Кафе

Нагретый полдень был полон людей. В нем было так мало тех, кто решил быть в нем, прячась в пещерах своих домов. Остальные жили в нем без остатка. Без тени сомнения на лице. Они наполняли улицы движением, парки – мягкой негой, освобождали от груза столбы высоток. Они наполняли город его вечным смыслом.
Город любил такие дни. В них тепло встречалось с расслабленностью. Город, неся отдыхающих людей, отдыхал вместе с ними. А ночей он остерегался. Он не любил капель одиноких прохожих, вырванных  из рек дневной суеты.
В кафе на углу было как всегда уютно и немноголюдно.
– Что-то он задерживается, - послышался незнакомый голос.
Бармен видел много ждущих людей. Люди любили встречаться в этом кафе. Все они ждали по-разному.
– Думаю, он скоро появится, - сказал бармен уверено. В этом он редко ошибался.
Улыбка мельком задержалась на его лице. Ему вспомнилась худенькая девушка, которая  тайком, глядя в чашечку с чаем, поправляла волосы. Тогда она, не дождавшись, ушла, а вечером туман, приползший с реки, завладел кафе.  И тот светленький парнишка, принесший точки солнца на лице в тот день, когда то, наконец, устало от собственного холода. Бармен ему тогда сказал еще: "Здравствуй, Весна", - и все в кафе улыбнулись. Она правила уже несколько дней, но никто по зимней привычке еще не замечал ее. А люди, сидевшие в кафе, подумали – вот парнишка, принесший весну, а вот бармен, увидевший ее. Таких людей надо ценить. Потом их глаза, встречающиеся взглядами в пустоте, вновь рождали улыбку на лицах. Им становилось понятно, что людей, способных заметить это, надо ценить не меньше. И весна вселялась в их сердца.
Бармен любил, что бы его называли барменом и никак иначе. Ему говорили: "Бармен и в кафе?!" Кто находил это капризом, кто глупостью. Но он хотел быть барменом в этом кафе, потому что любил его.
Незнакомый человек сидел, листая утреннюю газету.
– Вам принести чаю? – бармен знал, что незнакомец не откажется.
Бармен был уверен, что ждать кого-то с газетой в руках – не лучший способ. Буквы застревают в глазах, строки проносятся, оставляя бессвязные отрывки. Собственные мысли нависают над чужими, пытающимся пробраться с газетных полос. Особенно в такой день. Куда лучше за чашкой полуденного чая подумать о чем-то. Не важно о чем. О том, что ты будешь говорить человеку, пришедшему на встречу с тобой. О том, что в первый рабочий день понесется ком дел, захватывая тебя в свой круговорот, а ты, забыв обо всем, отдыхаешь в этот размеренный полдень. Над тем, что сегодня ты все-таки увидел приход весны.
Незнакомец сидел, водя ложкой по поверхности напитка цвета спелой смолы, когда услышал знакомый голос.
– Прости за опоздание, эта ужасная погода…¬- бармен искоса взглянул на опоздавшего господина.
¬¬– Погода как-то связана с  твоей задержкой, - поинтересовался незнакомый человек.
¬– Нет, но она выбивает меня из колеи, - с чуть слышным раздражением в голосе ответил опоздавший.
Бармен с удивлением смотрел на него. Такие люди редко посещали его кафе. Они обычно набивали себя едой в закусочных, не замечая вокруг себя ничего, что в данный момент не имеет отношения к ним самим.
– Эта слякоть, грязь – мерзость. Поскорее бы это закончилось. Чтоб уже по-настоящему тепло было.
Опоздавший быт нетерпелив во всем, и листая меню, ожидая лета и чего-то еще.
Бармен любил лето, но не его начало. Когда жадное солнце ставит точку в празднике всего живого, как последний чистый бокал на свое место после Дня Рождения.
– А организм в это время ослаблен, в любой день можно заболеть. Еще этого не хватало! Что за радость – тратить время на такую ерунду, - опоздавший господин был явно не в духе.
Бармен принес разговаривающим две чашки только что сваренного кофе. Когда человек ждет кого-то или что-то, это ожидание, которое завершается радостью встречи, должно быть сдобрено вот такой ароматной горечью, напоминающей о ее не бесконечности и необходимости дорожить ею.
Бармен смотрел на открывающуюся с уютным шорохом дверь, в которую входила она. Посетители мельком бросили на нее взгляды. А бармен смотрел, как золотые лучи играют в ее волосах, как легкий ветерок игриво вмешивается в эту игру. Как влагой блестят ее глаза под пухом ресниц, прячась от неугомонного солнца.
В это время она всегда заказывала зеленый чай с мятным пирожным. В ее зеленых глазах весна была такой, какой приходила ко всем, но какой ее редко кто видел. Он видел.
– Очень скоро ты не узнаешь, как все изменится вокруг, - примирительно ответил дождавшийся человек.
"Он не узнает", - соглашаясь, подумал бармен. Никогда не узнает, и не увидит. Будет видеть землю под ногами, не смоченную талой водой или снег, сбитый морозом. Будет испытывать чувство комфорта. Чувство, жуткое в своей самодостаточности.
– Надоело, - тихо сказал опоздавший господин.
– А Вы когда-нибудь смотрели выше своих ног, - заинтересованно спросил бармен.
Опоздавший грустно посмотрел на него.
– Просто я немного устал… Да, знаю, что не прав… Но, иногда говоря так, мне становится легче.
– Просто не стоит торопить лето, - бармен посмотрел на нее, сидящую возле окна, на ее лицо, кутавшееся в свет, льющийся с неба.
Теперь он понимал, почему опоздавший господин пришел в это кафе. Он не ошибся в своем выборе. Думалось, не в первый раз.
Бармен думал, что, возможно, опоздавший человек был прав, называя это чувство болезнью. А ждущий человек был очень далек от истины, говоря, что все изменится. Да, уйдет она, такой же полдень, как этот будет полон зноя. Но ее подарки еще долго будут нестись в сердцах. Ждущему человеку это было все невдомек. Ведь сегодня он так и не встретил, то чего ждал уже столько дней.
Улыбка мельком задержалась на его лице. Он смотрел как худенькая девушка, глядя в чашечку, поправляющая прическу и светленький парнишка о чем-то беседуют за одним  из столиков.
Бармен отвернулся. Он смотрел в изумрудные глаза. Это было так неожиданно. Он терялся, утопая в этой нежной зелени. Когда она подошла, да и зачем? И раз так произошло, что он должен ей сказать? Он знал, что должен. Знал и опоздавший человек, и худенькая девушка. Он стоял и молчал, теряя драгоценное время года.
А она смотрела на него так, как не глядела на весну за дверью кафе.
– Давай выпьем кофе, - по уютному залу разнесся голос из самого чистого хрусталя, какой только был когда-либо в его кафе.