Мысли на заре

Не хочу сегодня вставать,
пусть любовником новым утро
черный кофе несет в кровать,
и под чтение камасутры
(в переводе на птичье соло)
с очередностью неуклонной
рифмы стонов ложатся в стол,
и вздыхает день под балконом…

*  *  *

Вся моя жизнь – «до» и «после» встречи.
До – это только минорные гаммы,
азбучных истин сухие плечи,
там, где без устали «...моет раму…», --
здесь не помогут… И даже маму
звать беспредметно, -- ведь нет ответа…
Можно любить научиться рано,
но отпускать учит только Лета.

*  *  *

Облако это (в который раз!)
гонит на выпас свою отару,
заполонив голубой палас,
белые овцы идут попарно.
Кудри стрижет молодой овчар,
и рассыпаются в небе кольца,
чтобы, сбиваясь клубами, в дар
золото рун донести до солнца…

*  *  *

Тебя в себе предвосхитив,
вынашиваю это диво –
любовь… Она лишает сил,
чтоб выдавать подозно силы.
Питает чувственность и мозг
и, убегая от повторов,
опять сооружает мост,
где я плюс ты – его опоры…

*  *  *

Знаешь, ты – мое наваждение,
ты беда моя (правда сущая!),
не мечталось о восхождении,
потому что внизу мне лучше.
Может храмов умолкли звонницы.
Может судьбы клубками катятся.
Вот и полночь прошла околицей.
Утро -- яблонькой в белом платьице…

*  *  *

Телефонным звонкам изменили лицо:
бестревожны, податливы и мелодичны
стали эти звонки… Переливы с ленцой,
новомодные ритмы их суть обезличат.
То ли дело, когда на одном языке
телефонные трели звучали призывно,
сообщая о факте тревоги… В звонке
было что-то солидное. Как и в посыльном…

*  *  *

Скрипку дня настрою на легато --
резких не предписано движений.
Ночь уходит в лунную сонату.
Звездный стан сворачивает Гений.
Этажами высятся заботы.
И по расписанью строго – лень.
Это очень трудная работа:
в рапиде прожить хотя бы день…