Она была... продолжение

“Через десять минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города N, температура воздуха плюс +29 градусов, местное время восемь часов двадцать минут. Просьба: всем пассажирам пристегнуть ремни и оставаться на своих местах...”, - прозвучал привычный голос стюардессы. Самолет летел над морем, приближаясь к берегу, все было залито солнечным светом, вода была прозрачной, и с высоты можно было рассмотреть светлые пятна отмелей, такая бледная лазурь. Желтая линия берега тянулась к самому горизонту, как будто разделяя мир пополам, на Воду и Землю. Приближение самолета спугнуло большую стаю птиц вдалеке, они рванулись прочь и постепенно растворились в глубине южного утреннего неба.
 Средиземноморье - благодатный край, земля моей разлуки и печали моей, мир моей души и душа моего мира, ты раздираем бесконечными войнами, окровавлен и оскорблен, ты убаюкан морскими приливами, обсижен и обжит туристами, растащен паломниками, археологами, этнографами, и прочей высокоинтеллектуальной публикой, а также шарлатанами, пытающимися заработать деньгу на обмане всех вышеперечисленных, твои сокровища и святыни в известнейших музеях и храмах мира. Но ты, мой край души, ты спокоен и чист сам перед собой, ты просто есть и тебе нет дела до этой тараканьей возни вокруг тебя, до споров и разглагольствований, о твой принадлежности или независимости, ты просто есть и ты совершенен, ты не разделяешь людей по национальности, ты не лжешь мне в глаза, говоря, что тебе все равно кто я, потому что тебе действительно все равно кто я и откуда я, ты принимаешь всех, даешь каждому возможность узнать себя, оценить, осознать и навсегда сохранить в сердце тебя, таким, каким каждый из нас способен тебя прочувствовать. Я люблю тебя, мой край души.


Автобус вез ее вдоль побережья, за окном менялись пейзажи также быстро как мысли в голове, но расстояние ничего не меняет, от себя не убежать, просто на свои проблемы начинаешь смотреть издалека, с высоты.
 Дорога была извилистой, с одной стороны открывался вид на море, линия горизонта была размыта, и было ощущение, что море - это продолжение неба, по другую сторону тянулись напластования известняка, серые скалистые выступы, поросшие выжженной солнцем и довольно редкой растительностью. И все это было буквально пронизано и пропитано теплом и солнечным светом, который заполнял этот мир до краев и разливался, унося в своем течении все прошлые обиды, разочарования, и вопрос о смысле жизни отпадал сам собой, так как жизнь, проносившаяся сквозь нее в данный момент, не требовала смысла.

В автобусе сидел разнообразный народ, кто-то читал рекламные проспекты и путеводители, кто-то спал. Одна молодая мамочка тщетно пыталась убедить своего малолетнего сынка в том, что игрушки по автобусу лучше не разбрасывать, но ее старания были напрасны, ребенок капризничал и вырывался из рук, было жарко, и он, окончательно выбившись из сил, успокоился. Шофер автобуса, типичный южанин, колоритный широкоплечий парень лет тридцати, скорее всего был ливанского происхождения, он был христианином маранитом, об это говорили в изобилии расставленные на полочке перед панелью управления иконки с ликами Девы Марии и Иисуса. В салоне было довольно душно. Из радиоприемника доносилась восточная музыка, певец старательно вытягивал высокие ноты  извилистой мелодии, изрыгая невоспроизводимые для обычного европейца завораживающие звуки арабского языка, наконец, извергнув последний леденящий душу стон, мотив песни перехватила лютня, повторяя в своем звуке все спетое раннее измученным, ни то  изнурительной жарой,  ни то страшной душевной болезнью, певцом.