У моря

Там, где кончается море и суша, бегают три собаки –
спят на подушке из водорослей,
крутят хвостами, следят за рыбацкой лодкой.
Мифа гора превратилась в песок –
Цербер распался на части и сделался мелким.
Мир оказался конечным, а, значит, цикличным:
там, где кончается море, всегда начинается суша.
И больше не будет великих историй…

Так говорил я себе, но идущий со мною Вергилий,
радуясь морю и солнцу, небрежно заметил:
Каждый из мифов великих создан великим множеством уст –
автор его бессмертен как бог, и творение тоже бессмертно.
Каждый из нас – это часть бессмертного бога:
миф единит нас, мы именно в мифе бессмертны.

Так он сказал и потрепал за ушами
черного пса, что прыгнул ему на колени
с лапами в теплом песке. Вергилий продолжил:
Признак богов – погибнув, суметь возродиться,
свойство утратив, его возвратить в полной мере.
Девственной снова становится после любви Афродита.
А Дионис, одряхлев, наутро рождается юным…

Я подобрал на песке мраморный камешек белый –
может быть, это пальчик с ноги Афродиты?
Или осколок плиты, по которой нога танцевала?
Море вернуло себе ту, которая вышла из пены…
Так размышлял я опять, но Вергилий поднялся с песка,
долгим задумчивым взглядом уставился в парус.
Губы его тронула тень, глаза между тем улыбались:
Все эти камни мертвы, и только великие мифы
их оживляют. Спасибо тебе за эту прогулку и море.

Май 2005, Тунис