В пламени свечи

В рваном пламени оплавившейся свечи он видел только серые, безликие, вереницей беспричинности и бесследственности мелькавшие дни. Как капли желтого, без вкуса и почти без запаха, воска, эти дни падали бесформенными обрывками в его биографию, смешиваясь вместе в одно скомканное пятно, и так застывали.

Свеча подрагивала и билась нервной дрожью в пустоте комнаты. Она не давала тепла, а свет ее выхватывал из темноты лишь ребра засаленного стакана, в котором она стояла.

"Так и со мной..." - мелькало в его голове. Но, до конца не понимая и не пытаясь понять свои мысли, он только старался довести, растравить себя, чтобы выплеснуть, освободиться - и не мог. Рука, словно неживая, чужая, свисала с подлокотника кресла. Тяжелый и в то же время почти невесомый взгляд вплавлен в черный фитилек с оранжевой гривой. Другая рука сжимала бокал с коньяком. Его запах в нерешительности кружился в воздухе и иногда украдкой щекотал ноздри.

Тогда он, очнувшись вдруг, отводил взгляд от свечи, делал глоток, не чувствуя вкуса, но по привычке морщась, и смотрел в окно. Бархатная темнота осеннего вечера казалась ему огромной и ледяной. Мотыльками бились не успевшие еще пожелтеть листья на деревьях и, словно посаженные на тонкую леску, рвались вниз.

Погасла догоревшая свеча - последний отблеск на коньячном бокале - и темнота. Тиканье часов. Отдаленный стон ветра на улице. Он выпил залпом остатки спиртного в бокале. "Спать..."

Глаза с удовольствием приняли расслабляющую пустоту закрытых век и яркое ничто отсутствующих мыслей, желаний, чувств... Ему снились свечи, десятки разных - в руках умершего соседа, которого, он видел в детстве, выносили хлипким осенним утром из сырого подъезда; 18 свечей в праздничном торте (он задул все, но желание так и не сбылось); новогодние свечи, догоравшие между пустых бутылок и полных пепельниц; отблеск свечей в затуманенном зеркале ванной комнаты, полной запахов, стонов...

Перегруженный невозможностью ответов мозг отдыхал, медленно падая в мягкое забытье. А перед закрытыми веками плясали, рождались и умирали, бились, неистовали, робко подрагивали рваными краями черные фитильки в золотом ореоле.