Голоса

1.
Холодная луна над черною каймой
Со мною говорит о близкой смерти,
Принять велит мне ледяной покой,
Безмолвие и ночь, и длинный сон,
Рождающий мое бессмертье.

2.
В дрему медленно спускался,
Как в подвал,
По холодным влажным плитам
Я ступал.

В бочках зреет два столетья
Красное вино,
И разложено на полках
Полотно.

Мыши бросились от света
В темноту,
Как листва в порывах ветра
К старому пруду.

Отворилась дверь и скрипнул
На двери засов.
Я порвал рукой тяжелой
Паутину слов.

 3.
Облик,
Лик
Явил мне крик
Его молитвы,
И свечой
Слепой старик
Обжег ланиты,
И шепнул,
Что свеча
Подарит небо,
И ушел
Не вкусив
Вина и хлеба.

4.
Осень едва
Обозначила суть вещей.
Дождь едва
Наметил мой путь к ней.

Ветер едва
Лизнул полотно реки.
Ребенок едва
Коснулся моей щеки.

Он сразу увидел
В моих глазах
Тоску зверей.

Он рассказал мне:
В его глазах
Вся тяжесть дней.

5.
В такую ночь луна
Целует небо,
В такую ночь бутон
Роняет лепестки,
В такую ночь земля
Отравлена цветами,
В такую ночь твой сон
Купается в крови.

6.
 Весна.

I.
Многоликую смерть мне приносит весна,
Исходит кровью вся жизнь моя,
Тает, тает со снегом душа,
Запах смерти,
Цвет разложенья,
Река гниенья
Течет не спеша.

II.
На белой флейте
Сухих костей
Играет ветер.

Вино все крепче
И все черней
При лунном свете.

Танцует небо в сухой траве,
Цветы приникли к сырой земле,
В пьяном воздухе запах рожденья
И стон природы
В весенних родах
Слышен тебе.

7.
Змея обвилась
Вкруг древа познанья
И манит Адама
Агатовым блеском
Резной чешуи,
Шелестом тела,
Свитого в кольца,
И желтой бездной
В глазах змеи.

Сладким ядом
Наполнит Адама
Лаская, целуя
Гибкую шею
Сына земли,
Любовным соком
Напоит Еву,
Наполнит Евы
Тугое тело
Душой змеи.

8.
 Эдгару По.

На изломе неба
Вспыхнула луна,
Огненные слезы
Пролила она.

На деревьях капли,
Словно жемчуга,
Вспыхнут-заиграют,
Падая с листа.

Льется с неба, льется
Мертвая вода,
Вспыхнет-разобьется
Об землю навсегда.

А в порезах неба
Ночь тебе видна,
Распростерла крылья
Птица Никогда.

И глаза сверкают
Твоего врага,
Страх пронзает душу
И дрожит рука.

Разлилась по небу
Мертвая река,
Ночь неслышно тает,
Тает сквозь века.

9.
Чудится,
Видится,
Слышится,
Мнится.
Шорохи,
Всполохи,
Лики
Зарницы.

Ширится,
Полнится,
Тянется,
Рвется.
Реки,
Дороги,
Болота
Тревоги.

10.
 Болото.

Трясина распухла и дышит во сне,
Как ребенок.
В ржавой воде
Водятся черти и змеи.

Лунный свет утонул,
Запутавшись в грязной траве,
В черной воде не найти
Своего отраженья.

Стынет вода
Без движенья
И дна,
Без края
И дна
Видна
Лишь одна
Вода.

11.
Тонкая ива склонилась
В церемонном поклоне к воде.

В складках пышных одежд трепещет
Мириад серебряных листьев.

Здесь река огибает нежный излом ветвей
И словно боится сама легкого прикосновенья.

Недвижим и неслышен их танец, претворенный в свинец объятий
Вечной близости реки и ивы.

 12.
 Где?

Я не знаю, где моя страна
Затеряна. От края и до края
Кружит метель, снежинками играя,
И одинока там моя любовь.

Я не знаю, где ее искать,
Ту страну. К ней снег замел дороги,
И в сугробах утопают ноги,
И стучит в висках горячих кровь.

Я не знаю, хватит ли мне сил
Идти все дальше, ведь тропа все уже,
Утонуло солнце в зыбкой стуже,
Все труднее подниматься вновь.

Знаю только: в той стране меня
Никто не ждет. Среди немых теней
Ищет света всех теней черней
Одинокая моя любовь.

13.
 Леший.
 
В топком мареве болот
Знает только леший брод,
Даже ветер не расскажет
О тропе, что тонкой ниткой
В сердце зыбкой жижи ляжет,
Посреди болот.

Но его ты не тревожь,
Он в руке сжимает нож
И не зря один стоит,
Смотрит с нежною улыбкой:
В сердце он тебе вонзит
Острый нож.

И шепнет он: «Твоя кровь -
Вот тропа, что вновь и вновь
Ты как проклятый искал.
Будь доволен же ты мной,
В сердце выпил мой кинжал
Твою кровь».

В топком мареве болот
Твое тело пропадет,
Даже ветер не расскажет
О могиле, что зимой
В сердце зыбкой жижи ляжет
Посреди болот.

14.
В дымке голубой,
Друг мой, мы с тобой
Растаем без следа и без ответа.

Птица бьет крылом
В небе золотом,
Там, где навсегда страна поэта.

15.
Старость и пустота
Сводят крыс и людей с ума,
И тогда
Они затопляют рваную тьму
Желтым воском слепого безумья.

16.
 Обет.

Этот сон продолжался тысячу лет:
День и ночь мчался прочь
Бронзовый всадник в серебряном шлеме,
Конь золотой и мальчик немой.

Всадник упрямый дал даме обет,
Что будет искать он хоть тысячу лет
Цветок изо льда, цветок из стекла
И цветок, что растет у златого пруда.

Взял с собой он коня и немого пажа,
Шлем надела ему его госпожа,
В бесконечном пути про себя повторял
Имя девы, прекрасней которой не знал.

В горах он нашел цветок изо льда,
В морях он нашел цветок из стекла,
Но за тысячу лет не сумел он найти
Цветка, что растет у златого пруда.

Он вернулся домой через тысячу лет
И увидел, что гордого замка уж нет:
Плавил золото предков жаркий огонь,
Разливаясь в низине горячей рекой.

На могиле же дамы распускался цветок:
Стройный и тонкий как сон стебелек.

17.
О чем ты говоришь со мной, звезда?

О том, что ты давно уже мертва,
Но льешь свой свет как прежде мне на рукава
И ищешь дна?

Или о том, что ты еще жива
И кружишься в потерянном пространстве
Сквозь все века?

О том, что желтой кровью, пылью изошла
В потоке огненном расплавленного сна?

Или о том, что ты растаешь без следа,
Совсем как я, и также навсегда?

О чем мне говорить с тобой, звезда?

18.
Зов сквозь тьму.
Это звонко бьется сердце,
Но куда ты рвешься сердце
Через тьму?

Зов во мгле.
В кольца тела он совьется,
Тонкой ниткой разовьется,
Зов во мгле.

Зов во мне.
Через ритмы жадной плоти
Слышу ночь в себе, в себе,
В жадной плоти раздается
Зов: «К тебе, к тебе, к тебе!»

19.
Ослепни, ослепни!
Тогда ты увидишь
Кипение крови,
Бегущей по венам,
Под розовой кожей
Упругого тела.

Ослепни, ослепни!
Тогда ты услышишь
Ритмы ее,
Ритмы биения
Сильного сердца
В фарфоровой клетке.

Ослепни, ослепни!