Отпуск

Долгие проводы — лишние слезы.
Лишние слезы — лишняя грусть.
Лето лукавит, день коротая.
Все разъезжаются. Я остаюсь.
Дом мой, как остров, необитаем.

Дом мой, как остров, необитаем.
Не проживаю в нем, а витаю.
Так — без обедов и без обетов,
без надоевших просьб и советов.
Кажется (по непроверенным данным),
можно питаться пищей духовной:
хочешь — читай до полуночи Данте,
после полуночи слушай Бетховена.

Дом мой необитаем, как остров,
но населенным хочет казаться.
На антресолях отыщется остов
древних исчезнувших цивилизаций.
В недрах раскопа старого шкафа
запахи моря, клады из Каффы.
В ящике письменного стола
чья-то поломанная стрела,
чьи-то забытые ахи и вздохи,
фотопортрет внеземного лица
и письмена неизвестной эпохи,
не расшифрованные до конца.
В общем, пора разобраться уже,
не перепутать, как делали многие,
то, что относится больше к душе,
с тем, что относится к археологии.

Дом мой, как остров, необитаем.
Лето лукавит, день коротая,
жаркое лето в окно мое пялится.
Дом будет островом, я — Робинзоном.
Это простительно, это резонно,
что тосковать буду только по Пятницам.