Еще один менестрель... Избранные стихи и баллады

Еще один менестрель... Избранные стихотворения, баллады
Нумерация стихотворений  приводится по сборнику «Избранное»



                Из тетради стихов № 6
                ( 25.04.1997 -  25.11.1997)



№34. Менестрель уходящих лет.
18.10.97,редакция сентябрь 2003


Гордые поднимут оружье;
Трусы убегут с поля боя,
Мудрецы возгласят суть истин;
Влюбленные справят свадьбу.
Раб волю владыки нарушит;
Толпа увенчает героя;
С деревьев осыпятся листья;
Швея вышьет  что-нибудь гладью.

А я – я просто поэт;
Я менестрель уходящих лет
Мне только бы песня звучала,
Мне только бы арфа звенела.

Воители справят победу;
Жрецы принесут богам жертвы;
Воспитают жены потомство;
Пахари весной вспашут поле.
Птицы улетят прямо в небо;
Лорды  возьмут снова  ренту;
Бойцы вступят в единоборство;
И пленники застонут в неволе.

А я  - я просто поэт,
Я менестрель уходящих лет.
Мне бы только звучные зовы,
Мне бы только голос свирели.

Преступники вступят
На плаху;
Властители войны затеют;
Мальчик станет мужчиной;
И бортник нальет жбаны медом.
Державы все перейдут к праху;
Забудутся чьи-то идеи;
Правда станет вдруг ясно зримой;
Так год уплывает за годом.

А я  - я просто поэт,
Я менестрель уходящих лет.
Мне  только немного бы силы;
Мне только б воспеть дни
Былые.

Врачеватель исцелит раны;
Сказитель поведает саги;
Наемники в дом возвратятся;
Изменники будут убиты.
Событья в забвенье канут.
И бражник нацедит всем браги.
А летопись будет писаться
Начнутся и кончатся битвы.

А я  - я просто поэт,
Я менестрель уходящих лет.
Мне только б пришло вдохновенье,
Мне только бы голос не дрогнул

Земля чьи-нибудь кости примет;
И море вдруг снова иссякнет;
Корабль забудет про пристань;
Обнимет брат блудного брата.
Деяния станут иными;
И солнце за морем осядет;
И лучник стрелу пустит с свистом.
И сгорбит кого-то утрата.

А я  - я просто поэт,
Я менестрель уходящих лет.
Мне только бы песня звучала,
Мне только бы струны звенели.

Победитель назначит дани.
Муж с женою встретятся снова.
И девушка станет невестой;
И город падет осажденный
И быль в забытье снова канет;
Внезапно возвысится слово.
                О зримом всем и безызвестном
Споет, музой бард окрыленной.

Да я – обычный поэт,
Я менестрель уходящих лет
Мне б арфу звонкую в руки.
Мне только б в сердца достучатся.

№40. ***
9.11.97

Было время великим делам,
Было время, да только прошло,
Вместо глиммена, бездарь лишь вам
Пропоет «Все по плану пошло»

От камней, нынче – только песок,
Ручейки пересохли до дна,
Обратился в янтарь хвойный сок,
И убавила фазу луна

Выпал снег, да и снова сошел,
Что засеяна, убрана рожь,
Потрепались и бархат и шелк,
И растаяла бывшая мощь.

Заржавело стальное копье,
Преломился зазубренный меч,
Изменился рецепт и литье,
Тарабарщина – прежняя речь

Поле битвы  кипреем цветет,
Рог герольда охрип, замолчал
Кровь по жилам спокойней течет,
Потому что другой век настал

Только было ведь время когда,
Мы знавали, что значила ночь,
Будто мертвая, капля – вода,
Из часов временных канет прочь.

Ну а нынче–то стали  пугать,
Тем, что было, капризных детей,
Как же можно все так переврать,
Переставить событья, людей…

Но ведь было–то время, мой друг,
Только стоит ли помнить о нем,
Твоя жизнь, будто замкнутый круг,
А ты – белка, что крутится в нем,

Пустяки, ты тетрадку берешь,
Может, рифмы твои не нужны,
А балладам – цена медный грош?
Или, может, им нету цены.

А ты веришь, что снова рассвет
Станет краскою прожитых лет,
Вместо мрамора – светлый паркет,
Шерстяной, вместо мантии, плед.

В жилах снова заходится кровь,
Никуда ведь не делся азарт,
И лукаво ты выгнула бровь,
Осознав: здесь не финиш, но старт.


Из тетради стихов № 7
(21.11.1997 – 24.11.1998)

№1. Песнь плененного барда.
                21.11.1997


Не надо звать меня. Уйди!..
С тобою мне не по пути:
Темна, пуста моя юдоль,
Лишь всполохами бьется боль
В израненной груди.

Не надо возрождать мечты,
В объятьях хладной темноты,
Когда отчаянный твой зов
Прервал железный звон оков
И отзвучали сны.

Не надо звать меня, мой друг…
Я слышу речи дивной звук,
Но, видишь, больше нету сил
И прерван ток горячих жил
И стон слетает с губ.
Не надо звать меня: стрела
По оперенье в грудь вошла.
Прервется жизни этой нить
Меня тебе не воскресить,
Как ты бы не звала.

Я захлебнулся в бездне мук,
И сердца тяжкий слышен стук,
И боль грудную клетку рвет;
Ты не зови меня вперед
Покинуть земли вьюг.

Не надо звать: костер потух,
Твой зов терзает скорбный слух,
И память рвется птицей в твердь…
О, дай мне твердо встретить смерть
И укрепить свой дух.

Уйди, меня ты не спасешь:
Любовь и Свет, Спасенье – ложь!
Уйди, не говори со мной,
Смерть уведет меня с собой
В осенний снежный дождь.

Но ты стояла, как скала,
Как ни просил я,  не ушла.
Ты наклонилась: речи звук
Посыпал соль на раны вдруг.
Сказала: « Я пришла,

Сюда, мой друг, спасти тебя
Пойдем, о бард, горит земля,
Уйдем: сияет свет вдали,
И в море вышли корабли,
Восходит там заря.

Забудь про все: Свет воссиял,
А этот мир – он пуст и мал,
Уйдем мы об руку рука,
И ветер гонит облака,
Как пастырь стада гнал».

Не надо слов! Меня отринь!
Я вижу: тьма скрывает синь,
На мне проклятие лежит
И голос мой уже дрожит,
Покинь меня, покинь.

Я – обреченный на позор,
Последний Бард Свободных Гор;
Не надо, сжалься надо мной,
Оставь меня, верни покой,
Я не смогу уйти с тобой…




№ 5. Пленница.
12.12.97


Его втолкнули в зал
И тишина вокруг,
Вдруг стражник развязал
Узлы на кистях рук.

И пламя языки
Слились в одно кольцо,
И вырвали из тьмы
Прекрасное лицо.

Он знал, что будет суд,
И что решенье – смерть.
Что боги не пошлют
С небес дары на твердь.

И он глаза поднял
(Слезились от огня),
И, оглядев весь зал,
Не видел короля.

Тут труб взметнулся звон,
И распахнулась дверь.
Она взошла на трон,
Не верил менестрель.

И не начался суд,
Она сказала так:
« Я королева тут,
И ты мне, бард, не враг.

Ты, менестрель, теперь,
Свободен, уходи».
Открыла стража дверь,
Но медлит он идти.

Вот повернулся он,
В глазах сверкнула боль:
« Я просто вижу сон,
Где враг мой – твой король?»

В ответе – звонкий лед,
Она сказала так:
«Три ночи ливень льет,
Он умер, сгинул мрак.

И королевой здесь
Я с этого утра.

Твою я помню песнь
И потому добра».

…Он медленно ушел,
Он – менестрель дорог.
С ее губ стон сошел
И краска снежных щек.


Он встретит вновь рассвет,
И путь лучит луна…
Он пленник был? О нет!
Здесь пленница – она!

               

№7. Дай мне руку.
Декабрь 1997.

Менестрель, оспой мне песню,
Нарушая нить покоя,
Если падать в эту бездну,
То я упаду с тобою.

Эта тьма сокрыла свет нам,
Заклубились клочья дыма,
И я поспешу с ответом:
Вместе упадем, любимый.

Дай мне руку, да – так нужно,
Падать вместе, вниз на скалы,
Слышишь: враг гремит оружьем,
Мы не выстоим: сил мало.

Дай мне руку, да – так нужно,
Мы познали жизни цену,
Мы, не выстояв в тьме вьюжной,
Будем не подвластны плену.

Пропасть прямо под ногами.
Руку дай мне – падать вместе,
Мы, забытые богами,
НЕ боимся скальных лезвий.

Под ногами – жерло бездны,
Выше в небе – только звезды.
Дай мне руку – мы исчезнем,
И пленять нас будет поздно.

Мы познали цену жизни
И заплатим цену смерти.
Только горные вершины
Будут таять в круговерти.

Отражаясь тьмой в кристалле,
Песню с губ срывает вьюга,
Нету скорби и печали,
Менестрель мой, дай мне руку.

Нам со скал видны все дали –
Вон враги спешат к подножью,
Да, нас, дивный друг, предали,
Враг свои тенета множит.

Но что до Врага нам, что нам,
Песни Чар слабеют звуки,
Мы уйдем, как в снежный штопор,
Мы сплетаем нежно руки.

Что нам Смерть и что нам Мука?
Если мы на век исчезнем.
Менестрель мой, дай мне руку,
Звездами слетим мы в бездну.

Прыгнем вниз, вперед к забвенью.
Словно за спиною – крылья.
Не паденье, а паренье
Серебристо-серых лилий.

Мы свободны будем вечно,
Верны, будем мы друг-другу.
Обними меня за плечи…
Менестрель мой, дай мне руку!..


№ 10. Звезды свет ледяной.
Декабрь 1997.

Не знаю когда
Приду я назад,
Не знаю, когда приду.
Мне светит Звезда,
Святая Звезда,
Которая стынет во льду.

Сквозь тысячи лет
И горести бед,
Буду шагать я вперед.
И прах скроет след,
Мой собственный след,
Когда менестрель в путь уйдет.

Не знаю зачем,
Змеями лент
Дороги ползут во мрак.
В чаду перемен,
В угаре измен
Мой дар – самый лютый мой враг.

Я, может, вернусь…
И стылая грусть
Песней срывается с губ.
Я скверно дерусь,
Но в путь не боюсь
Отправиться, может, я глуп.

Пусть все говорят:
«Вернется назад,
Познает когда боль и мрак!»
Но стрелы иль яд
Песнь не победят,
Хоть дар – самый лютый мой враг.

Я арфу беру
И вновь поутру
В путь неизвестный уйду.
Я верю в Звезду,
В Святую Звезду,
 Хоть стынет она и во льду.

Пусть все говорят:
«Убьют же тебя,
Погибнешь там, менестрель!»
Я не виноват,
Что все же назад
Я путь не направлю, поверь.

И в степи земли
С началом зари
Я отправляюсь навек.
Там звезды зажглись
В лазурной дали,
Хоть в отблесках их – стылый снег.

Не знаю куда,
Скорей в никуда,
На веки веков уйду.
Мне светит Звезда,
Святая Звезда -
Растаять предсказано льду!

12. Сероглазый менестрель.
Январь 1998.


Жил в старину один король,
Он был тираном, Зверем был,
Он причинял стране всей боль
И войны злые расплодил.

Стонала, корчась,  вся земля
И в муках пребывал народ.
Вот так под игом короля
Шел за годами  новый год.

Никто ему в лицо не смел
Сказать хоть что-нибудь не так:
Он правду слушать не хотел.
В его стране: чума и мрак.

Лилась потоками там кровь
На кучи разложенных тел.
Там не плела венки Любовь
И там царили смрад  и тлен.

Но вот в один прекрасный день
Пришел во двор его чудак.
Он был мальчишка-менестрель
И не изведал пыток, плах.

Он презирал оковы, смерть,
Он был наивен, смел и юн.
И он умел чудесно петь,
В напев, влагая чары рун.

Стоял он перед королем
И пел о сути бренных дней,
Не трепетал он пред клинком,
Темницей, грузами цепей.

Он пел, но тот властитель зол –
Он приказал певца казнить,
И пленный менестрель пришел
Его о милости просить.

Тот мальчик умолял его
Последний раз пред троном спеть.
Один, в кругу своих врагов,
Он не боялся умереть.

И согласился тот король,
Сказал: «Сумеешь, коль, - споешь,
Но будешь петь сквозь злую боль!»
И грудью бард тот принял нож.

И расползлась по блузе кровь
И капала на темный пол,
Но арфу взял он. Горд он вновь
И голос тут его расцвел.

Он тронул ряд прекрасных струн
И эхом отозвался звук.
Вплетал в напевы чары рун,
И песне вторил сердца стук.

Он пел о вечности и зле,
Он пел о бренности часов,
О том, что есть, что на земле,
О том, на что не нужно слов.

И о страданьях песню вел,
И голос, словно весть летел.
Его напев – журчанье волн,
И ветер, что в листве дерев.

Он звезды нитью в сон вплетал
И свежесть боли и росы.
То мягкость, ну а то металл
Он в песню вечности вносил.

Он чувства пробуждал всех.
То другом был, а то врагом.
Рыданья скорби, звонкий смех,
И нежность трав, и стали звон.

Он пел, о вечности вещал,
И песнь его в сердца лилась.
И каждый на колени пал,
В себе, увидев прах и грязь.

И каждый вскинул вдруг главу,
В себе, увидев Божий свет.

Он пел о вечности и гул
По залу разносился в след.

Он пел: слова его рвались,
А, между тем лилась и кровь.
Он пел. Дарил навеки жизнь
Напеву вечно юных слов.

И вот последний отзвук стих.
Придворных онемевший зал…
Он горько посмотрел
И на колени он упал.

И серые глаза в упор
Поднял тот бард на короля.
Предвечен был тот юный взор.
И древен был он как земля.

Но жизнь свою в напев вложил
Отважный дивный менестрель…
И с песней этой  много сил
Он потерял. И вот теперь

Кровь горлом хлынула на пол…
Сдавила хваткой сердце смерть.
И беззащитный, пред врагом
Лежал у трона менестрель.

И белый плащ его стал ал,
И волосы впитали кровь.
То песню серых глаз прервал
В всевечный путь предвечный зов.

Тут седовласый встал король…
И …слезы  были на глазах.
Сказал он: «Ты вернул мне боль
О юных невозвратных днях.

Ты воскресил напевом вновь
Весь мир прошедшей высоты.
Желанья, страх и гнев, любовь,
Деянья славы, красоты.

Мой мальчик, он сказал, дрожа,
Я пред тобою – грязь и прах,
И не сломить ребру ножа
Ту вечность, что звенит в словах.

Я пред тобою виноват,
Я ведь тебя сумел казнить.
Деянья не вернешь назад…
И, сможешь ли меня простить…
 
Я забираю, коль смогу
Свои слова теперь назад,
И повторяю, что навек
Я пред тобою виноват».

И рядом с бардом сел король,
И голову его обвил.
И, презирая злую боль,
Тот менестрель глаза открыл.

И, заливая кровью пол
Ответил тихо юный бард:
« Я рад, что ты, кто был так зол
Сумел направить взор назад.

Сумел понять, что был не прав,
Сумел смирить Гордыню, гнев,
Жизнь я для этого, отдав,
По капле влил ее в напев.

И я тебе за все простил,
Но ухожу…» Настал конец
И взгляд его навек застыл
Так он в свой путь ушел, певец.

В молчаньи скорбном целый двор
Вокруг них стал в одно кольцо.
И короля был застлан взор
Слезами. И его лицо

Впервые за столь много лет
Светилось тихо изнутри.
А на коленях тот поэт
Лежал… И отблески зари

Окрасили затихший зал.
Тут зашумел придворных рой.
И, словно бы, проснувшись, встал
И так сказал тогда король:

«Того, кого искал всегда
Сегодня ночью я убил.
Погибла с ним слов красота,
Зато меня он воскресил.

Мы этому певцу времен
Почетный возведем курган!»
И менестрель где погребен
Взлетает в небо Дивный храм.

И каждый день туда скорбя
Приходит старый тот король
И в тишине сидит, кляня,
Себя за то, что сделал он.

И кажется ему порой
В движеньях непорочных сфер,

Что бард убитый молодой
Опять поет. И дивна трель

Его напева. Звона струн.
В долинах и холмах земель
Поет, вплетая чары рун
В куплеты юный менестрель.



№ 18. Лед.
1.02.98

И горечь песен в ветре февраля.
Слова и ноты смерзлись коркой в лед.
Я знаю: ты уйдешь, уйду и я,
Но ты уйдешь назад, а я – вперед.

Я знаю: в отраженье звездных скал
Лишь айсберг разрезает нити снов.
«Мой путь лежит назад» - ты мне сказал,
Иль я сама прочла в глазах обрывки слов.

«Мой путь лежит назад, где снег и тьма,
Где расползется по сугробам кровь».
В стальных глазах осколками слова,
Иль сам ты – лишь осколок этих слов.

А я уйду вперед, уйду в рассвет,
Где солнца луч по снегу и капель.
Мне все равно, что ты есть Тьма, я – Свет,
Но ты еще ведь просто менестрель.
И горечь песен в ветре февраля.
Слова и ноты смерзлись коркой в лед…
Я знаю: ты ушел, уйду и я,
Но вот вопрос: Назад или Вперед?


№ 50. * * *
21.06.98


Сребристой дымкой – марево кипрея,
Словно кровью, цветом, обагрит поляны,
Серебристый кречет в небе сером реет,
Серебристый отсвет, как вода на раны.

И безбрежным морем – на ветру соцветья,
Серебристо-синей лапки паутины.
Серебристым светом лучик в дымке светит,
Серебрится в речке зелень старой тины.

И молчанье утра – светлой странной тишью,
Далеко к востоку небо розовеет,
И как-будто раз ты в предпоследний дышишь…
Это все с собою взять ты не сумеешь.

Серебристый ветер с запахом кувшинок,
Топь, бескрайней далью, дальше горизонта.
Словно умирая, и прощаясь с жизнью,
Смотришь ты на небо, в ожиданьи солнца.

Впереди – дорога, без конца и края,
И прийти обратно ты навряд ли сможешь,
А в зенит уходит, льдом, лебяжья стая,
И поля, как прежде, золотятся рожью.

Разве все запомнишь в сердце или в песне?
Разве все обхватишь мыслью иль руками?
И, наверно, лучше боль от острых лезвий,
И, наверно, лучше, чтоб бросали камни.

И, наверно, лучше вовсе быть без дома,
Чем, его, имея, впредь не возвращаться?..
Серебристым светом небо так бездонно.
И безумно, все же, хочется остаться.







Из тетради стихов № 8.
(Начата 25.09.98…)

№ 18. Исповедь.
Февраль 1999.


 –Во что ты веришь?
 –Верю в то, что буду.
И в строк надежность,
И в страховку фраз,
В размер стихов,
Который так запутан.
И в непреложность
Истины для нас.

– Кому ты веришь?
– Преданному другу,
Себе, пожалуй,
Этого не скрыть.
И коли я бы
Поддалась испугу,
То постаралась
Не начать молить.

– Надежды есть ли?
– Да полно, о отче,
В мешок не ссыпать
И не сосчитать.
Но это можно
Пояснить короче:
Ведь и на дыбе
Можно помечтать.


 – Кого ты любишь?
 – Всех, но понемногу.
Но шутки – позже.
Мне не знать самой.
Я только знаю,
И то – слава Богу,
Что мне на площадь
Выходить одной.

 – Тебе не страшно?
 – Странные вопросы!
Конечно, страшно.
Но могу сказать:
Когда привыкнешь
К муторным допросам,
Научишь стражу
Опускать глаза.


 – Указ ты знаешь,
Ведь тебя простили.
Как это сталось,
Может, ты сдалась?
                – Святой отец,
Я мудро поступила.
Какой же смысл
Мне идти на казнь?

Ведь пользы больше
Принесу живой я
Себе и людям,
Обманув судью.
И это уж, поверьте,
Много стоит.
Примите, отче,
                Исповедь мою.

№ 27. Баллада о графе – слуге.
7.06.99

Ты присел у обочин: верно устал,
И меня ты,  конечно, совсем не узнал.
Только все, что ты делал, на свете как жил –
Этим преданно ты мне, не зная, служил.

И когда пробуждался, ложился ли спать,
Ты меня одного лишь хотел отыскать.
Перед тем, как тебе прошепчу я «прощай»,
Сядь, замри и рассказу спокойно внимай.

Мне поведать, прохожий, балладу  позволь:
Было дело однажды: здесь правил Король,
Его слово звучало, как твердая сталь,
Между гор и в лощинах, чисто как Грааль.

Был он милостив, честен, отважен, силен,
Как могучая ель между лиственных крон.
Он всегда разбирал, чья вина и кто прав,
И частенько бродил среди вольных дубрав.

Его имя горело, что алый костер,
Освещая собою бескрайний простор.
А народ принимал его волю как дар…
Но однажды Король этот сделался стар.

Да, забыл я о деле одном рассказать:
Короля ненавидел родной его зять.
И узнавши об этом, коварного прочь
Отослала супруга наследница-дочь.

Но лелеял тот злобный и мерзостный план,
Обратился за помощью он к колдунам.
И Король за одну только ночь поседел,
Слег в постель и лицо стало бело как мел.

Королевна, от горя сама не своя,
Именитых врачей созывала, но зря.
Но сказал верный рыцарь, прославленный граф:
«Знаю средство чудесное я от отрав

Против  козней волшебных и вражеских чар!»
Лошадь тот час же конюх ему оседлал.
Плыл он морем, а сушей, загнавши коней,
Ехал в светлое время, и между теней.

Стер ладони, поводья из кожи истер,
Затупил верный меч, что был прежде остер…
Он нашел это средство – то старец-монах,
Знал рецепт и хранил его тайну в веках.

Улыбнулся  тот граф и направил коня,
Чтоб вернуться в страну своего Короля…
Ночью тьма стала липкой и серым – туман,
Страх рвал душу и сердце, сводивши с ума.

Всадник-граф на дороге…Луны свет потух…
Перед взором его – Короля светлый дух.
Лик  его снова юн, очи – пламя зарниц.
Перед лордом своим граф упал тут же ниц.

Улыбнулся Король, звонко, четко сказал:
« Ты служил мне отменно, мой верный  вассал,
Ты был мне не слуга, а мой преданный друг,
Но меня одолел мой смертельный недуг.

И уже ты ни чем мне не сможешь помочь:
Я из жизни ушел во вчерашнюю ночь».
Так сказал этот призрак, а после исчез.
Гнал тот граф, обезумев, коня через лес

И он скрылся высоких средь трав на лугу.
И не видел никто больше графа-слугу…
Королевна, злодея-супруга казня,
Приняла меч с короной того Короля.

И, достойна, отца, управляла страной,
Став в легендах достойной и храброй женой.


Ветер в поле гуляет, поет у ручья,
Ветер манит поэта в чужие края.
Словно ливень с деревьев – златая листва…
Люди умерли, только вот песня жива…

№ 128. Новогоднее поздравление Сэн
24.12.02

Мой давний и преданный друг-менестрель,
Ты слышишь, как в окна стучится метель?

А снег, как лавина, на город сошел,
Последний троллейбус с маршрута ушел.

Задумчиво, грустно, неспешной рукой,
Ты трогаешь струны одну за другой.

Ты помнишь, как раньше все было и вот –
За окнами тихо стоит Новый Год…

Мой давний и преданный друг-менестрель,
Пора наряжать новогоднюю ель,

И если возможно, хотя бы сейчас
Не думать о тех, кто не думал о нас!