонкой,  серебрящейся пленкой, подрагивающей в тихой воде.   Вечерний воздух переполнялся ароматами весны. Его незримая призрачность вобрала в себя за день все немыслимое буйство и цветение: зеленую горечь молодой листвы, приторную сладость цветущей черемухи и назойливый липкий запах каштана.  Едва уловимый, пугающий запах догнивающих на дне пруда прошлогодних листьев добавлял ощущение глубины и мистической старости. Все вокруг: исполины дубы, чьи кроны сливались с чернотой неба, старая ажурная беседка, притаившаяся во мраке и  высокий каменный мост, казалось, из последних сил держалось под тяжестью времени.
        Даже дыханье казалось другим, не спокойным, глубоким, прерывистым, не моим. Не узнавая себя и не отводя глаз от светлого пятна на мосту, я шла медленно и неуверенно, как ожившая статуя.
        Последний шаг должен был обнаружить меня в свете фонаря, и я остановилась в нерешительности, разглядывая в призрачно-желтом воздухе полуразмытый силуэт.
        Глухая тишина сдавливала голову. Ее неожиданная сила настораживала и пугала, но что-то заставляло меня двигаться вперед.
        Замерла густая зелень парка.  Ни назойливые насекомые, ни голоса ночных птиц, ни далекий шелест ветра, ничто не решалось нарушить этот странный, неестественный покой. Только стук моего сердца, готового вырваться из груди, казалось, барабанной дробью будоражил нависшую тишину и эхом болезненно отдавался в висках.
        И тут, в дымке сумеречного света я увидела ее.
        Она стояла неподвижно, прижавшись грудью к холодной решетке и вцепившись  в нее обеими руками. Ее тончайшее, полупрозрачное платье в вечернем свете представлялось сотканным из тумана. Она показалась мне похожей на ночную фею. Но чувство необъяснимой тревоги не оставляло меня не на минуту.
        Она медленно поднялась на цыпочки, отчего ее хрупкое тело стало еще стройнее.  Перегнувшись через перила, она посмотрела вниз. Напряженная и трепещущая, в моих глазах она стала похожа на стрелу, приготовившуюся к стремительному полету.
         В этот самый момент я вышла из тени. Она резко повернула маленькую аккуратную головку и посмотрела на меня. Я увидела неспокойное бледное лицо и огромные испуганные, полные боли глаза. Она стояла в той же позе, внезапно потревоженная, оторванная от скорбных мыслей, еще не решившая, что делать дальше и глядела с растерянностью и отчаянием. Глаза ее спрашивали: почему, почему это случилось со мной… Это заставило меня пойти ей на встречу.
         Я подошла почти вплотную и протянула ей свою руку. Но в этот момент, когда, казалось, уже все позади, она вспорхнула вверх и за долю секунды оказалась по ту сторону решетки. Уцепившись в чугунные прутья, все также поднявшись на мысочки, натянутая до предела, она стала отражением самой себя уже по ту сторону реальности.
         Мне мучительно не хватало воздуха, гортань пережала чья-то мертвая хватка, и я не смогла произнести ни звука, лишь беспомощно и неуклюже замахала руками.
         Она посмотрела на меня в последний раз и отпустила руки…

         Целая вечность прошла пока она летела вниз, широко раскинув тонкие, гибкие как стебли молодого дерева руки.  А я все смотрела и смотрела на нее, не в силах даже пошевелиться. Мое сознание вернулось, когда раздался легкий шлепок.
         Одним прыжком подскочив к решетке, я перегнулась и посмотрела вниз. Все также раскинув руки, она медленно погружалась в черную безразличную воду. Ее платье казалось еще белее и прозрачнее, а тонкая кожа светилась изнутри таинственным неповторимым светом.
- Что же ты делаешь? Что ты делаешь! Я же не умею плавать. Не умею плавать! Совершенно не умею! – кричала я в безответную темноту непомня себя от ужаса.
         Я не видела, что было дальше.  Не чувствуя земли под ногами я выбежала из парка.
         Все, что было после, помню смутно, словно в тумане. С криками о помощи я бросалась к прохожим, звонила по телефону… Меня хватали за плечи, трясли, пытались расспрашивать. Потом мы бежали назад. Приезжали машины с мигалками. Все было быстро, но не для нее…
          Говорили и о том, что она приняла какие-то таблетки и прыгнула только когда почувствовала, что они начали действовать. Вот такая предусмотрительность.
          С тех пор прошло уже несколько лет, а мне продолжает сниться один и тот же сон.  В нем высокая стройная девушка стоит ночью одна на мосту, прижавшись грудью к чугунной решетке. На ней призрачно-прозрачное белое платье на тонких бретельках, а на ногах легкие белые туфельки, такие, чтобы можно было идти быстро и совершенно бесшумно.
           Я выхожу из тени, и она смотрит на меня печально и задумчиво. Я подхожу почти вплотную и протягиваю ей свою руку. Она выглядит растерянно, но все же отрывается от решетки и дает мне свою, тонкую и холодную. Крепко сжимаю в горячей ладони  хрупкие судорожные пальцы, и они начинают отогреваться. Снимаю свой теплый пиджак и набрасываю на ее обнаженные, продрогшие в сумрачном воздухе плечи. Мы молчаливо идем по старому сонному парку.
- Это было так страшно, так несправедливо. Как это могло случиться со мной?- говорят ее большие грустные глаза.
- Все прошло, успокойся. Это всего лишь жизнь, - слышится у меня во взгляде.
            Я бережно обнимаю ее рукой, чтобы согреть и успокоить. Мы уходим все дальше, сквозь меркнущую в предрассветный час колоннаду фонарей, встречать долгожданное утро. Утро новых надежд и счастливых решений, где отчаяние тонет в розовых лучах и улетает с первым свежим ветром.

                P.S.
Никогда не казните себя за то, что вы не в силах были изменить.
Никогда не позволяйте случиться тому, что будет мучить вас всю оставшуюся жизнь.