Еле слышно колышатся травы...

В своем новом стихотворении Ксения Морисвиль показала великолепное владение разными стилями и умение создавать в итоге глубоко оригинальное произведение. Ксения имеет все шансы стать надстилевым поэтом, что гарантирует славу (надстилевым художником называли самого Шекспира).
Первая строфа выдержана в есенинском стиле. Даже начало последней строки ("в переливах")вызывает ожидание вполне подходящего для этого стиля пения птиц. Но звучит не пение птиц, а "волчий вой", и этот умело выдержанный диссонанс производит впечатление настоящего взрыва.
Надо сказать, что образ волков уже встречался в стихах Ксении Морисвиль. Но это всегда были нюансы, мелкие детали. Впервые волки становятся основной темой стихотворения.
Вторая и третья строфы опять выдержаны в есенинском стиле пейзажного романса. Новое упоминание о волках уже не удивляет, а акцент переносится на их сладкое пение.
Четвертая и пятая строфы, казалось бы, продолжают эту тему, однако в них появляются новые черты. Особенно ярко они выражены в четвертой строфе - луна хочет разбить тишину, дорога проходит по самому дну оврага. Становится ясно, что героиня, поддавшись искушению, опускается в какие-то полумистические бездны, а камерный романс превращается в прогрессив-рок. В шестой строфе это уже настоящий металл. Немигающий взгляд луны словно наблюдает затем, как героиня и волки отравляются неведомым ядом. Это самая настоящая мистика, и закончи Ксения Морисвиль стихотворение этой строфой, его вполне можно было бы назвать готическим.
Однако в заключительной строфе Ксения Морисвиль неожиданно возвращается к есенинскому стилю. Строка "Но никто не узнает об этом..." звучит так: не узнают о чем-то прекрасном, но, увы, непонятном обычному человеку. Яд был неведомым и приносил ли он зло?
Стихотворение блестяще завершается той же мирной пейзажной строкой, которой оно начиналось: "Еле слышно колышатся травы..."
Образ ночного пения вместе с волками приводит на память слова Марины Цветаевой из ее статьи о мистическом "Лесном царе" Гете и смягченном, подобным сказке вольном переводе Жуковского (Ксении Морисвиль удалось совместить стили и того, и другого): "...жить нельзя - так, как жили (в тот лес! Домой!). Вспоминается и стихотворение Гумилева о принцессе, которая, заблудившись, провела ночь в лесной избушке и долго потом вспоминала об этом, плача, понимая, что именно там ее настоящий дом.
"Но никто не узнает об этом..."

Вадим Николаев   28.06.2005 12:45   •   Заявить о нарушении