Признание с предисловием или Притча в качестве упражнения

В роскошном многолюдном царстве
Жил одинокий человек.
Он был мудрец; волшебной властью
Был наделён печатью лет.
Он мог раскрыть загадки сердца
И тайны века; чёрный грех
Мог отыскать за светлой дверцей.
Среди безудержных потех
Один не отдан искушенью
Неправды, страха, суеты,
Цепей душевной пустоты,
От коих многим нет спасенья...
Он жил на свете двести лет,
И вот на лете двести первом
Был зван на царский парапет,
Дабы пророчить словом верным.
Мудрец поведал о Богах,
О засухах, о наводненьях,
О государственных врагах,
Об их грядущих преступленьях.
О будущем планеты всей
Он рассказал. Но царь, наверно,
Спросил его о самом скверном:
«Ты понимаешь ли ЛЮДЕЙ?..»
Склонил мудрец тогда колени
И, руки к сердцу приложив,
Он отвечал: «Мой светлый гений,
Тысячи хроник изучив,
Познав мильоны лиц людских,
Их руки, души и метанья
Не до конца лишь уяснил
Одно их странное желанье –
Желанья видеть, не смотря,
Желанья понимать, не слыша,
Оценивать наверняка,
Не заглянув и мельком в душу!
Не знаю даже Я, зачем
Мы лишь СОСУД благословляем,
А пламени в угоду всем
Внутри пылать не позволяем!
Ведь даже в плохеньком горшке
Быть может, радуга сияла б!»
Не растопчи же, пожалей,
Постой – её открыть лишь надо!
Послушай, как же прав мудрец!
Я так же одинок на свете,
Но среди тысячи сердец
Моё не можешь не заметить!
О, если б отыскалась Та,
Меня понявшая во мраке,
Меня СУМЕВШАЯ ПОНЯТЬ,
Свои сомнения утратив –
Я стал бы небом. И рекой,
Лишь для Неё плавя закаты!
Морским прибоем в томный зной,
Качал кораблик, лил мускаты
В бокалы, в нежную ладонь,
Даруя трепетную сладость,
И сам тогда бы стал вином,
Вливаясь в солнечную радость...
Ты знаешь ли о том, что мир
Одной лишь магией основан –
Истинной магией Любви
И ей дано снимать оковы!
Я знаю, многое бы смог:
Играть на сцене, строить дамбы,
Летать, творить вокруг добро,
Ради неё – Прекрасной Дамы!..
Внутри меня горит огонь
И танца расцветают звуки...
Так разгляди же пламя то!
Тепло... Ты слышишь?.. Дай же руку!