Поздно в метро звоню Кагановичу

Ваших, в чуть заметных пальто,
взглядом натыкая, как Вы -
трещинами линий метро -
годовые кольца Москвы;
опуская призрачный ряд
их - кто рыл, взрывал, лебезил,-
в вохровский простой аппарат
вызываю Ваш лимузин.

Пушка не изменит наклон,
колокол смолчит ни о ком:
был ли их Нью-Йорк - Вавилон? -
выдуман секретным дьяком?
Горлом выступает ретро-
спекция известной длины -
путь от пересадки в метро
к пересадке сердца страны

через крик. А с Маркса пере-
ход горбат (как выслуга лет
за диагноз: "Выхода нет")
через скарлатину дверей...
Ботики с детей мертвецов -
матушке сапог по ноге.
Башня МИД ударит в лицо,
скрутит шею взглядом на герб.

Бормотну нечистый намаз,
прогоню дрожащим, нагим
по кольцу последний КамАЗ -
длинный и тяжелый, как гимн,
и взойдет в веках и ветрах
Тот, кто этот град отыграл.
И Москва рассядется в прах,
обнаружив свой андеграунд.


Рецензии