Тринадцать четверостиший

Сколько вёсен, сколько зим
Сколько встреч и расставаний,
Только ты совсем один
На прокуренном диване,

В ореоле тишины,
Целомудренной и святой,
Сбудьтесь, пакостные сны
Областного психопата!

За небритостью лица
Притаилось изумленье:
Что сподвинуло Творца
Наказать своё творенье?

Холодильник пуст и зол
На владельца-трубочиста:
Огуречный лишь рассол
В нём отрыгивает кисло.

"Развлекайся кто как хош!" -
Блещут остроумьем стулья,
То ли климат нехорош,
То ли плотники надули:

И в вприсядку, и гопак
Пляшет шебутная мебель,
Словно хлопец из вояк,
Смачно празднующий дембель.

В коридоре бродит шкаф,
Полный окосевших книжек,
Точно заспанный жираф,
Вставший в первый раз на лыжи.

На полу гогочет моль,
Нализавшаяся пива,
До упора, просто в ноль.
Боже, бедная квартира...

Поросячая любовь,
Между тем, случилась в спальне,
Номер, в принципе, не нов,
Даже душ вставляет ванне

Поучением мозги:
"Зря, родная, залетела!
Не ломайся, удали
Инородное-то тело!"

Ванна напрягла эмаль,
И цыплёнок в ней напрягся:
"Ах ты стерва, ах ты шваль,
Мой меня без тунеядства!"

И осталась в ней сидеть
Птица, жаренная с луком,
Вид, конечно, охренеть!
Но читателю - наука.

В ореоле тишины,
Целомудренной и святой,
Снились пакостные сны
Обитателю палаты.