Black dog

Порой из улыбки является кошка. Затылок
и взгляд на часы разрешаются в черного пса
всегда и немедленно. Толком еще не остыло,
наверное, где-то в углу, и, наверное, сам
господь не опомнился – толком, а мимо подушек,
где только что мы, зачернеет, задышит кусок
угрозы и шерсти, - и я как в припадке падучей
забьюсь в раболепии перед ликующим псом...

Кровать разлетится на сотни свободных такси, но
в какое ни сяду, повсюду, пока вспоминаешь
куда и за что это, смесью укропа и псины
пропахнет насквозь полмашины с водителем; настежь
открыто окошечко, да никому не поможет, -
уже со спидометра скалится морда, и только
дотронусь до денег, а зубы зеленые – в кожу,
и только подумаю: всё, - а зеленые в глотку...

Потом как цепная реакция – вдребезги смысл
за смыслом, а вместо – нечленораздельный коллаж
из адреса, кухни, меня с пузырьком сулемы –
и черного пса, разомлевшего подле стола.
Потом это сутки, когда напролет и, похоже,
без промаха падает вечнозеленая шерсть
на вялые облики в срок не забытых вещей,
и голые трупики в срок не явившихся кошек...