Элоа

В далекой дивной стороне
Почудилось однажды мне,
Что я забыл, кого любил,
И зиму предпочел весне.

Плыл месяц в темноте, его
Боялись все до одного,
И прятались между корнями,
Не зная сами – для чего.

Ночные птицы тут и там
Порхали тихо по кустам.
И светлячков был хоровод
Над глубиной озерных вод.

Вокруг тонуло все во мраке:
Канавы, кочки, буераки.
Лишь, шумом листьев окружен,
За мною тихо крался сон.

И на поляне, что сплошною
Стеной дерев окружена,
Есть ключ с серебряной водою,
А над ключом стоит она.

Вздохнешь – не дрогнет. Горным хрусталем
Переливаются изгибы её тела.
Всё в зачарованный глядится водоем
Средь вечно зеленеющей омелы.

Давно, рожденная слезой,
Сестра стихиям всемогущим,
Всезнающим и вездесущим,
Она утратила покой.

Во мрак сошедший ангел света
Сорвал свою чудный ореол,
Нарушил догмы и запреты.
С тех пор он темен, чужд и зол.

Отринув мир - Отца творенье –
Обрек на вечные гоненья
Свой разум, дух, и волен стал,
Забыв звучание похвал.

Он стал изгоем, чуждым страха.
Он сам есть страх, топор и плаха!
Он сам есть зло, удел его –
Забрать во тьму, что свет несло.
Он противопоставлен миру,
Один – на всех, на целый свет.
Он никогда не слышал Лиру.
Его реальность – тяжкий бред.

Смертельно болен,
А она, чудесна, солнечна, нежна,
Одна его лишь пожалела…
С тех пор о ней луна лишь пела.

Хрусталь хранит сиянье глаз,
Вода- звук голоса прекрасный.
Её страдания напрасны?
Не знаю. Здесь я кончу сказ.

И где-то средь высоких сфер
По-прежнему не гаснет слово.
Все знают – то была Элоа,
Чью жалость вызвал Люцифер.