отцу

***(дом, в котором сейчас война)

твой зов источен ярко-алым
отпущен черный пес. Как тень
бегу…За чем же дело стало?
стреляй, без дум и без затей.
завязли в снег мои движенья прочно
чуть слышно дышит за спиной
война. Наверно, я контужен – ночью
как шепот стелется собачий вой.
я жду – когда опустится туманом
закроет веки дымка, полусон…
склонилось надо мной… так странно
уродливое в дикой ярости лицо.

отец, не выходи из дома –
искать меня не нужно. Пропадешь…
так странно – я, наверное, контужен.
но нет, я просто мертв…мертв…мертв…
 

***(я живу)

я живу под полотенцем, в чайнике,
на книжной полке. Под скамейкой,
под диваном, на полу, и под окошком.
Под половиком (читайте – самотканою дорожкой).
Меж полосок на тельняшке,
на заклеенных страницах, в кактуса цветке,
который
не успеет распуститься.
В перерыве между стрелкой
часовою и минутной, и катаюсь между делом
на секундной (на попутной).
я живу на паутине, в улье и в трубе
от печки, в гриве лошади и в дыме
от коптящей старой свечки…

я живу…в качалке-кресле,
пережив весну и лето.
что же дальше…? – меня спросят...

подоконник...лучик света.

***